– Дилдо? – воскликнул Фрито.
– А, Фрито, дружок, – сказал Дилдо, хлопнув Фрито изо всех сил по спине. – Тебе все-таки удалось добраться. Неплохо, неплохо.
Орлон протянул свою влажную ладонь, а Дилдо начал рыться в карманах и вытащил комок мятых банкнот.
– Два, не так ли? – спросил он.
– Десять, – подтвердил Орлон.
– Да-да, именно, – согласился Дилдо и положил деньги в руку эльфа.
– С того праздника прошло очень много времени, – сказал Фрито. – Чем ты занимаешься?
– Да, так… Немного в балду играю, гомосексуализмом… – ответил Дилдо. – Я – на пенсии.
– Ну, а что все это значит? Кто такие Черные Всадники и что им нужно от меня? Какое отношение к этому имеет Кольцо?
– Большое или малое, более или менее, дорогой болотник, – объяснил Орлон. – Но все в свое время. Мы собрали это великое Совещание, чтобы ответить на эти и другие вопросы. Пока я ограничусь только заявлением, что многое «увы, пришло в движение».
– Это правда, – мрачно вставил Гудгалф, – Безымянное Нет-Нет снова распространяется. Настало время действовать. Фрито, Кольцо!
Фрито кивнул, и звено за звеном, вытянул цепочку скрепок из кармана. Коротким движением он швырнул роковую безделушку на стол, куда Кольцо приземлилось с жестяным звуком.
Орлон судорожно выдохнул:
– Волшебный Предметум!
– А где доказательства того, что это именно то Кольцо? – спросил человек в остроносых туфлях.
– Имеется много знаков, которые может прочесть мудрый Бромозель! – объявил волшебник. – Компас, свисток, волшебный дешифратор – все здесь. А вот и надпись:
Хриплый голос Гудгалфа доносился как бы издалека. Зловещее черное облако заполнило комнату. Фрито стал задыхаться в густом жирном дыму.
– А без этого нельзя было обойтись? – спросил Леголам, выбрасывая ногой в дверь все еще горящую дымовую шашку волшебника.
– Кольца лучше идут с фокусом-покусом, – высокомерно ответил Гудгалф.
– Но что это означает? – спросил Бромозель, раздосадованный тем, что его все время называют «человеком в остроносых туфлях».
– Интерпретировать можно по-разному, – ответил Гудгалф. – По моему мнению это либо «На дворе трава, на траве дрова», либо «Наступать воспрещается!» Все замолкли, в комнате стало необычайно тихо.
Наконец, поднялся Бромозель, который обратился к Совещанию:
– Многое стало теперь ясно. Однажды в Минас Трони мне приснился сон про семь коров, съевших семь бушелей пшеницы, а когда они доели пшеницу, то взобрались на красную башню, трижды выблевали и хором пропели:
Затем одетая в белое, фигура выбежала вперед, держа в руке весы, и прочитала по бумажке:
– Плохо дело, – сказал Орлон.
– Что же, – сказал Стомпер – По-моему, пора всем раскрыть свои карты.
Он с шумом вытряхнул содержимое выцветшего саквояжа на стол. Когда он закончил, все увидели огромную кучу хлама, в котором можно было разглядеть сломанный меч, золотую ручку, пакет туалетной бумаги, Святой Грааль, сутану, Подкованную Блоху, кусок истинного креста и хрустальный башмачок.
– Эрроурут, сын Эрроуширта, наследный владыка Барбизола, король Минас Трони – к вашим услугам, – сказал он очень громко.
Бромозель взглянул на верхние строчки и поморщился:
– Ну вот, еще на целую главу развезли, – простонал он.
– Тогда Кольцо принадлежит тебе! – крикнул Фрито и радостно забросил его в шляпу Эрроурута.
– Ну, это не совсем так, – сказал Эрроурут, раскачивая Кольцо на его длинной цепочке. – Поскольку оно обладает волшебными свойствами, оно должно принадлежать кому-нибудь более знакомому с магией, мумбо-джумбо крэкс-фэкс-пэкс и тому подобным. Мудрецу, волшебнику на худой конец. – И он ловко набросил Кольцо на конец жезла Гудгалфа.
– Да, действительно, это так, – быстро проговорил Гудгалф. – Точнее сказать, да и нет. Точнее, совершенно нет. Любой дурак видит, что здесь мы имеем случай (групповое деяние) или поскольку, хотя этот конкретный предмет был изделием волшебника, а именно Сорхеда, сам этот предмет был изобретен эльфами, а он действовал лишь по лицензии, так сказать.
Орлон держал в руке Кольцо так, будто это был рассерженный тарантул.
– Нет, – мрачно сказал он. – Я не могу претендовать на эту высокую честь, ибо сказано: «Кто нашел – хранит, кто потерял – плачет», – и, смахнув невидимую слезу, он набросил цепочку на шею Дилдо.
– И пусть спящие собаки лежат, – сказал Дилдо, и Кольцо скользнуло в карман Фрито.
