– Черт побери, Либби, нельзя брать все на себя!
Либби взглянула на лестницу, а затем опять на Джона.
– Я знаю. – Она старалась говорить тихо, чтобы не разбудить Каро, которая не должна догадываться о ее планах. – Думаю, у меня все получится.
– Послушайте, – он понизил голос и взял Либби за руку, чтобы увести ее подальше от лестницы. – Никто не поймет, что вы сделали для Пилар и Каро, лучше, чем я. Хватит, остановитесь. Я не позволю вам впутываться в это дело.
– Джон, иначе нельзя. Вы сами говорили, что она не собирается сбавлять обороты и будет работать до тех пор, пока не свалится замертво. Что, по всей видимости, произойдет довольно скоро. В моем распоряжении три недели или около того – пока Ленгдон не отменит запрет. Потом я уже не смогу помочь Каро.
– Почему вы так уверены, что память вернется к вам, как только вы окажетесь рядом с деревом?
Как жаль, что сейчас не время говорить правду. Как она мечтала довериться ему, но понимала всю абсурдность своего желания и поэтому сказала лишь следующее:
– Я должна вернуться в свою жизнь!
Его глаза загорелись, и он приблизился к Либби. Джон взял ее за плечи и слегка наклонился – наверное, решил поцеловать. Либби с готовностью потянулась к нему, подставив для поцелуя губы. Но Фолк внезапно отшатнулся, и из ее груди вырвался вздох разочарования.
– Я уже думал об этом, – сообщил он, глядя в сторону и засунув руки в карманы брюк. – Возможно…
Либби, догадываясь, что он хотел сказать, потрясла головой, чтобы не дать ему договорить. Нельзя позволить ему даже думать об этом. Хотя, Бог свидетель, как она желала услышать эти слова. Нет, нельзя вводить его в заблуждение!
– Я уеду, как только получу разрешение, – решительно заявила она. – Я не могу остаться здесь навсегда. Но прежде я должна убедиться, что с Каро все в порядке. Я от нее услышала о Томасе Кейне. Поверьте, если мы отыщем его и устроим их встречу, Каро перестанет изнурять себя работой.
– Откуда такая уверенность? – спросил он, стараясь скрыть огорчение. – А вдруг он женат?
– Что вы! – Либби потрясла головой. – Он ведь любил Каро. Я больше чем уверена, что он не нашел ей замены.
Было видно, что капитан не разделял ее оптимизма, тем не менее спорить с ней он не стал.
– Если пять лет назад он не отказался ради нее от моря, почему вы думаете, что Томас сделает это теперь? В результате мы принесем Каро скорее вред, чем пользу: могут открыться старые раны.
– Никакие это не старые раны, Джон. Каро по-прежнему очень остро переживает разлуку с любимым.
Она попыталась представить, что чувствует женщина, когда расстается с горячо любимым человеком, и поняла, что знает. Нарисовав в воображении сцену расставания с Джоном, она нутром ощутила тяжесть потери. Пусть между ними не было близости, пусть они даже никогда не говорили вслух о своих чувствах. Она была уверена, что любит его. Любит так, как никого не любила в своей жизни. И со всей определенностью она могла заявить: что никогда не избавится от этого чувства.
– Не знаю, Либби. Я не любитель вмешиваться в чужую жизнь.
Он боится. Она читала это в его глазах. Он боялся окунуться в нормальную жизнь, боялся сблизиться с кем-либо. Она подозревала, что ему стоило больших усилий и времени отгородиться от людей, замкнуться в себе.
– Джон, вы же не будете отрицать, что вам дорога Каролина. Так помогите мне, пожалуйста! – умоляла Либби. – Я не могу уйти и оставить все как есть. Мне будет казаться, что я своими руками подписываю ей смертный приговор.
Борьба, которую он вел сам с собой, отразилась на его лице. В последние дни броня, в которую он заковал себя, дала трещину. И вот наконец маска упала! Он не мог скрыть, как беспокоится за Каро. А когда посмотрел Либби в глаза, не сумел скрыть своих чувств к ней.
– Что вы скажете Каро? – спросил он, нехотя уступая.
– Это моя забота. Я кое-что придумала.
Либби не знала, плакать ей или смеяться.
Он решил помочь ей! Ей удалось достучаться до него, пробить стену безразличия. Она заставила его чувствовать вновь!
Это была победа, если б не одно «но». Если все, что она задумала удастся и Каро вновь соединится с Томасом, домоправительница, вероятно, уедет, а через каких-нибудь три недели то же самое сделает и она.
Она вернется в свою жизнь, в свое время. И Джон останется один. Но на этот раз ему будет гораздо хуже. Если он снова стал чувствовать, то его удел – боль и одиночество.
– Я до сих пор не могу поверить, что он согласился, Либби! – воскликнула Каро. Медленно встав на ноги, она прошлась но комнате. Либби настаивала, чтобы та еще пару деньков полежала, но Каро ни в какую не соглашалась, и доктор позволил ей ежедневно на несколько часов вставать с постели.
Сделав несколько шагов, она рухнула в кресло у окна, не в силах справиться с одышкой. Либби горела желанием прийти на помощь своему другу, но упрямая женщина не любила, когда ее опекали. Поэтому девушке пришлось разрешить Каро кое-что делать самой.
Порой сдерживать себя было очень трудно.
– Я сказала, что поездка в Пенсаколу поможет вернуть мне память. А вдруг меня там уже ищут или
