– Ты ее любишь?
Ги не успел ответить. За дверью раздались шум, топот тяжелых сапог, звон золоченых шпор и просветленные слова благословения священника.
– Падре Гаска! – воскликнула Франческа, упорно не замечая высокого мужчину, который сопровождал францисканца. – Позвольте представить вам вашего больного. Господин Ги Арнонкур.
Вдвоем со священником они подняли белую тунику раненого и сняли с груди бинты.
– Кровь стала светлее – это хороший признак. Значит, в глубине рана зарастает, – заключил падре Гаска и ошарашил Франческу, бросив Бельдану: – Господин, подойдите ближе и посмотрите, как идет врачевание.
Но еще больше ее потрясло, когда Бельдан в самом деле наклонился над братом и одобрительно хмыкнул.
– Мной были использованы алоэ и мирра – состав, которым на Востоке умащивают усопших. В соответствии с традицией им натирали самого Христа, после того как он был снят с креста. Но я обнаружил, что этот состав обладает целебными свойствами для живых. – Гаска довольно улыбнулся, запустил руку в складки сутаны и извлек пузырек с настоем лимона и вербены. Втер раствор Ги в грудь, посыпал рану высушенным сыром и накрепко перевязал бинтами. – Я твердо верю в действенность этого средства. Монахи в Лангедоке давно обнаружили, что сырная плесень, охлаждает жар в крови. – Он блаженно потянулся. – Мы поднимем нашего раненого, и он успеет сплясать тарантеллу на ярмарке в Сант-Урбано.
– Я готов, – подмигнул Франческе Ги. – И партнершу уже выбрал.
– Лошадь будет твоей партнершей, – прервал их веселый смех спокойный голос Бельдана. – Люди Симона Мальвиля по-прежнему шарят по округе. Нам лучше всего улизнуть под шумок ярмарочной суеты.
Франческа повернулась к падре Гаске и глазами умоляла его возразить, объяснив, что Ги еще слишком слаб для путешествия, но священник только удобнее устроился на стуле.
– Никогда бы не подумал, что воин может быть настолько сведущим в делах врачевания. Вы учились в Адрианополе, лорд Бельдан?
– Учился, – ответил за рыцаря брат. – Это было разорительным занятием для семьи Арнонкур. После последнего крестового похода против султана Мурада Первого Бельдан «гостил» у турок, а отец собирал выкуп. Семья обеднела, зато брат духовно обогатился. Он не терял даром времени, а турки поощряли добросовестного ученика. Они в науках доки. Брат заинтересовался медициной и врачеванием, и его усердие не осталось незамеченным: султан познакомил его с лучшим алхимиком в империи.
– Таких на Востоке много, – с энтузиазмом перебил его францисканец. – В Оттоманской империи люди вообще меньше подвержены суевериям и не ломают голову над схоластическими бреднями, например, как это тяжелая земля подвешена в чистом небе, или почему одно и то же солнце темнит кожу, но отбеливает полотно, или куда девается пламя, когда гаснет огонь.
– Или сколько времени требуется душе, чтобы добраться до неба, – рассмеялся Бельдан.
– Если душа вообще следует в том направлении, – глубокомысленно кивнул падре Гаска.
– Но схоластика имеет право на существование, – запротестовала Франческа.
– Точно так же, как и магия, – добавил Бельдан и тут же пожалел о своих словах.
Падре Гаска, начавший было сладко потягиваться, моментально замер.
– Они учили вас и этому? Магии? Знаете, леди Франческа, турки не только хорошие ученые, они еще поднаторели в надувательстве и ловкости рук. Может, вы нам покажете парочку трюков? – Его лицо озарилось детским любопытством.
Но голос Ги развеял все надежды на развлечение:
– Брат не решается использовать свои магические штучки, чтобы еще больше не подорвать репутацию. Вокруг и так шепчутся, что он колдун. Сам кардинал Конти обвинил его в том, что он рыцарь тамплиеров. Конечно, в шутку. Но за такие дела и за колдовство в этой стране сжигают на костре.
– Вы говорите об инквизиции, – разочарованно фыркнул францисканец. – По моему разумению, она не слишком много света проливает на сверхъестественные козни дьявола, зато без меры занимается земными делами алчущих смертных. По крайней мере, так началась безумная охота на ведьм, когда пятьдесят лет назад стали жечь тамплиеров. Она продолжается и сейчас.
Тамплиеры всегда занимали Франческу, хотя Бланш запрещала произносить в стенах замка название ордена и крестилась, если у кого-то оно неосторожно срывалось с языка. Поэтому в голове дочери возникало еще больше вопросов о взлете и падении закрытого братства.
«Совершенно не удивлюсь, если он – один из этих нехристей», – подумала она, в глубине души не веря, что Бельдан мог принадлежать к чему-то настолько порочному и тайному. Но рыцарь сам положил конец щекотливой теме;
– Когда-нибудь я вам покажу, чему научился на Востоке. Но заранее предупреждаю: все это не идет ни в какое сравнение с вашим великим открытием эликсира-невидимки.
Гаска довольно зарделся и сразу же позабыл о магии.
– Вы слышали? – с гордостью спросил он.
– Конечно. Об этом ходят легенды на двух континентах.
– Ах, если бы я записал формулу в ту самую ночь, когда меня осенило! Понимаете, открытие пришло ко мне во сне...
Франческа заметила, что упоминание о массовых сожжениях тамплиеров запечатало Бельдану уста. Но она не слишком долго думала об этом – хватало других размышлений: Ги рядом, Ги проснулся, и он ее жаждал.
Глупо, что она не воспользовалась возможностью и не поцеловала его. Эту войну непобедимому Арнонкуру предстоит проиграть. Франческа не понимала, почему не решилась на поцелуй. Но она не
