шампанского, то уже не сможет сдержать обещания не сводничать. С нашего наблюдательного поста мы видим, как к барной стойке подходит мужчина в костюме цвета меда, который столь идеально сочетается с окружающей обстановкой, что почти сливается с ней. Мужчина принимает от бармена спички и закуривает. Пламя освещает желтовато- карие, как темный янтарь, глаза. Бели бы это был Тайлер, все было бы не так плохо. Но нет, он машет рукой кому-то на террасе и, мягко ступая, удаляется. Все женщины до единой провожают его взглядом, когда он проходит мимо. Мы снова поворачиваемся в сторону входа.
— Насколько у тебя серьезно с ПБ? — спрашиваю я.
— Насколько вообще серьезно можно строить отношения с человеком, живущем в Атланте.
— Что это значит?
— Назови меня старомодной, но я предпочитаю, чтобы мужчина жил со мной в одной стране… О! А вот и они!
Платиновый Блондин, как всегда, элегантен, в грифельно-сером костюме, белой рубашке и шелковом галстуке цвета лаванды. Он улыбается нам и кладет руку на плечо своего спутника — мужчины в рубашке в стиле Неру, с золотой булавкой на воротнике и огненном красно-черном с золотом жилете. У него толстые обвислые щеки и усы.
Мама пытается скрыть разочарование.
— Вы, должно быть, Тайлер! — Она очаровательно улыбается усачу, протягивая ему руку.
— Нет, мэм. Я — Морган. Боюсь, самого красивого уже охомутали!
О боги, моря, океаны и все до единой рыбки в них: если он — самый красивый, то каков же Тайлер?!
— Тайлер сказал, что встретит нас здесь, он прислал факс. — ПБ оглядывается. — А! Вот и он!
Мы следим за его взглядом, устремленным на террасу, и обнаруживаем, что он смотрит на красавца с янтарным взглядом.
— Вот и Тайлер!
Я надеюсь, никто, кроме меня, не слышал, как мама вздохнула:
— Слава богу!
32
Это не первое мое свидание с миллионером. Лет девять назад, когда еще студенткой работала в баре, я познакомилась с богатым спортивным менеджером. Я ему понравилась, хоть на его пиве и наросла целая шапка пены, и он пригласил меня с ним пообедать. Зная, что с деньгами у него все в порядке, я представляла по дороге в ресторан, как я буду путаться в бесконечном количестве вилок и ножей и уворачиваться от низко летящих пробок от шампанского. Поэтому, когда его «ролс-ройс» мягко затормозил у «Пицца-Хат», я подумала, он шутит. (Пиццу там даже не готовили, а только разогревали, так что никаких отговорок.) Но нет, он вышел из машины и направился к дверям. Мне чертовски не хотелось покидать мягкие кожаные сиденья автомобиля стоимостью в пятьдесят тысяч фунтов ради пластиковых стульчиков, но я постаралась посмотреть на вещи с хорошей стороны — была суббота, так что нам, по крайней мере, не пришлось унижаться до того, чтобы толкаться вокруг шведского стола. В те времена я была бедной студенткой и потому смогла убедить себя, что он привез меня сюда из-за того, что не хотел стеснять скромную девушку богатой обстановкой. Однако тень сомнения, мелькнувшая в его глазах, когда я предложила заплатить за себя, поколебала мою уверенность — он явно был из тех, кто не разделит стоимость обеда поровну, а начнет подсчитывать. сколько именно с него причитается, потому что он выпил на одно капуччино меньше остальных.
Очень многие вещи можно простить миллионеру — сухую и обвисшую морщинистую кожу (особенно если ему за девяносто и он прикован к инвалидному креслу), пластическую операцию, полное отсутствие вкуса в оформлении интерьера своей яхты… но скупость? Вы же не поймете, если атлет заставит вас саму тащить сумки из магазина, а бармену будет лень налить вам водки, так? Может, он голодал в детстве, решила я. Или дело во мне: я никогда не вызывала в мужчинах стремления обращаться со мной, как с принцессой. Допустим, особой роскоши я и не ждала, но получила-то обычный горячий бутерброд с сыром и кетчупом (я даже не решилась заказать в свою пиццу дополнительных начинок).
Скупость и мелочность всегда убивали во мне страсть на корню, так что у меня, должно быть, вытянулось лицо, когда через десять минут после «Пицца-Хат» он остановился у мрачной и убогой гостиницы. Большинство миллионеров предпочли бы ютиться в «Сент-Девид Отель и СПА». А на этой лачуге вместо звезд стоило вывесить череп и кости.
Я дала ему понять, что не собираюсь делить с ним его грязную койку, и он сказал, что отвезет меня домой. По дороге он стал рассказывать, что его каждую ночь мучают кошмары, будто он оказался в тюремной камере. Не успела я попробовать свои силы в толковании снов, как он добавил, что, наверное, это потому, что он уже сидел в тюрьме.
Рой мыслей завертелся у меня в голове. Я-то решила. что от него так тяжело несет одеколоном, потому что он тупой и бесчувственный мачо, но на самом деле, быть может, он хочет убить меня, хочет, чтобы я задохнулась в парах «Олд Спайс»? Я сжалась от страха. Ситуация, когда ты заперта в машине с отсидевшим преступником, вызывает желание вступить с более тесный контакт с несущимся за окном асфальтом. Впрочем, перед тем как выкинуть подобную штуку, я была обязана выяснить, за что его осудили…
— Банк грабанул, — вздохнул он. — И куш-то был небольшой, но вышла неувязка.
Я регулярно смотрю кино и поэтому знаю, что грабители банков — хорошие парни с добрым сердцем, однако более всего меня порадовало, что его преступление не начиналось на «у» и не заканчивалось на «бийство». Я жизнерадостно спросила, надевал ли он во время ограбления вязаную шапочку с прорезями для глаз. Моя бесчувственность его покоробила. И все-таки вечер закончился поцелуем. На следующий день этот скупой богач отправился в кругосветное путешествие. Через месяц он позвонил и рассказал, как на личном самолете перелетел на Карибские острова, а оттуда доплыл на яхте до австралийского побережья. Поэтому, когда он предложил как-нибудь на выходных встретиться, у меня перед глазами возникли Париж. Рим. Нью-Йорк… Не надо было забывать, с кем я имею дело.
— Я подумал, может, ты приедешь навестить меня в Ньюкасл?
Он упомянул, что возвращается в Кардифф через пару недель, и я сказала, что подожду — я бы не выдержала, если бы. заглянув к нему на кухню выпить чашечку кофе, обнаружила, что она забита пакетиками с растворимым кофе, которые он утащил с заправочных станций.
На этот раз я договорилась встретиться с ним в «Безоружном Драконе», надеясь завлечь его традиционной валлийской кухней. Там вполне умеренные цены, но он аж вспотел от волнения, когда туда зашел. Он поцеловал меня в щеку, поздоровался, и тут я заметила, что он дрожит. Очевидно, его восхитила моя новая прическа.
— Мне здесь не нравится, — прошептал этот скряга мне на ухо. — Давай найдем местечко, где подают хорошую пасту.
Мы больше часа бродили по улицам, сравнивая цены в разных кафе, что было нелепо, потому что где же можно достать тарелку приличных макарон меньше чем за семь фунтов? Когда появилось блюдечко со сложенным пополам чеком, на лице моего кавалера отразилась такая скорбь, что по счету заплатила я. За этот вечер я столько раз морщилась от его скаредности, что, наверное, неплохо размяла мышцы лица. Когда он предложил отвезти меня домой на новенькой спортивной машине (так вот куда уходят деньги), я сказала, что доберусь сама. Он настаивал. Я твердо отказалась и направилась к остановке такси.
— Ну давай я хоть оплачу тебе дорогу домой, — предложил он.
Я согласилась.
Он полез в карман и протянул мне… один фунт на автобусный билет. Я не шучу.
Если ты связалась с миллионером, нужно научиться читать между строк. На данный момент я еще не знаю, к какому типу относится Тайлер. Отель — первый класс, но его выбирал ПБ. Думаю, Тайлер неплохо потратился на свой костюм, но он общается с богемой, так что это — дань необходимости.
— Выпьем шампанского? — спрашивает Тайлер, жестом приглашая нас садиться.
