– На численности роты это все равно не отражается… Пит, налей-ка нам еще.
– Теперь вот и Пит скоро уедет, – мрачно гнул свое Старк.
– А что же ты про Старого Айка забыл? – Тербер ухмыльнулся.
– Я так даже доволен, – сказал Пит. – Шесть лет в одной роте – это слишком.
– Вполне тебя понимаю, – кивнул Старк.
– Думаете, мне очень нравится ползать по этим вашим скалам на Макапуу? – продолжал Пит. – Что я вам, ящерица?
– …потому что рота теперь уже не та, – бормотал Старк.
– Вы, мужики, как дети. – Тербер фыркнул. – Покажите мне хоть одну роту, где бы ничего не менялось. Чего вы хотите? Чтобы все одновременно состарились, в один и тот же день ушли в отставку, а потом жили где-нибудь все вместе?
Музыка снова оборвалась, и опять раздался голос диктора:
–
– Помяните мое слово, – пророчески вещал Пит. – Кончились на Гавайях золотые денечки. Вот начнут давать увольнительные, сами увидите. Очереди будут такие, что ни к бару, ни к борделю за квартал не подойдешь. Девочки будут работать как на конвейере.
– Я бы и сам из этой роты слинял, – бормотал Старк. – Только мне некуда…
– А старичок Пит будет в это время вкушать сладкие плоды благоденствия, – продолжал Пит. – Дома. В Штатах…
– …Да и было бы куда, все равно никто бы меня сейчас не перевел…
– …Нальет он себе стакашку и вас, голубчиков, вспомнит. Вспомнит, как вы тут на скалах корячитесь…
– …Даже если переведут, всюду одно и то же. Куда ни плюнь – призывники. Куда ни плюнь – резервисты…
– Вы оба совсем из ума выжили, – язвительно перебил их Тербер. – Что эта рота, что любая другая – всюду одинаково. И не важно, война или мирное время. А в Штатах тоже сейчас будет не лучше, тоже начнут всех прижимать.
– Э, нет! – возразил Пит. – Насчет этого не надо.
– …Так что, если даже переведусь, никакого толку, – бубнил Старк.
– Э, нет! – снова сказал Пит. – Там женщин навалом. Они там косяками ходят. Только успевай.
Тэрнер пристально посмотрел на него.
– Заткнулись бы вы оба, – устало попросил он. – Ей-богу.
– Завидую я тебе. – Старк угрюмо глядел на Пита.
– Еще бы ты мне не завидовал! Меня поставят учить призывников. Работенка спокойная, непыльная. Как в конторе. Отработал свои восемь часов, а потом весь день свободен. На черта мне сдалась эта несчастная рота?
– Завидую я, – уныло повторил Старк. – Господи, до чего же я тебе завидую!
– Заткнись! – цыкнул на него Тербер.
– Бары!.. Коктейль-холлы!.. Хочешь – ведешь ее в шикарный отель!.. Роскошные рестораны!.. – Пит мечтательно закатил глаза. – Я знаю, что я говорю. В ту войну тоже так было.
– Вовремя ты уезжаешь, – не успокаивался Старк. – Хоть не увидишь, как наша рота совсем развалится.
– Старк, я кому сказал, заткнись! – приказал Тербер.
– А вы будете спать на скалах! – закричал Пит. – Будете жрать холодную кашу из котелков! Будете тянуть эту вашу колючую проволоку, пока у вас руки-ноги не отвалятся! – Он вскочил с раскладушки. – Будете жить на камнях! – орал он, швыряя в них фразу за фразой. – Ради глотка виски, ради трех минут с девкой будете в очередях давиться! Вашу роту артиллерия накроет первой! И вас же первыми погонят в тыл, на юг, когда мы будем занимать эти вшивые острова!
Неуклюже подавшись всем телом вперед, он стоял над ними и расстреливал их своим гневом. Руки у него висели как плети, касаясь широких пухлых бедер. Лицо было очень красное. По щекам текли слезы, и, оттого что он стоял наклонившись, они капали на тупые носы его полевых ботинок.
– Живете на пороховой бочке! – орал Пит. – Как только война начнется по-настоящему, здесь все взорвется к чертовой бабушке!
Он все еще стоял в этой нелепой, словно оспаривающей закон земного притяжения позе, но Тербер спрыгнул с раскладушки и сгреб его в охапку.
– Все, Пит, все. Хорошо. Сядь. Лучше еще выпей. Давай музыку послушаем.
– Со мной все в порядке, – глухо сказал Пит. – Просто на радостях слегка подзавелся. Пусти. – Тербер отпустил его, и он сел. – Мне налили? Где?
– На. – Тербер протянул ему колпачок с виски.
– Милт, угадай, кого я сегодня видел в Скофилде. – Пит прилагал мучительные, нечеловеческие усилия, чтобы говорить естественно и непринужденно.
