— Очень давно, товарищ генерал.
— Вот и поживете. Вы где остановились?
— У меня семья здесь.
— Прекрасно. Тогда не буду задерживать. — Генерал вышел на середину комнаты и протянул Мельникову руку. — Идите, отдыхайте, товарищ подполковник, а завтра прошу к двенадцати ноль-ноль сюда с рабочим настроением.
Мельников вышел в коридор и направился к лестнице. Сообщение генерала о подготовке проекта сокращения вооруженных сил вытеснило у него из головы все другие мысли. Сейчас он думал только о том, как велик и благороден будет шаг, который задуман Советским правительством. Это даже не шаг, а небывалый подвиг целого государства. Только страна социализма и его армия, созданная для защиты мира, не колеблется перед таким смелым решением.
Медленно шагая по ступенькам лестницы, Мельников попытался представить себе, как воспримут этот акт миролюбия народы и правительства капиталистических стран. «Только безумцы могут еще держаться за атомные бомбы, — подумал он, — но им не запугать нас. Мы знаем свои силы».
С этой мыслью он вышел на улицу. На бульваре под солнцем поблескивали зеленые тополя. Наташа беспокойно ходила по песчаной дорожке, сплошь усыпанной золотыми зайчиками. Мельников хотел подойти тихо, незаметно взять ее за руку, но она увидела его раньше, чем он успел приблизиться.
— Сережа! — воскликнула Наташа и побежала к нему навстречу, придерживая рукой трепетавшую на ветру косынку. — Ну, что? Зачем вызывали, насчет рукописи, да?
— И насчет рукописи, и по другим делам, — ответил Мельников, беря жену под руку. — Словом, все хорошо. Даже больше чем хорошо. Можно сказать, отлично.
На лице его сияла такая счастливая улыбка, что Наташа сразу поверила в его слова и повеселела.
— Знаешь что, — сказал Сергей, поправляя фуражку. — Что-то не хочется садиться ни в такси, ни в троллейбус. Пойдем пешком?
— Пойдем, — охотно согласилась Наташа.
Они пересекли залитую солнцем улицу и с потоком пешеходов направились к центру.
1959 г.
