призналась, что больше всего ее напугали кони.
— Нет, — возразил Митт. — Хуже всего было, когда яхта впервые попыталась перевернуться, как раз перед тем, как мы увидели того человека.
— Я тоже так думала, пока нас не окружили кони, — отозвалась Хильди. — И я старалась убедить себя, что они мне просто кажутся из-за того, что я так напугана и устала. Но я все равно знала, что они есть.
— Я видел одного совсем близко, как раз перед тем как Либби Бражка велела мне встать к помпе, — сказал Йинен. — Ну и быстро же они скакали!
— Эй, послушайте! — воскликнул Митт, — но мы же все не сошли с ума, правда?
— Конечно нет, — ответил Йинен. — Либби Бражка сидела позади тебя и помогала тебе управлять яхтой, а Старина Аммет стоял на носу, не давая «Дороге ветров» утонуть и отгоняя коней. Я видел обоих.
Хильди встревожено посмотрела на огромный лиловый синяк у Йинена на лице, а потом — на крошечную, покрытую солью фигурку Либби Бражки на корме.
— У меня не было возможности оборачиваться, но разве она не слишком маленькая?
— А Старину Аммета должно было смыть той самой первой большой волной, — отозвался Митт и с трудом залез на надстройку, чтобы это проверить.
Ему была видна охапка побелевшей соломы, которая плавно поднималась и опускалась на носу. Он пополз вперед, едва решаясь верить своим глазам.
Вопреки всему, Старина Аммет по-прежнему был на месте — и чудесным образом не потерял ни единого колоска, вплетенного в его тело. Вокруг него обмотались ленты водорослей, они запутались в его пшеничных волосах, словно море вернуло ему все украшения, только сперва покрасило их в зеленый и коричневый. А на его шее висела растрепанная гирлянда из пшеницы, лопнувших виноградин и поникших цветов.
— Идите и посмотрите-ка на это! — заорал Митт.
Они предоставили «Дороге ветров» плыть самостоятельно и стали шеренгой, в парящей на солнце одежде и глядя на Старину Аммета и его праздничную гирлянду.
— Думаю, нам следует поблагодарить его и Либби Бражку, — сказала Хильди.
Митта такая мысль сильно смутила, но он заставил себя проворчать: «Спасибо вам, сударь», — вместе с Хильди и Йиненом. А потом они повернулись и сказали Либби Бражке: «Спасибо вам, сударыня». В конце концов, они ведь собственными глазами видели Старину Аммета.
А потом Хильди начало трясти. Митт знал, что ей нужно. Он перебрался через намокшие одеяла в каюте и принес бутылку арриса. Сначала он заставил Хильди и Йинена сделать по доброму глотку, а потом выпил и сам. И они втроем стояли у румпеля, брезгливо фыркая и корча жуткие рожи.
— Мерзкий вкус, да? — сказал Митт. — Но погодите минуту. Внутри будет какой-то такой «бум!», а потом даже в ушах станет тепло.
«Бум!» был. И они почувствовали себя настолько лучше, что достали пироги и жадно на них набросились. Руки у них во время еды тряслись, пальцы были белые, сморщенные и покрытые волдырями — даже у Митта, который в мастерской Хобина немного растерял свои мозоли.
— Я не смогу сидеть на румпеле всю ночь, — устало призналась Хильди.
— У нас есть морской якорь, — сказал Йинен и вопросительно посмотрел на Митта.
Митт тоже устал, как собака. Но осенние штормы часто приходят один за другим. Он не знал, что делать.
— А я знаю! — заявила Хильди и поползла к мачте.
Митт, сидевший рядом с раззевавшимся и клюющим носом Йиненом, смотрел на ее подошвы и слушал, как она говорит:
— Прошу вас, Старина Аммет, вы не могли бы этой ночью присмотреть за яхтой? Но если подойдет новый шторм, то вы не могли бы разбудить Митта и сказать ему? Пожалуйста!
— Правильно! Вали все на меня! — крикнул Митт. — Меня прозвали Неутомимым Миттом. Думаешь, я вообще не устаю? — Он повернулся к фигурке Либби Бражки. — Простите меня, сударыня. Она хочет, чтобы вы разбудили меня, если начнутся неприятности. Она считает, что я сделан из того же материала, что и вы. Так что если я понадоблюсь и вам придется меня расталкивать, то не могли бы вы разбудить и ее тоже? Тогда она могла бы сидеть рядом и время от времени давать мне глотнуть арриса!
Этой ночью в каюте было тесно и душно. Одеяла никому не нужны были, так что их повесили сушиться. Все спали как убитые. Если Старина Аммет и Либби Бражка и пытались той ночью разбудить Митта, он их не слышал, но утром все оказалось в порядке. Море было спокойное, солнце проложило мокрую желтую дорожку прямо к медленно дрейфующей «Дороге ветров».
— Кажется, я уже ненавижу пироги! — заявила Хильди.
— А ты попробуй их есть вприкуску, — посоветовал ей Митт. — Например, вишневый с мясным.
— Ты жульничаешь, — возразил Йинен. — Они все равно склеились. А попробуй яблочный и устричный, Хильди. Получается... ну... необычно.
После этого весьма странного завтрака они привели «Дорогу ветров» в порядок и при этом сильно вспотели. Жара сказала им, что они еще достаточно далеко от Севера. Никто из них не имел ни малейшего представления о том, где они оказались. Земли нигде не видно было, так что Йинен не мог свериться по карте. Единственное, в чем они были уверены, — это в том, что их унесло далеко в океан, и, скорее всего, не столько на север, сколько на запад.
— Я буду править на северо-восток, — решил Йинен. — Когда покажется земля, пойдем так, чтобы она оставалась на горизонте, пока мы не увидим что-то, что сможем узнать. Остров Тулфа будет легко найти. И мы знаем, что он принадлежит Северу. Давайте поднимать паруса.
Вскоре паруса уже были подняты и при слабом ветре «Дорога ветров» двинулась дальше. Митт лениво сидел почти над самым Стариной Амметом, слушал, как вода бежит вдоль бортов яхты, и восхищался тем, как легко ее нос режет волны. В хорошую погоду «Дорога ветров» была настоящей красоткой. Он едва мог поверить в то, что накануне она изо всех сил старалась их утопить.
— С правого борта что-то видно! — крикнул Йинен. — Ты не можешь различить, что это?
Митт посмотрел сначала слишком далеко, потом — слишком близко и наконец разглядел какой-то небольшой темный предмет, качавшийся на зыби примерно в четверти мили от них.
— Может, лодка! — воскликнул он.
— Я тоже так подумал! — крикнул в ответ Йинен и повернул румпель, так что изящный нос «Дороги ветров» шумно разрезал волны.
— Эй! Что ты делаешь? — крикнул Митт, вскакивая.
— Плыву посмотреть. Если это лодка, значит, она пережила шторм, — ответил Йинен и впервые за сутки посмотрел на Митта с явной неприязнью.
Сидевшая рядом с ним Хильди устремила на Митта такой же взгляд.
Митт почувствовал обиду и досаду.
— Нечего вам так на меня смотреть! Я же не хочу, чтобы меня увидели и схватили, так?
— Если там кто-то и будет, то тебе они ничего сделать не смогут, — ответил Йинен. — Но я должен проверить. Это — морской закон.
— Или тебя растили так, чтобы не следовать никаким законам? — поинтересовалась Хильди.
Митт решил, что Хильди вовсе не обязательно было говорить такое. Он знал это правило не хуже ее.
— Не говори глупостей! — бросил он. — Неужели вы оба не можете вбить себе в головы, что мы не на увеселительной прогулке?
Хильди побледнела и набрала в легкие побольше воздуха, готовясь ответить, а Митт добавил:
— Но делайте что хотите, продолжайте развлекаться. Можете не обращать на меня внимания. Я ведь всего лишь пассажир.
Теперь он уже точно видел, что загадочный предмет — это действительно шлюпка. Наверное, ее сорвало бурей. Митт решил, что тут никакой опасности нет.
Однако когда «Дорога ветров» подошла еще ближе, приятно рассекая небольшие волны, то они убедились в том, что судно не такое уж маленькое: оно было примерно как треть «Дороги ветров». На нем была мачта, на которой продолжали развеваться обрывки снастей и лоскутки парусов. Никаких признаков
