новенькое.
— О, нет, я не могу…
— Бери. Мне эта ткань не нужна. Я делаю это платье только для праздника, чтобы получить одобрение Адама и обеспечить нам с Дейни место зимой. Я не собираюсь менять свои вкусы, чтобы угодить ему. Дейни отказывается надевать что-либо из этого материала. Она сказала, что он похож на матрасный тик.
Обе посмеялись. Бренди заметила, что Мэгги замеряет материю. Она понимала, что его хватит, по крайней мере, на два платья и еще останется, чтобы сделать новые рубашки мальчикам. Ей пришлось потратить немного из своих сбережений, но расходы оправдают себя, если это поможет Мэгги и доставит удовольствие Адаму.
Когда Бренди пила кофе, она уверяла себя, что назвала Мэгги ту единственную причину, по которой хотела ублажить Адама. Но в глубине души, которую не затрагивал еще ни один мужчина, она знала, что лгала.
ГЛАВА 12
В день праздника было свежо и пасмурно. Бренди порылась в сундуке, где хранилась одежда матери, и нашла пеструю шерстяную шаль, которая не была слишком старой. Она повесила ее проветриться на нижнюю дубовую ветвь.
Бренди с ужасом ждала наступления холодов, поскольку на зиму у нее было только рваное пальто отца. В этот вечер ей хотелось чего-нибудь покрасивее. Но, разорившись на целый рулон ткани, она не могла позволить себе потратить еще денег. Адам все еще мог заставить их уехать, а в соседнем городке им, возможно, так не повезло бы. Она знала, что шаль не даст много тепла, но тщеславие победило соображение целесообразности.
Утром, направляясь в город, Мэгги завезла ей платье, и сейчас Бренди с сомнением рассматривала его. Никогда ей не приходилось надевать наряд столь… степенный. Дейни показала ей язык и скорчила рожицу, тем самым ясно выразив свое мнение о платье.
Но если платье понравится Адаму, тогда стоило одеться так тоскливо. В конце концов, как уверяла она себя, от этого может зависеть, останутся ли они с Дейни на зиму в Чарминге или нет. А ее босые ноги на холодной земле говорили о том, что зима не за горами.
День тянулся медленно. Кармел сказала, чтобы сегодня Бренди не приходила заниматься с ней гимнастикой и массажем, так что дел у девушки было мало. Она постирала несколько вещей, которые на самом деле могли бы и подождать, испекла несколько булочек с морковью и изюмом, чтобы было, что принести на праздник, и вымыла волосы розовой водой.
Бренди решила также еще раз поговорить с сестрой о ее преступных наклонностях, обеспокоенная тем, что на праздничном вечере будет множество соблазнов, перед которыми Дейни не сможет устоять.
— Ты обещала, — напомнила Бренди сестре, усаживаясь на солнышке, чтобы высушить волосы. Она вымыла голову и Дейни тоже и сейчас расчесывала волосы. Дейни поерзала между колен Бренди и оглянулась через плечо.
— Я уже говорила тебе, что ничего не возьму. Клятва на мизинце, — добавила Дейни, протягивая руку, чтобы сцепиться с Бренди мизинцами. Бренди шутливо хлопнула Дейни по руке, продолжая расчесывать ей волосы.
— Ты говорила это и перед историей со щипцами.
— Сколько еще ты будешь говорить об этом? Я же сказала, что вернула их.
— Ты заставила человека подумать, что он выронил их, Дейни. И потом взяла у него деньги за то, что вернула ему его же вещь. Это гадко!
— Я же говорила тебе, что было бы странно, если бы я отказалась от денег. Мне пришлось их взять.
— Нет, ты хотела их взять. И потом купила на них конфет.
— Но я отдала конфеты Даррелу и Дэви, — непоколебимо защищалась Дейни.
Бренди перестала расчесывать волосы сестры, уныло понурив плечи.
— Да. И хотя ты сделала доброе дело, это не умаляет тот факт, что ты взяла собственность этого человека.
— Но у Даррела и Дэви нечасто бывают такие лакомства как конфеты. Ты сама это говорила. И поэтому считается, что я взяла эти деньги не для себя.
Бренди крепко обняла сестру за плечи и наклонила к ней голову:
— Просто пообещай мне, что не возьмешь больше ничего, Дейни. Не могу передать тебе, насколько это серьезно.
Дейни пристально посмотрела на Бренди своими не по возрасту понимающими карими глазами:
— Я знаю, Бренди. Обещаю, что буду очень стараться.
— И выучи еще пять строф из Библии.
— О Бренди! — заныла девочка, обиженно надув губки.
— Никаких возражений, Дейни. Тебе надо приучаться к послушанию, а это единственное наказание, которое я могу для тебя придумать.
— Хорошо, — смирилась, наконец, Дейни. Бренди улыбнулась.
— Хорошая девочка, — шепнула она, прижимая к себе сестренку.
С раннего вечера мимо их фургона покатили фургоны и повозки. Праздник привлек людей из самых дальних уголков округа, и некоторые приехали пораньше и даже останутся на ночь, расположившись под повозками.
Адам сказал Бренди, что зайдет за ними на закате. Они пойдут пешком, так как празднества будут проходить на площади, и по дороге захватят Кармел.
Бренди зачесала волосы назад и завязала их на затылке голубой лентой. Но почему-то ее обычной прическе не хватало изысканности, на которую она рассчитывала.
Из фургона вышла Дейни, и Бренди оглядела ее. Малышка завязала пышный бант на макушке и надела бледно-желтое ситцевое платье с коричневым фартуком.
Бренди не могла не позавидовать яркому наряду Дейни. Она чувствовала себя уныло-скучной в своем простом голубом платье. Лиф был тесен, а она не привыкла к тому, чтобы одежда сковывала ее движения. Ее обычные юбки и блузки давали ей возможность легко двигаться и дышать. Пышная юбка ниспадала до самой земли и скрывала ее поношенные коричневые ботинки, чему она была очень рада. Но длинная одежда мешала идти и заставляла ее чувствовать себя неуклюжей.
Она уже ощущала боль в висках. Все свои надежды Бренди связала с тем, что произведет хорошее впечатление на Адама. Кармел чувствовала себя лучше, но сила в ногах пока не появилась. А холод по утрам угрожал ранней зимой. Скоро Сол сможет снова везти их фургон. Адам ожидает увидеть некоторые улучшения в состоянии Кармел, иначе он будет вправе объявить себя победителем в их договоре и попросить Бренди уехать.
Стоя у фургона и махая рукой проезжающим, она боролась с дурными предчувствиями. Наконец солнце стало садиться, окрашивая небо в розово-оранжевый цвет. На этом фоне пушистые белые облака напомнили Бренди теплые конфеты из сахара с маслом, которые продают на ярмарках.
Дейни носилась вокруг фургона, взволнованная тем, что пора уже идти на праздник. Она упала, испачкав чулки на коленях. Бренди прикрикнула не нее, потом почувствовала раскаяние, увидев, как задрожала нижняя губка девочки.
— Прости, Дейни, — сказала она, оттирая мокрым носовым платком коричнево-зеленое пятно. — Я, видимо, тоже немного волнуюсь сегодня.
Дейни улыбнулась и обняла ее за шею:
— Все будет хорошо, Бренди. Ты выглядишь настоящей леди.
