— Вторая догадка — ты отдал ее одному из ангелов-хранителей, — сказал он.
— Опять не угадал! — еще больше обрадовался Дальциэль. — Ангелы бы тут же вернули ее обратно! Все гораздо хитроумнее, маленький смертный! Тебе никогда не догадаться! Просто поразительно, как некоторые не замечают того, что у них прямо под носом!
И тут Абдуллу осенило — он понял, где на самом деле спрятана жизнь Хазруэля. Его посетило вдохновение — и он все понял. Но возможность ошибиться пугала его до смерти. Поскольку вот-вот настанет время, когда ему самому придется завладеть жизнью Хазруэля, медлить было нельзя, потому что другой возможности Дальциэль бы ему не предоставил. Поэтому ему и нужен был джинн — чтобы подтвердить догадку. Струйка дыма по-прежнему вилась по полу, почти невидимая стороннему глазу. Если Абдулла догадался, наверное, джинн тоже все понял?
— Э… — протянул Абдулла. — Гм…
Струйка дыма бесшумно спряталась под кринолин Ее совершенства и свернулась внутри; там она, судя по всему, пощекотала нос псу Джамала. Пес чихнул.
— Апчхи! — закричал Абдулла, едва не заглушив голос джинна, прошептавший: «Это кольцо у Хазруэля в носу!»
— Апчхи! — повторил Абдулла и притворился, что опять не угадал. Это был самый опасный пункт плана. — Жизнь твоего брата у тебя в зубе, о великий Дальциэль.
— Не угадал! — протрубил Дальциэль. — Хазруэль, поджарь его!
— Пощади его! — рыдала Цветок-в-Ночи, а Хазруэль, весь вид которого изображал разочарование и презрение, начал потихоньку подниматься.
Принцессы были начеку. Десять царственных рук вытолкнули из толпы к ступеням трона принцессу Валерию.
— Хочу соба-а-а-а-а-ачку! — провозгласила Валерия. Это был ее бенефис. Как объяснила ей Софи, теперь у нее было тридцать новых тетушек и трое дядюшек и все они умоляли ее поплакать от всей души. А раньше никто-никто не хотел, чтобы она плакала. К тому же все новые тетушки пообещали ей по коробке конфет, если она закатит действительно отменную истерику. Всего выходит тридцать коробок. Ради этого стоит постараться. Валерия сделала квадратный рот. Она выпятила грудь. Она вложила в плач все свои силы:
— ХОЧУ СОБА-А-А-А-АЧКУ! НЕ ХОЧУ АБДУЛЛУ! ХОЧУ ОБРАТНО СОБАЧКУ! — И она бросилась ничком на ступени трона, перекатилась через Джамала, снова вскочила на ноги и кинулась к трону. Дальциэль поспешно вскочил на сиденье — подальше от Валерии. — ОТДАЙТЕ МОЮ СОБА-А-А-А- АЧКУУУУУУУУ!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!! — вопила Валерия.
В тот же миг крошечная желтолицая принцесса Цапфана основательно ущипнула Моргана — как раз куда следует. Морган уснул на ее крошечных ручках и ему снилось, что он опять котенок. Он вздрогнул, проснулся и обнаружил, что по-прежнему беспомощный младенец. Ярость его была беспредельна. Он разинул рот и взревел. Ноги гневно молотили воздух. Кулаки сжимались и разжимались. Ревел он так страстно, что, если бы между ним и Валерией было соревнование, он бы, пожалуй, победил. Так или иначе, шум поднялся неописуемый. Эхо подхватило его и понесло по залу, утроило вопли и швырнуло все это прямо к трону.
— Эхо, давай-ка вываливай все на ифритов, — велела Софи колдовским тоном. — И не удваивай шум, а утраивай.
Зал превратился в сумасшедший дом. Оба ифрита зажали ладонями острые уши.
— Прекратить! — негодовал Дальциэль. — Пусть они замолчат! Откуда здесь младенец?!
На что Хазруэль прогудел:
— У женщин бывают дети, о дурень среди ифритов! Чего ты ждал?
— ОТДАЙТЕ МОЮ СОБА-А-А-А-А-АЧ-КУ!!!!!!!! — требовала Валерия, молотя кулаками по сиденью трона.
Трубный голос Дальциэля едва пробивался сквозь гвалт:
— Хазруэль, отдай ей собачку, или я тебя убью!
На этом этапе плана Абдулла твердо надеялся, что если его к этому моменту не убьют, то наверняка превратят в собаку. Этого он и добивался. Еще он рассчитал, что тогда пес Джамала вырвется на свободу. Он заключил, что, если из-под кринолина Ее совершенства выскочит не одна собака, а две, это лишь усугубит суматоху. Однако вопли, а также троекратное их эхо поглотили внимание Хазруэля настолько же, насколько и внимание его братца. Ифрит мотал головой, зажав уши и крича от боли — как и положено ифриту на грани помешательства. И, в конце концов, он сложил громадные крылья и превратился в собаку сам.
Он был очень крупной собакой, нечто среднее между ослом и бульдогом, в буро-серых пятнах, с золотым кольцом в приплюснутом носу. Эта огромная собака положила гигантские лапы на подлокотник трона и вытянула к лицу Валерии колоссальный слюнявый язык. Хазруэль старался казаться дружелюбным. Однако при виде такой уродливой громадины Валерия, что естественно, завопила еще пуще. Морган испугался. Он тоже заплакал еще громче.
На какой-то миг Абдулла растерялся, а в следующий миг он понял, что никто не услышит, если он закричит. Тем не менее он скомандовал:
— Солдат! Держи Хазруэля! Кто-нибудь! Держите Дальциэля!
К счастью, солдат сохранял бдительность. Он был мастер сохранять бдительность. Джарина Джамская исчезла в вихре поношенных одежд и солдат вспрыгнул на ступени трона. Софи бросилась за ним, кивая принцессам, чтобы те тоже на месте не стояли. Она обхватила белые колени Дальциэля, а солдат стиснул смуглыми руками шею пса. Принцессы толпой ринулись на ступени, а там уж большинство набросилось на Дальциэля — с видом принцесс, всей душой стремящихся к отмщению — кроме принцессы Беатрис, которая оттащила Валерию подальше от гущи схватки и взяла на себя нелегкую задачу заставить ее замолчать. Крошечная принцесса Цапфана между тем мирно присела в сторонке на зеленый порфир, укачивая Моргана, чтобы он снова уснул.
Абдулла попробовал было побежать к Хазруэлю. Однако не успел он шевельнуться, как пес Джамала воспользовался случаем и вырвался на волю. Он выскочил из-под кринолина Ее совершенства, чтобы понаблюдать за ходом схватки. Он обожал схватки. Еще он увидел другую собаку. Вот уж кого пес Джамала ненавидел даже сильнее, чем ифритов и род людской, так это других собак. Размер при этом значения не имел. Пес Джамала зарычал и ринулся в бой. И пока Абдулла выбирался из кринолина Ее совершенства, пес Джамала вцепился Хазруэлю в горло.
Хазруэля уже держал солдат, и это было для него слишком. Он снова превратился в ифрита. Он гневно взмахнул руками. И пес Джамала, кувыркаясь, уплыл по воздуху к дальней стене, где и грянулся об пол с визгом. Затем Хазруэль попытался встать, но солдат уже сидел у него на спине, не давая расправить кожистые крылья. Хазруэль напрягся, глубоко вдохнул и начал вздыматься.
— Заклинаю тебя, Хазруэль, не поднимай голову! — закричал Абдулла, пинком отбрасывая наконец кринолин Ее совершенства.
Оставшись в одной набедренной повязке, он взбежал по ступеням и ухватился за громадное левое ухо Хазруэля. Тут и Цветок-в-Ночи поняла, где спрятана жизнь Хазруэля, и, к великой радости Абдуллы, подпрыгнула и повисла на правом ухе ифрита. Так они и висели, порой взлетая в воздух, когда Хазруэль временно пересиливал солдата, и шлепаясь об пол, когда солдат временно пересиливал Хазруэля; между ними было огромное рычащее лицо ифрита, а прямо под ними — жилистые руки солдата, обхватившие шею Хазруэля. Изредка Абдулла видел Дальциэля, стоявшего на сиденье трона и полускрытого грудой принцесс. Ифрит расправил слабые золотые крылышки. Для полетов они явно не годились, но Дальциэль отбивался ими от принцесс, призывая Хазруэля на помощь.
Трубные вопли Дальциэля, судя по всему, придали Хазруэлю сил. Он стал одолевать солдата. Абдулла попытался дотянуться до золотого кольца, которое болталось у самого его плеча, в крючковатом носу Хазруэля. Абдулла отпустил левую руку, но правая у него вспотела и заскользила по уху ифрита. Абдулла отчаянно вцепился в ухо, чтобы не сорваться.
Он не принял в расчет пса Джамала. Полежав минутку в полном ошеломлении, пес поднялся, разъярившись больше прежнего и преисполнясь ненависти к ифритам. Он увидел Хазруэля и узнал своего врага. Вздыбив шерсть и оскалясь, пробежал он обратно к трону, мимо крошечной принцессы и Моргана,
