— Я буду бесконечно благодарна вашей милости. — Лилли низко присела, показывая грудь во всей красе.
— Экая очаровашка. Думаю, мы преотлично с тобой поладим. — Он потрепал ее по щеке. — Жди в моих комнатах на закате завтрашнего дня — и считай, что место за тобой. — Он нагнулся и поцеловал Лилли в губы. Лилли отпрянула, зная, что ничто так не разжигает в мужчине желания, как показная добродетель.
Лорд Мейбор ушел, хлопая плащом на ветру, и Лилли тут же извлекла из-за пазухи его подарок. Это был драгоценный камень — прекрасный, медового цвета топаз. Лилли весело хихикнула и побежала обратно в замок.
Джеку снился дурной сон. Внезапно проснувшись, он сел и огляделся. Он не имел понятия, где находится. Это была кухня, на огне что-то варилось, и на стропилах висела ярко начищенная медная посуда. Вошла старуха и сказала:
— Самое время проснуться, молодой человек. Ты проспал всю ночь и добрую часть дня. Дай-ка я взгляну на твое плечо. — Женщина склонилась над ним, и он плотнее завернулся в одеяло. — Не надо меня стесняться, мальчик, — я слишком стара, чтобы ты скромничал. — Она стянула с Джека одеяло и осмотрела плечо. Джеку тоже захотелось взглянуть, но шею поворачивать было больно. — Все заживает на славу. Я хорошо потрудилась, если дозволено так сказать о себе. — Женщина перешла к очагу. — Ты, должно быть, проголодался — сейчас дам тебе жаркого с клецками.
— Кто вы? — Джек никак не мог вспомнить, как тут очутился. Он помнил только, как люди Баралиса гнались за ними, а после в Мелли попала стрела. — Где Мелли? — Он попытался встать, но ноги его не держали.
— Успокойся. Она вышла подышать воздухом.
— Как она себя чувствует? — Джеку живо вспомнилась стрела, торчащая из руки Мелли.
— Превосходно. Куда лучше, чем ты. Стрела вышла без хлопот. — Женщина подала Джеку миску жаркого. — На, поешь — это восстановит твои силы.
Джек взял миску и стал есть. Что же случилось после того, как Мелли подстрелили? Он был тогда вне себя — его злила погоня, донимала боль от раны, а ранение Мелли привело его в ярость. Память осаждали образы всадников, валящихся с лошадей, и вырванной с корнем молодой поросли. То же снилось ему ночью в кошмарном сне. Как же он оказался здесь? Как им удалось уйти от наемников?
— Здравствуй, Джек, — сказала вошедшая Мелли. — Как дела?
— Что случилось... — Джек не знал даже, который теперь день.
— На охоте? — Мелли, радуясь, что он заговорил, сделала ему глазами знак не возражать ей. — Ты ослабел, потеряв много крови. Мы были слишком далеко от дома, но я привела тебя сюда, и вот эта добрая госпожа оказала нам помощь.
— Где это мы?
— Близ восточной дороги.
Джек едва верил своим ушам. Когда наемники напали на них, они были на расстоянии многих лиг от дороги. Как Мелли умудрилась дотащить его в такую даль? Старуха, видимо, решила оставить их наедине и ушла, сказав, что идет кормить свиней.
— Расскажи мне, как все было, Мелли. — Он заметил, что она избегает смотреть ему в глаза.
— Я и сама не знаю. Погоня была совсем близко, и вдруг началось что-то невообразимое. Похоже было, что поднялась буря, и наемников посшибало с лошадей.
— А мы? Что случилось с нами? — Джека затрясло — его кошмар воплощался наяву. — Мелли, что с нами сталось?
— Нас не тронуло, — сказала она, глядя в пол. Невысказанная правда повисла между ними. И он, и Мелли знали, что случилось, оба знали, что виной всему он. Джек сознавал, что настало время сказать себе прямо: он не просто ученик пекаря, в нем заложена сила, раздирающая его надвое. И, хочет он того или нет, ему придется научиться жить с ней. Дважды он совершил небывалое, дважды изменил порядок вещей. А теперь его руки обагрены кровью.
— Мы уйдем, Джек, — сказала Мелли, словно читая его мысли. — Уйдем куда-нибудь далеко, где Баралис нас не достанет. — Мелли помолчала в раздумье. — Мы пойдем в Брен, и ты начнешь там новую жизнь.
— А ты, Мелли? Ты не рождена для тягот путешествия, для бедности, для труда. Что будешь делать в Брене ты? — Джек говорил резче, чем намеревался, и видел, что огорчает Мелли.
— Я пойду с тобой до Анниса. У меня там родственники. Они возьмут меня к себе, раз уж я сама ни на что не гожусь!
— А кто твои родители, Мелли?
— Мой отец — лорд Мейбор, — холодно ответила она, и Джек с трудом скрыл свое удивление. Он догадывался, что Мелли знатного рода, но не думал, что она происходит из столь богатой и влиятельной семьи. Джек не раз слышал, что лорд Мейбор — любимец королевы. Мелли нарушила его раздумья: — Ну, Джек, раз уж я открыла тебе свой секрет, скажи, почему Баралис преследует тебя? — Мелли понизила голос и говорила холодно и твердо. — Не из-за того ли, что я наблюдала в лесу два дня назад?
Молчание Джека послужило достаточно красноречивым ответом. Мелли, смягчившись, опустилась на колени рядом с ним, взяла его руку и поцеловала ее.
— Прости. Нехорошо с моей стороны затевать ссору, когда ты нездоров и тебе нужен покой.
Джек любовался ее красотой. Кожа у нее светлая, как весеннее масло, а волосы темные, как зимняя ночь. Ему довольно было просто смотреть на Мелли и держать ее руку в своей — это искупало почти все, что с ним случилось. Все, кроме смертоубийства. Прав был Фальк, предрекая ему нелегкую жизнь.
— И не стыдно тебе утомлять парня? — сказала, входя, хозяйка, и Джек спросил себя, не подслушивала ли она за дверью.
— Да мне уже хорошо — Мелли нисколько не утомила меня. Я даже подумываю встать и размять ноги. — Джек сжал руку Мелли и отпустил ее.
— Ну уж нет. Я как раз принесла свежего свиного жира и сейчас буду втирать его тебе в плечо.
— Давайте я, — с лукавой улыбкой вызвалась Мелли.
— Нет, девушка. Видела я, как ты нынче утром лепила клецки. Где уж допускать тебя к раненому, когда ты круглую клецку скатать не можешь. — Мелли вспыхнула, и старуха добавила: — А коли не хочешь сидеть без дела, почисти вон ту репу — мы положим ее в суп.
Старуха сняла с Джека одеяло, велела ему наклониться и принялась втирать жир. Он был еще теплый, и женщина, нанося его на кожу, одновременно массировала мускулы.
— Это нужно для того, чтобы плечо у тебя не окостенело. Я знала одного человека — ему располосовали руку в кабацкой драке. Рана была не тяжелая, только крови много вышло. И зажила она быстро и чисто, и шрам едва заметный остался — а вот рука окостенела, и он уже не мог ее разогнуть. Чем он только не лечился — ан нет, поздно. Раньше надо было думать. Ну вот, довольно пока.
— Спасибо. — Джек теперь мог повернуть руку, и плечо не так болело. — Спасибо за все, что вы для нас сделали.
— Нет, мальчик, не благодари меня. Я помогла вам из страха за себя. Разве твоя подружка не сказала тебе? — добавила старуха, видя недоумение Джека. — Я в доме живу одна — у меня нет ни мужа, ни сына.
Джек сразу смекнул, в чем дело.
— Вы боитесь, что мы донесем на вас властям?
— Боялась поначалу — уж больно твоя подружка на меня напирала, но теперь мне спокойнее. По правде сказать, мне в радость о ком-то позаботиться — не все же со свиньями возиться, хочется и на людей поглядеть. — Старуха улыбнулась, показав крупные, но ровные зубы, и отошла помешать похлебку. — Компания свиней порой надоедает, зато их мясо — никогда. — И она бросила в горшок свиную ножку.
Мелли, расправившись с репой, спросила хозяйку:
— Вы не знаете, далеко ли отсюда до Бр...
— Брескета, — поспешно перебил Джек. Зачем старухе знать, куда они идут? Не то чтобы Джек не доверял ей — он просто не хотел взваливать на нее лишнее бремя. Как только Баралис узнает, что они
