– Но ведь дело прежде всего.
– Да и, честно говоря, вряд ли вы его там застанете. У меня есть подозрение, что они с подполковником Делбертом уехали в город. – И Тербер улыбнулся ей.
Карен Хомс не ответила. Она смотрела на него без улыбки, с холодным задумчивым лицом, будто не замечала, что он все еще здесь.
– Вы не хотите предложить мне войти? – спросил он.
– Да, конечно, сержант. Входите.
Она сдвинулась с места, медленно, словно суставы у нее заржавели, и отступила ровно на шаг, пропуская его в кухню.
– Что будете пить?
– Мне все равно. Что угодно.
– А вам и не хочется пить, – сказала она. – Не нужна вам никакая выпивка, вам другое нужно. Вот это. – Опустив голову, она посмотрела на собственное тело и медленно развела руки в стороны, как кающийся перед алтарем. – Вот что вам нужно. Верно? Вы все этого хотите. Ничего другого вам и не надо.
Тербер почувствовал, как страх холодком побежал у него по спине. Что это еще за фокусы, Милтон?
– Да, – сказал он. – Я действительно этого хочу. Но и выпить не откажусь.
– Пожалуйста. Но я за вами ухаживать не собираюсь. Если хотите, можете разбавить содовой, или пейте так. – Она села на стул возле выкрашенного эмалевой краской кухонного стола и смотрела на Тербера.
– Лучше не разбавлять, – сказал он.
– Бутылка там, – она показала на буфет. – Возьмите сами. Я для вас доставать не буду. – Она положила ладонь на прохладную гладкую поверхность стола. – Если вам так хочется, сержант, – пожалуйста, только делайте все сами.
Тербер бросил бумаги на стол и достал из буфета бутылку. Подожди, голубка, подумал он, еще посмотрим, кто кого.
– Вам тоже налить? – спросил он. – Вы сидите, сидите! Еще успеете мне помочь.
– Я, пожалуй, не буду, – сказала она. Потом передумала: – Нет, все же выпью. Так, наверно, мне потом будет проще, как вы думаете?
– Да, – согласился он. – Наверно.
На мойке стояли стаканы, он взял два и наполнил их до половины, думая о том, какая она все-таки странная.
– Держите, – он протянул ей стакан. – За то, чтобы покончить с девственностью!
– За это я выпью. – Она поднесла стакан к губам, глотнула, поморщилась и поставила стакан на стол. – Вы, знаете ли, очень рискуете. Неужели вы в самом деле думаете, это того стоит? А если вдруг придет Дейне? Я-то, сами понимаете, не боюсь. Поверят мне, а не какому-то там сержанту. Закричу: «Насилуют!» – и вы сядете на двадцать лет в Ливенуорт.
– Он не придет, – усмехнулся Тербер, подливая ей. – Я знаю, куда он поехал. Он, наверное, вообще не вернется до утра. Да и потом, – он поднял глаза от своего стакана, куда тоже подлил виски, – в Ливенуорте сидят два моих приятеля, так что скучно мне не будет.
– А за что их посадили? – спросила она, выпила залпом и снова поморщилась.
– Их застукали в машине с женой одного полковника. Япошка застукал – знаете, из этих выкормышей Макартура.
– Обоих?
Он кивнул.
– Да. С одной и той же дамой. Они заявили, что она сама их пригласила, но им все равно влепили по двадцатке. А япошка был у того полковника денщиком. Но поговаривали, он заложил их из ревности.
Карен Хомс снисходительно улыбнулась, но не засмеялась.
– У вас злой язык, сержант. – Она поставила пустой стакан на стол, откинулась на спинку стула и вытянула ноги. – Между прочим, моя горничная может прийти с минуты на минуту.
Тербер отрицательно покачал головой. Первая робость прошла, и сейчас он мысленно видел, как она лежит в постели и манит его к себе.
– Не придет, – сказал он. – У нее четверг выходной. Сегодня четверг.
– Вы всегда так тщательно все продумываете?
– Стараюсь. Мне ошибаться нельзя.
Она взяла со стола бумаги.
– А теперь, наверно, их можно выбросить? Эти бумажки никому не нужны, я права?
– Ничего подобного. Это самые настоящие служебные письма. Неужели вы думаете, я принес бы какую-нибудь ерунду? Чтобы потом Хомс увидел? Чтобы вы на суде предъявили их как улику против меня? Кстати, можете звать меня просто Милт, раз уж мы с вами так хорошо познакомились.
– Что мне в вас нравится, сержант, так это ваша уверенность. Но она же мне в вас и не нравится. – Карен медленно порвала бумаги на мелкие клочки и бросила в мусорную корзину за стулом. – Ох, уж эти мужчины с их вечной самоуверенностью! Считайте, что этими бумажками вы расплатились за свой визит.
