— Выйди, я сказал!
Он произнес это с такой силой, что Тарисса дрогнула и посмотрела на мать. Та слабо кивнула. Обе женщины вышли в выломанную дверь, и Магра, проходя мимо, шепнула тихо, чтобы никто больше не слышал:
— Все не так, как ты думаешь, Джек.
Он не ответил ей ни взглядом, ни жестом. Он смотрел на Роваса. Тот стоял свободно, даже вальяжно — одной рукой опирался на очаг, в другой держал нож. Но Джек заметил вопреки этой кажущейся беззаботности, как побелели костяшки руки, сжимающей рукоятку.
Джек дал женщинам время отойти немного от дома и сказал:
— Ну, Ровас, дорого ли ты ценишь свою жизнь?
Тот улыбнулся знакомой обворожительной улыбкой.
— Тебе, парень, я ее все равно не отдам.
— Да ну? — Джек сам удивился, как холодно звучит его голос. Он ступил вперед, прижав руки к бокам.
— И что ж ты намерен делать? — насмешливо осведомился Ровас. — Заставишь меня вспыхнуть ярким пламенем?
Джек одним прыжком перелетел через комнату и, не вынимая ножа из-за пояса, вцепился Ровасу в горло. Тот оторвал руку от очага и кулаком двинул Джека прямо по ране.
В груди вспыхнула боль, и на глаза навернулись слезы. Он отлетел назад, ища, за что бы зацепиться, чтобы не упасть. Угол стола врезался ему прямо в почки. Новая боль обострила его чувства, но он удержался рукой за стол.
И тут в нем пробудилась колдовская сила. Череп словно сжался, плотно стиснув мозг. Нет, приказал себе Джек. С Ровасом он управится сам, без колдовства. Он схватил со стола первое, что попалось под руку — тяжелую миску с не остывшим еще куриным бульоном, — и метнул ее в лицо Ровасу.
Запахло курицей и луком. Бульон выплеснулся Ровасу на грудь и подбородок, но миску он отбил рукой, и она упала в очаг, разлетевшись там на куски.
Джек ощутил во рту соленый металлический вкус крови. Колдовство душило его, и Джек, стремясь загнать его вглубь, сильно прикусил язык. Он плотно сжал губы, чтобы не выпустить наружу даже дуновения магии.
Ровас утерся рукавом и, держа нож перед собой, шагнул в сторону и вбок, захватив большой кусок пространства перед очагом. Джек понял, что тот стремится завоевать себе побольше места, — при такой тактике противник чувствует себя загнанным в угол. Ровас покачался на ногах, слегка согнув их в коленях.
— Ну, давай, Джек! Посмотрим, сумеешь ли ты побить своего учителя.
Разговоры отвлекают. Джек не слушал и сам ничего не говорил — он даже не дышал.
Он прыгнул вперед и вниз, примериваясь к ляжкам Роваса ножом, который вынул, сам того не заметив. Контрабандисту пришлось нагнуться, неловко сгорбив спину, и его нож оцарапал Джеку плечо. Джек был рад этому. Пусть все что угодно, пусть даже боль — лишь бы побороть колдовство. Он вскочил и, вскинув локоть высоко над головой, угодил Ровасу в подбородок. Тот в ответ двинул его коленом в пах — но Джек был настороже и вовремя отскочил, успев полоснуть ножом Роваса по ноге.
Во рту было полно крови, легкие лопались от спертого воздуха, а в животе вздувалось колдовство. Джек по-прежнему не дышал. Он мог подавить колдовство, только удерживая его внутри.
Давление в голове сводило его с ума. Отчаяние снова бросило его вперед. На сей раз Ровас приготовился. Он отвел руку назад, и в ней что-то блеснуло.
В эту долю мгновения Джек сосредоточил свои мысли — не на Ровасе, а на том, что тот держал в руке. Он приоткрыл рот и выпустил немного колдовства наружу.
— А-ай! — завопил Ровас. Тяжелый медный горшок выпал из его руки и плюхнулся шипя в лужу куриного бульона. Джек мельком заметил, что ладонь Роваса превратилась в кусок горелого мяса.
Джек трясся, и струйка крови текла у него по подбородку. Сила утратила свой напор, и он снова мог дышать. Какая-то часть его души торжествовала: ведь он поборол колдовство, взяв от него ровно столько, сколько было надо.
Левая рука Роваса бессильно повисла, но нож он держал в правой.
— Ты не человек, — прошипел он, чертя лезвием круги в воздухе. — Ты ошибка природы.
Заново наполнив легкие воздухом, Джек вложил весь свой вес в свободную руку и ударил Роваса в лицо. Тот задел его ножом, но Джек даже не почувствовал этого. Он был сейчас силен и всемогущ — а для Роваса пришла пора расплачиваться.
Бой теперь вел Джек, наперед предвидя все движения Роваса — и защитные, и наступательные. Подметив слабость, он тут же использовал ее, а при малейшем намеке на перевес душил его в зародыше. Он был моложе, быстрее, ловчее и успешно изматывал врага.
Как-то вдруг Ровас оказался на полу, а руки Джека сжимали ему горло. Ножей оба давно лишились. Джек давил красную мясистую шею, нажимая на дыхательное горло. Ровас выкатил слезящиеся глаза, из ноздрей и висков проступила кровь. Между губ показался язык, в горле клокотало. Джек поднажал. Он уже чувствовал выгиб гортани, и самым главным на свете делом было перекрыть ее. Контрабандист начал синеть. Клокотание затихало, сменяясь слабым шипением. Большие пальцы Джека вошли в горло до самых костяшек. Перед глазами вставали картины горящего форта, забитого землей туннеля и Тариссы, щупающей Ровасу лоб. В ушах стоял смех, жестокий и дразнящий. Пальцы погружались все глубже.
— Стой! Стой!
Кто-то тянул Джека за руку. Он наугад отмахнулся. Загремели горшки и сковородки, потом что-то глухо брякнулось об стену, и Джек, подняв глаза, увидел Тариссу, лежащую на полу. В тот же миг что-то твердое двинуло его в челюсть, и он пошатнулся. В следующее мгновение он свалился набок, выпустив шею Роваса. Встав и обернувшись назад, он увидел Магру с тем же горшком, который уже послужил оружием в этом бою. Женщина отвела его назад для второго удара.
— Отойди от него, — крикнула она, — или я убью тебя, Борк свидетель.
Джек отошел от Роваса. В глазах все плыло, а по челюсти точно кувалдой шарахнули. Позади закопошилась Тарисса.
Магра поставила горшок на стол и опустилась на колени рядом с Ровасом. Приложив ухо к его рту, она прислушивалась, дышит ли он. Тревога исказила ее красивые черты. Она выглядела на десять лет старше, чем помнилось Джеку. Миг спустя она выпрямилась и сказала:
— Он жив. — Голос ее звучал на удивление бесстрастно. С тяжелым вздохом она поднялась. — Принеси мне воды, Тарисса, и кислого вина.
— Нет уж, мать, — выступила вперед Тарисса. — Ты как хочешь, а я займусь Джеком.
Обе женщины посмотрели друг на друга, и Магра пожала плечами.
— Делай как знаешь, — сказала она и пошла в кладовую.
— Джек, — сказала мягко Тарисса, — ты весь в крови. — Она нервно вскинула руку, желая и не смея коснуться его.
— Все хорошо. — Джек отошел от нее, смущенный и усталый — все силы и чувства разом покинули его.
— Мы так о тебе беспокоились! — быстро проговорила Тарисса с блестящими от слез глазами. — Ровас все время ходил вокруг форта. А я, когда ты в ту ночь не появился, не знала, что и думать. Ни спать, ни есть не могла.
— Тебе бы на театре играть, Тарисса.
— Почему ты так говоришь?
Джек сказал спокойно — он слишком обессилел, чтобы впадать в гнев:
— Ты прекрасно знаешь почему. Ход был завален. По вашей с Ровасом милости я наткнулся на глухую стену.
Тарисса изумленно открыла рот.
— Джек...
— Нет, — вскинул руку он, — я не хочу больше слушать твою ложь.
— Я не лгу. — Тарисса покраснела пятнами — ее буйный нрав начинал брать свое. — Мы разыскивали
