Корби потрогал вмятину на своей открытой голове.
— Услыхал в печном доме Клуна. Две ночи назад, перед тем как повернуть домой, он от нас откололся. Ему захотелось послушать, что говорят путники и прочий люд о набеге на Дхун.
— И хорошо, что он догадался, — вставил Баллик Красный, — иначе мы бы ничегошеньки не знали.
— Да, — согласился Корби. — Видно, кое-какие посетители у Клуна развязали языки, и Мейс услышал, что Собачий Вождь хочет сделать дом Дхуна своей главной твердыней. Все — оружие, мебель, скот, даже женщин и ребят— переправят из Бладда в Дхун. А в Бладде вместо Собачьего Вождя будет распоряжаться его старший сын Кварро.
Райф кивнул. Это имело смысл. Круглый дом Дхуна укреплен лучше всех на клановых землях, стены там шестнадцать футов толщиной, а крыша сложена из железняка. Как же Вайло его взял? Райфу против воли снова вспомнились Пустые Земли... и смрад расплавленного металла в воздухе.
— Хочешь с нами, парень? — спросил Баллик. Бородища у него вся заиндевела. — Тем говорил мне, ты хорошо владеешь этой своей кривой деревяшкой. Лишний лучник нам не помешает — а, Корби?
Корби Миз помедлил, натягивая собачьи рукавицы.
— Право, не знаю, Баллик. Мейс велел брать только новиков и взрослых кланников. И правильно велел — дело-то опасное.
— Это верно. — Баллик смерил Райфа свирепыми серыми глазами и перевел взгляд на тушки убитых зверей. Сосчитав их про себя, он обратился не к Райфу, а к Корби: — Двенадцать шкурок за половину ночи, видал? Все убиты стрелой в сердце. И среди них есть лесной кот. Недурно, как по-твоему?
— С этим парнем мы наживем себе хлопот. Не обижайся, Райф, но ты как раз в тех годах, когда вреда от тебя не меньше, чем пользы. И Мейс тебя не любит, уж это точно.
— Он каждый раз старается не допускать парня на наши собрания, да только ничего не выходит, — хмыкнул Баллик. Он хлопнул Райфа по спине рукой, на которой поверх перчатки была надета еще и рукавица. Никто не берег так свой стрелковый палец, как Баллик Красный. — Ну, малец, скажи правду. Ты в самом деле такой отменный стрелок, как толковали мне Шор Гормалин и твой родитель?
Райф опустил глаза. Что на это ответить?
— Одни вещи получаются у меня лучше, чем другие. По мишеням я стреляю посредственно, но вот дичь... в дичь я попадаю метко.
Кланники между тем уже выводили лошадей из конюшни. Дрей сделал это одним из первых. Орвин Шенк дал ему хорошего вороного жеребца с крепкими ногами и широкой спиной. Снег уже блестел при свете зари, и Райф хорошо видел лицо брата. От того, что Райф прочел на нем, у него заныло в груди: Дрей не хотел, чтобы он ехал.
— Сколько тебе лет, парень? — Вопрос Баллика донесся до него будто бы издали.
— Шестнадцать.
— Значит, весной ты должен стать новиком.
Райф кивнул.
— Я за то, чтобы позвать Инигара Сутулого, и пусть он примет у тебя присягу прямо здесь. Пара месяцев разницы не делает.
Корби Миз задумчиво чмокнул посеревшими от холода губами. Его клиновидная грудь и мощные ручищи напряглись под лосиным тулупом.
— Каменные Боги, Баллик! Мейс взбесится, когда узнает о твоей затее. Ведь только прошедшей ночью...
— А где он сам, Мейс? — прервал Райф. — Он тоже едет с отрядом?
— Он задержится на сутки, чтобы совершить бдение, прежде чем Инигар помажет его в вожди.
Райф сохранил невозмутимость, но почувствовал, что зрачки у него сузились. Итак, Мейс Черный Град совершит Бдение Вождя в молельне, привязанный к северной стороне священного камня, оставленный на двенадцать часов в одиночестве и безмолвии, без света, чтобы он мог обратить свой взор к ликам девяти богов. Его хребет будет соприкасаться с гранитом в трех местах, и мантия вождя, облекающая его, пропитается графитовым маслом и флюидами священного камня. После Инигар разрежет его путы Клановым Мечом, отворит ему кровь, и девять капель крови Мейса упадут в Чашу Богов, выдолбленную в камне. Затем Мейс принесет перед всем кланом страшную клятву, в которой отречется от родного клана и на всю жизнь посвятит себя Черному Граду. Еще позже он собственной рукой очертит заветный круг, вступит в него и обратится к Каменным Богам, прося поразить его на месте, если он, по их мнению, недостоин быть вождем.
Видя, что Корби Миз смотрит на него, Райф не дал своему гневу проявиться. Но гнев никуда не ушел и сидел в груди, как кусок раскаленного железа. Райф надеялся, что Каменные Боги пошлют Мейса прямо в ад.
— Мейс догонит нас, как только сможет, — сказал Корби. — Остаток ночи он посвятил обороне клана. — Воину явно не терпелось отправиться в путь, и он поглядывал на кланников, выводящих и вьючащих своих коней. — Он слышал, что Собачий Вождь послал клобучников к нашим границам. Отныне нам нельзя доверяться даже собственной тени. Мейс присоединится к нам день спустя.
Клобучники. Все мысли о Мейсе вылетели у Райфа из головы. Теперь он понял, почему Корби и Баллик встретили его так настороженно, когда он появился во дворе. Клобучники в клановых землях означают то же самое, что в других краях наемные убийцы. Их прозвали так из-за длинных плащей с клобуками, которые будто бы меняют цвет в зависимости от времени года. Проникая на вражескую землю, они устраивают засады около звериных троп или мест, где ставят капканы, и могут оставаться там целыми днями, пока не появится подходящая жертва. Жертвы эти немногочисленны по сравнению с набегами — клобучники обычно охотятся в одиночку или, в редких случаях, по нескольку человек, — но дело не в этом. Они сеют страх. Когда проходит слух, что на землях какого-то клана появились клобучники, никто не может быть уверен, что вернется, покидая круглый дом. Клобучник может, не показываясь, подстрелить женщину, пришедшую посмотреть свои капканы. Они повсюду: они прячутся в густой хвое синих лиственниц, таятся в зловонной жиже мохового болота или за глыбой красного песчаника. Зимой некоторые клобучники, говорят, даже зарываются в снег и лежат там часами, держа оружие на груди, готовя кому-то белую смерть.
— Ну что ж, стало быть, Мейс поджарит мне задницу, потому что я беру парня с собой. — Баллик окинул добычу на спине Лося почти грустным взором. — Ты знаешь, какую ценность имеет хороший стрелок в засаде, Корби. Он будет попадать бладдийцам в сердце и валить их, как кегли. Постой тут, парень, покуда я схожу за Инигаром. — И Баллик, не дожидаясь ответа, вернулся в круглый дом.
Райф проводил его взглядом, сам не зная, хочется ему ехать или нет. Лося придется оставить здесь — конь был в работе последние три дня и нуждался в отдыхе. И Дрей явно не хочет, чтобы Райф сопровождал их. Брат уже сел на своего вороного, заняв место поближе к краю, чтобы наблюдать за происходящим — между двумя взрослыми кланниками и Райфом. Кроме этого, Райфа беспокоило что-то еще — что-то, касающееся Мейса. Не часто бывает, чтобы предводитель вооруженного отряда оставлял своих людей на последнем перегоне. И что-то очень много разузнал Мейс после своего недолгого пребывания в печном доме — достаточно, чтобы посеять в клане страх и снарядить засаду против бладдийцев.
Что-то тут не сходится.
Райф посмотрел на Корби Миза, думая, высказывать свои сомнения вслух или нет. Корби охотно присягнул Мейсу Черному Граду, но то, что произошло в Большом Очаге вчера, никому не пришлось по вкусу, и хорошее мнение, которое Корби и Баллик составили о Мейсе, как будто поколебалось. Впрочем, все это будет забыто, как только Мейс и Рейна поженятся. Райф откинул капюшон — ему вдруг стало жарко и тесно, словно в ловушке. Ему даже в мыслях не хотелось ставить Рейну рядом с Мейсом. Тут тоже что-то не сходилось.
— Эй, станьте-ка в круг! — Громовой голос Баллика разорвал тишину. Воин вышел во двор, таща за собой хилого седовласого ведуна. — Райф Севранс принесет сейчас свою Первую Клятву.
Между воинами прошел ропот.
— Уперся-таки на своем, — проворчал лысый Тоади Скок, а Дрей довольно громко выругался.
У Инигара Сутулого вид тоже был недовольный. На нем был кафтан из свиной кожи, выкрашенный в черное по обычаю клана. Ворот и подол украшали грифельные диски, такие тонкие, что походили на чешую. Рукава он опалил у Большого Очага в знак начала войны. Судя по взлохмаченным волосам и множеству незавязанных тесемок, Баллик вытащил его из постели. Грифельные чешуйки пощелкивали на каждом
