– Мать твою за ногу! – громыхнул Вождь Чоут своим знаменитым басом, придававшим неповторимую лихость припеву полковой песни. – Последний раз я так веселился, когда бабушка прищемила сиську в стиральной машине!
– Тьфу ты, черт! – негромко ругнулся Пит за спиной у Тербера. – Он слишком круто повернул. Мы не тот угол взяли.
Тербер опустил с плеча свою АВБ. Горло и мышцы живота сводило от желания громко и бессмысленно завопить, заорать от восторга. Вот она какая, моя рота! Вот они какие, мои ребята! Разжав колени, он ухватил бутылку, поднес ее ко рту и глотнул – не потому, что хотелось выпить, просто надо было дать выход радости. Виски обжег горло веселым огнем.
– Милт! – окликнул его Пит. – Если хочешь, пристраивайся к нам. Места хватит и для тебя, и для бутылки.
– Иду! – прокричал он. Уши вдруг уловили звук горна, настойчиво трубившего откуда-то снизу один и тот же сигнал. Он шагнул к парапету и посмотрел во двор.
В углу учебного плаца среди общей беготни и неразберихи стоял перед мегафоном дежурный горнист и трубил сбор.
– Ты что, спятил? – рявкнул Тербер. – Это еще зачем?
Горнист опустил горн, посмотрел наверх и сконфуженно пожал плечами.
– Понятия не имею! – крикнул он в ответ. – Приказ командира полка! – И задудел снова.
– Пит, опять летят! – заорал Гренелли. – Вон! Один! – От волнения голос у него сорвался на фальцет.
С северо-востока, дописывая нижнюю петлю восьмерки, приближался самолет. Все орудия на крышах враждебно загрохотали ему навстречу, стрельба слилась в оглушительный гул, неистовый, как рев толпы, требующей линчевать преступника. Беготня во дворе мгновенно прекратилась, горнист перестал трубить и метнулся под галерею пятой роты. Тербер завинтил колпачок бутылки, пригибаясь пробежал к трубе, занятой Питом, и снова без передышки застрочил из АВБ. Очередь трассирующих пуль оборвалась кривым дымящимся хвостом, не долетев до самолета, а тот плавно взмыл вверх и исчез. Надо прихватить побольше патронов.
– Куда ж ты целился? – страдальческим голосом сказал Пит. – Мазила!.. Майк, а ну-ка отодвинься, – велел он Майковичу. – Уступи место первому сержанту, пусть для отдых» постреляет с упора. Милт, бутылку можешь поставить вот сюда. Следующий самолет я тебе сам собью.
– Сначала выпей, – весело сказал Тербер.
– Это можно. – Пит вытер рукавом черный от гари рот. Обнажившиеся в улыбке зубы были в крапинках сажи. – Ты видел, что они сделали с нашей комнатой?
– Я видел, что они сделали с твоей тумбочкой, – ухмыльнулся Тербер.
Снизу горн опять затрубил сбор.
– Ты только послушай этого идиота, – сказал Тербер. – Ему, видите ли, Делберт приказал.
– Вот уж не думал, что подполковник так рано проснется.
– Старина Джейк небось в кавалерии начинал, – съязвил Тербер.
– Эй, Пит, послушай, – сказал Гренелли. – Мне-то дашь когда-нибудь пострелять?
– Потерпи, скоро дам. Скоро постреляешь.
– Бросайте пустые обоймы во двор, вы слышите? – закричал Тербер стоявшим на крыше. – Бросайте пустые обоймы во двор! Передать всем!
Солдаты начали орать друг другу, что пустые обоймы надо кидать во двор, но сами продолжали бросать их рядом с собой на крышу.
– Болваны! – Тербер выскочил из-за трубы и побежал за спинами стрелков, как тренер, подбадривающий команду футболистов. – Фрэнк, бросай обоймы вниз, черт тебя возьми! Тедди, во двор бросай, во двор!
– Пит, ну кончай, – бубнил сзади Гренелли. – Дай же пострелять.
– Я первый попросил, – сказал Майкович.
– Шиш тебе! – окрысился Гренелли. – Это мой пулемет.
– А ну заткнитесь! – прикрикнул на них Пит. – Оба еще успеете. Потерпите немного.
С северо-запада появились два самолета, они летели вплотную один за другим. Тербер в это время стоял у парапета и, завидев самолеты, повалился на крышу рядом с Вождем и Риди Трэдвеллом. Горнист внизу перестал трубить и опять бросился под галерею пятой роты.
Прямо напротив Тербера на крыше штаба было всего двое людей. Одного он узнал: Большой Джон, он же мастер-сержант Детерлинг, был тренером солдатской футбольной команды. Детерлинг вытащил на крышу пулемет без треноги и, придерживая его у плеча левой рукой, правой жал на гашетку. Отдача была такая сильная, что его мотало по всей крыше.
Мигающие огоньки японских пулеметов, подымая пыль, пропахали две узкие дорожки, которые пересекли двор, словно две колеи, проложенные в траве телегой, взобрались по стене казармы наверх и прошли через крышу четвертой роты. Тербер глядел, как Большого Джона бросает из стороны в сторону, и от смеха не мог стрелять. В этот раз Детерлинг с трудом удержался на ногах и чуть было не дал очередь по крыше. Второй солдат, вылезший вместе с ним на крышу штаба, мудро оценил обстановку и укрылся за трубой, прячась не от японских самолетов, а от Детерлинга.
– Нет, вы только посмотрите на этого олуха! – еле выговорил Тербер сквозь смех.
Внизу, воспользовавшись затишьем, во двор выскочили солдаты из команды заряжающих подобрать пустые обоймы, а горнист снова подбежал к мегафону.
