– Ты что, смеешься? Нет уж, спасибо.
– Некоторым ребятам нравится, – с надеждой сказал Пруит. – Говорят, на сковородках быстрее управляешься и после завтрака перерыв больше.
– Вот и прекрасно. Риди будет очень доволен. Между нами говоря, – доверительно сказал Блум, – я не хочу работать с ним в паре. Он очень копается. А с тобой мы все провернем в два счета – и утром время останется, и после обеда.
– К обеду надо картошку чистить, – сказал Пруит.
– Тьфу ты черт!
– Значит, ты не хочешь на котлы и сковородки?
– Я что, псих?
– Тогда пойду-ка туда я. А вы с Риди берите себе посуду.
– Ты серьезно?
– Конечно, Мне эта работа нравится.
– Да-а? Тогда почему ты ее с самого начала не взял? Зачем было меня спрашивать, куда я хочу?
– Я думал, может, ты больше любишь котлы мыть. Не хотел тебе дорогу перебегать.
– Да-а? – подозрительно протянул Блум. – Ничего, можешь не волноваться. Котлы бы я у тебя отнимать не стал. Я пойду на чистую мойку, буду споласкивать, а Риди, раз он последний, пусть идет на грязную.
И пока Пруит не передумал, Блум ринулся в посудомоечную и повесил свою рабочую кепку на кран чистой мойки – эта добыча досталась ему нежданно-негаданно. Он был очень доволен, что перехитрил Пруита.
Пруит уже отскребал сковородки из-под омлета в большой двойной мойке, стоявшей прямо в кухне, когда наконец явился Ридел Трэдвелл, которого вместе со всей ротой поднял по сигналу горна дневальный. Пруит увидел, как Риди в изумлении выпятил на него глаза, потом просиял от счастья и понесся в посудомоечную, по пути чуть не сбив с ног дневального по столовой Маджио, который шел через кухню.
– Поберегись! – завопил Маджио, выставляя перед собой два пустых подноса. – А ну с дороги! Горячее несу! Мы с моими ребятками-официантами бегаем как заведенные. Нас тут до смерти загоняют, – бросил он командирским голосом – ни дать ни взять офицер, пекущийся о своих солдатах. – Горячее несу! Поберегись! С дороги! – И он зашагал к раздаточной, расталкивая поваров и радостно смакуя новое для себя ощущение власти, которую, впрочем, никто не признавал, и уж тем более выделенные под его начало восемь дежурных подносчиков.
– Как у меня получается? – шепотом спросил он Пруита. – Но я суров, старик! Завтра потребую, чтоб мне дали капрала.
Пруит с унылой улыбкой поднял на него глаза и снова согнулся над мойкой, продолжая скрести, отмывать и ополаскивать подгоревшие сковородки и грязные липкие миски, куча которых вдруг начала стремительно расти перед ним, он в жизни не видел, чтобы их скапливалось столько сразу, и, как ни старался, не поспевал их мыть. Он торопливо работал, прислушиваясь к разговору в посудомоечной. Ему было слышно, как Ридел Трэдвелл повесил ведро с мыльным порошком на кран, пустил полным напором горячую воду и спросил Блума, что все-таки случилось.
– Не знаю, – неодобрительно сказал будущий капрал Блум. – Пруит пришел первым и мог выбирать. Он выбрал котлы. Теперь это неважно, важно другое – ты, Трэдвелл, опоздал. Из-за тебя мы все зашьемся. Тебе уже полмойки посуды накидали.
– По-твоему, я опоздал? – переспросил навеки рядовой Трэдвелл. – Много ты понимаешь. Я никогда не прихожу, пока мойку не набьют до отказа. Так что тебе сегодня еще повезло.
– Лично мне гораздо больше улыбается работать с тобой, чем с Пруитом, – сказал будущий капрал Блум, пуская в ход признанное уставом психологическое оружие для поднятия морального духа. – Мы с тобой в два счета все вымоем. Только давай шевелись, есть же у тебя гордость.
– Я всем доволен, – проворчал навеки рядовой Трэдвелл. – Тебе что-то не нравится, это твое дело. А я всем доволен.
Гора перед Пруитом продолжала непостижимым образом расти. Никогда раньше он не видел, чтобы повара пускали в ход столько сковородок и кастрюль. Но наконец до него дошло, что Уиллард нарочно заваливает его работой. Эта мысль в первую минуту показалась ему такой нелепой, что поначалу он сделал скидку на разыгравшееся воображение: чувствовать, что ты с ног до головы вымазан жирной грязью, так унизительно, что поневоле стараешься успокоить свое самолюбие какими-то бредовыми измышлениями, подумал он. Но куча у мойки все росла, и было ясно как день, что ни одному повару никогда не понадобилось бы сразу столько сковородок и кастрюль даже для офицерского банкета с женами.
И только часов в десять – когда уже убрали со столов и Маджио с превеликим удовольствием отослал своих подносчиков на строевую подготовку, когда Блум и Трэдвелл уже кончили мыть посуду и вместе с Маджио, злясь, что должны работать без перерыва, уселись чистить картошку, а Пруит, все так же согнувшись над дымящейся засаленной мойкой, с завистью поглядывал на упругие ладные картофелины в прохладной чистой воде, от которой на руках не остается жира, – только часов в десять Старк заметил, что в кухне происходит что-то необычное. Уиллард был не дурак и ни разу не пожаловался, что Пруит работает медленно.
– Пруит, твоя мойка что-то сегодня отстает, – сказал Старк, подходя к нему и глядя на груды грязных сковородок. – Давно пора было все домыть.
– Наверно, медленно мою.
– Сковородки опять будут нужны, и очень скоро.
– Они, я вижу, все время нужны. Я некоторые уже по третьему заходу мою.
– Сковородки для того и существуют, чтобы в них готовили.
