— Кто это, Бренди?
— Не знаю, — покачав головой, ответила она.
Они сделали еще один шаг к калитке, и Бренди увидела женщину, сидящую в кресле.
— Вы нам, мэм? — спросила она, прищурившись.
— Да. Пожалуйста, подойдите поближе. Бренди потянулась к щеколде на калитке, но Дейни сжала ее пальцы. Она улыбнулась, чтобы подбодрить сестренку, и открыла щеколду. Калитка распахнулась с протяжным низким скрипом, и они вошли во двор.
— Вы травница, не так ли?
Дейни перестала сжимать руку сестры, почувствовав, что та расслабилась.
— Да. Я могу что-то сделать для вас?
Теперь Бренди почувствовала себя увереннее, поняв, что женщина обратилась к ней по делу, а не для того, чтобы отругать за то, что они таращились на ее дом. Бренди быстро поднялась на крыльцо. Ее шаги несколько замедлились, когда она разглядела плетеную спинку инвалидного кресла-каталки, в котором сидела женщина.
— Привет, — сказала Дейни. Ее обычная жизнерадостность пересилила нерешительность.
— Здравствуй, — ответила женщина, жестом приглашая их подойти поближе. — Я думала, что вы уже уехали. Очень рада, что вы еще здесь.
— Моя лошадь охромела, — объяснила Бренди, садясь в плетеное белое кресло, которое предложила женщина. — Мы останемся здесь еще немного.
— О, это замечательно, — сказала женщина. — Мне жаль вашу лошадь, но, думаю, мне повезло благодаря вашему несчастью. Я хотела повидать вас. Не выпьете ли со мной чаю?
Бренди и Дейни обменялись удивленными взглядами. Их еще никогда не приглашали на чай. Для Бренди это прозвучало так очаровательно, что она не смогла не хихикнуть. Заблестевшие глаза Дейни говорили, что она чувствует то же. Но Бренди вспомнила предупреждение шерифа и бросила обеспокоенный взгляд на улицу.
— Мне не разрешается заниматься моим ремеслом в городе, — сказала она, заметив, как сникла Дейни. Бренди понимала, что сестренка была взбудоражена перспективой увидеть внутреннее убранство этого великолепного дома, и должна была признать, что и сама больше всего на свете желала бы принять это приглашение. Но она не могла подвергать себя риску вызвать ярость шерифа.
— Ну, тогда вам повезло. Моя земля на окраине города, так что вы не нарушаете никакого закона, находясь здесь. Кроме того, при вас нет никаких бутылок с лекарствами, так же как нет закона, запрещающего людям общаться.
Бренди улыбнулась: эта женщина успела ей понравиться.
— Тогда мы принимаем ваше приглашение, мэм.
— Зовите меня просто Кармел, — сказала хозяйка, поворачивая свою каталку и направляясь к двери.
Глаза Дейни расширились, когда они вошли в гостиную. Она вертела головой, рассматривая прекрасную обстановку и статуэтки из бронзы и фарфора в горке с антикварными вещицами.
Увидев интерес сестры к безделушкам, сердце Бренди сжалось от страха. Сумеет ли Дейни преодолеть свою потребность брать понравившиеся ей вещи? Сможет ли она сопротивляться такому соблазну? Ей придется не спускать глаз с Дейни все время.
Казалось, что фарфоровая птичка задержала внимание Дейни необычно долго, что заметила Кармел. Бренди попыталась отвлечь сестренку, взяв ее за руку и крепко сжав, но девочка продолжала смотреть на статуэтку.
— Хорошенькая вещица, да? Дейни кивнула.
— Это, наверное, самая прекрасная вещь, которую я когда-либо видела, — прошептала она.
Опасения Бренди переросли в неприкрытую тревогу. Пальцы ее сжали руку Дейни, и девочка, наконец, отвела взгляд от птички. Но в глазах ее появилось смущение, когда она прочитала страх на лице Бренди. Думала ли она взять эту птичку?
— Это не очень дорогая вещь — говорила Кармел, открывая дверцу шкафа из вишневого дерева. — Фактически их можно купить довольно дешево в магазине в Оклахома-Сити. — Она взяла птицу и коснулась пальцами ее крыла. — Но в этой есть что-то особенное.
— Глаза, — сказала Дейни, удивив и Бренди и хозяйку. Женщина подняла бровь и снова посмотрела на птицу:
— Да, думаю, ты права.
Дейни встала у кресла хозяйки и прикоснулась к ярко-синей головке птицы.
— Видите, — сказала она, показывая пальчиком на бусинки глаз, — в них виден свободный дух. Словно ей нравится быть птицей и летать в небе.
После слов девочки наступило долгое молчание. Потом Кармел посмотрела на Бренди, и следы того жизнелюбия, которое ее сестра заметила в птице, промелькнули в глазах немолодой женщины. Бренди с трудом проглотила комок в горле, почувствовав боль Кармел. «Она тоже когда-то была жизнерадостной», — подумала девушка, невольно опустив взгляд на кресло.
— Возьми ее, детка, — сказала Кармел, вкладывая птичку в руку Дейни.
Сердце Бренди застучало. Как поступит сестра? Получить предмет вожделения было для нее слишком большим соблазном. Бренди шагнула вперед, чтобы возразить, но была поражена ответом Дейни:
— Нет, спасибо, мэм. Храните ее вы. Я и Бренди — мы живем на воле. «У Бога на задворках», — всегда говорила моя мама. А вы должны жить здесь, с этим, — добавила она, с детской непосредственностью показывая на кресло-каталку, — Вам она нужна больше, чем мне.
Маленькие пальчики бережно поставили птичку в шкаф, и Бренди громко, с облегчением вздохнула. От гордости на глазах у нее выступили слезы, и она улыбнулась сестренке.
— Ты милое дитя, — сказала Кармел, беря девочку за руку. — Пошли. Я уверена, что мы сумеем найти для тебя что-нибудь вкусное.
Они вошли в столовую, где на передвижном столике стоял белый с золотом чайник и такая же чашка. Дейни увидела тарелку с маленькими пирожными и сладостями и облизнула губы.
Кармел подкатилась к двери и крикнула кому-то по имени Джин принести еще две чашки. Молодая женщина в ситцевом платье и белом фартуке торопливо вошла в комнату и улыбнулась сестрам, расставляя чашки и блюдца. Бренди заметила, что, если бы не ужасные угри, усеивающие лицо, девушка была бы очень хорошенькой. В голове ее сразу же стали возникать возможные способы помочь ей. Но девушка ушла, и внимание Бренди снова обратилось к хозяйке дома.
— Так, а теперь, — сказала Кармел, наливая сестрам чай и предлагая молоко и сахар, — расскажите мне, почему вы так много знаете о лечении больных.
Бренди щедро налила молоко в чай Дейни и поменьше в свою чашку. Дейни не сводила глаз с тарелки со сладостями, и Кармел пододвинула ее к девочке.
— Моя мать была травницей. Она многому научила меня. После ее смерти мы с отцом и Дейни много ездили, продавая снадобья. За это время я узнала кое-что сама и добавила к тому, что узнала от мамы.
— У Бренди настоящий дар, — сказала Дейни, кладя в рот лакомство. Она слизнула крошки с губ и добавила: — Па всегда так говорил.
— Я слышала про вас много хорошего от своих соседей, — сказала Кармел Бренди. — Надеюсь, что услышанное мной, — правда.
— Я помогла некоторым.
Кармел кивнула и отставила свою чашку.
— Не хотели бы вы помочь мне? — с надеждой спросила она.
Бренди понимала, что будет. Она заинтересовалась увечьем женщины, как только увидела ее на крыльце. У нее вошло в привычку сразу оценивать болезнь человека и думать о его лечении — это было характерно почти для всех людей ее профессии.
— Если смогу.
Бренди нервно отпила чай, чувствуя себя совершенно неуместной в этой роскошной обстановке. Стены были оклеены цветастыми обоями с ярким бордюром у потолка. Над дверью на бронзовой палке висели розовые бархатные драпри. В углу на круглом столе, покрытом кружевной скатертью, стояла
