— Я знаю, парень, знаю. — Его голос снова приобрел напевность. — Извини меня за резкость...
— Нет, не извиняйся. Я это заслужил. Ты прав — я человек опасный. — Джек уронил расколотую чашу на пол. Пришла пора довериться кому-то. Он набрал в грудь воздуха. — Мне нужна помощь. Я не знаю, что со мной происходит, откуда взялась у меня эта сила. Я чувствую, будто должен сделать что-то, — но что, не знаю.
Тихоня ласково кивнул.
— Что ты видел, когда был в трансе?
— Хелч — так же ясно, как тебя. Кровь, тучи мух и трупы. — Джек содрогнулся, вспомнив об этом. — Это было точно предостережение.
— А раньше с тобой случалось такое?
— Да. В последние месяцы случалось. — Джек беспомощно провел рукой. — Стоит кому-то упомянуть о войне, как мой желудок скручивает узлом и меня так и тянет бежать туда, где воюют.
— В Хелч?
— Нет — в Брен. — Джек посмотрел Тихоне в глаза. — Мне кажется, я знал с самого начала, что Кайлок выиграет войну с Халькусом.
— Он еще не выиграл ее. Столица пала, но восточный Халькус пока свободен. Кайлоку потребуются недели, если не месяцы, чтобы завоевать всю страну.
— И что же будет тогда? — Джеку казалось, что он уже знает ответ, но он хотел услышать Тихоню, жителя Анниса.
— Весь Север обратится в поле брани. Никто не станет смотреть спокойно, как Кайлок сколачивает себе империю. Быстрота, с которой он дошел до Хелча, ошеломила всех. Это просто чудо какое-то — и Аннис с Высоким Градом испытывают ужас от того, что и они могут пасть жертвами подобного чуда. — Тихоня снова принялся толочь кору. — Скоро Кайлок будет владеть и Бреном по ту сторону гор, и Халькусом по эту. Еще немного — и он обратит свой взор на державы, лежащие между ними.
— Как скоро это случится?
— Не могу сказать. Это зависит от Кайлока. Аннис и Высокий Град ждут, что он станет делать дальше.
Джек очень устал. Лакус одолевал его. Он подавил зевок — скоро он уснет.
— Но при чем тут я? Я ведь из Королевств, и мне следовало бы радоваться тому, что Кайлок создает империю.
— Я думаю, ты уже знаешь ответ, Джек, — мягко сказал Тихоня. — Тебе суждено сыграть какую-то роль в грядущих событиях.
— Но почему?
— Не важно почему — важно как. Происшествие в форте доказывает, что ты и война как-то связаны. Ты помог Кайлоку, сам того не ведая. Теперь тебе нужно научиться владеть своей силой, чтобы подобное не случилось снова. В следующий раз, когда ты прибегнешь к чарам, ты должен точно знать, что ты делаешь и каковы будут последствия. Я не могу сказать тебе, в чем заключается твоя роль — это ты должен будешь узнать сам, — но могу оградить тебя от дальнейших ошибок. Тебя надо научить управлять тем, что у тебя внутри, — и это в моих силах.
Джек заглянул в голубые глаза Тихони.
— Зачем тебе это нужно?
— Быть может, и у меня есть своя роль. Быть может, она в том и состоит, чтобы научить тебя уму- разуму.
— Нет, Боджер. Коли хочешь разогреть девушку, не корми ее устрицами.
— Почему, Грифт?
— Устрицы — дело ненадежное, Боджер. То ли она от них разогреется, то ли обсыплет ее в одном месте.
— Да что ты, Грифт?
— Точно, Боджер. А ими ведь еще и подавиться можно.
— А чем же ее тогда кормить, Грифт?
— Хлебным пудингом, Боджер.
— Хлебным пудингом, Грифт?
— Да, Боджер. Самое сильное возбуждающее, какое есть на свете. Нет такой бабы, которая не хлопнулась бы на спину после двух порций хорошего, сытного хлебного пудинга. Он лишает женщину всякой воли к борьбе.
— Но ведь она, стало быть, не разогревается, Грифт, — просто наедается до отвала.
— Верно, Боджер, и это лучшее, на что может надеяться мужчина. — Грифт отхлебнул эля. — Следи только, чтобы она его соусом не поливала.
— Почему, Грифт?
— От соуса они спесивыми делаются и требуют от тебя незнамо чего.
— Я вижу, любезные, вы разговорчивы, как всегда.
Боджер и Грифт обернулись на звук бархатного насмешливого голоса. Баралис стоял на пороге часовни — он открыл дверь и вошел, а они и не слышали.
— Вы одни? — спросил он, прикрыв дверь за собой.
— Да, ваша милость, — кивнул Грифт, тихонько заталкивая ногой под скамью пустой кувшин из-под эля. Незачем Баралису знать, сколько они выпили.
— Хорошо — тогда перейдем сразу к делу. Вы еще не забыли, что кое-чем обязаны мне? Я мог бы выдрать вас за ваш длинный язык. — На его губах заиграла улыбка. — Да и сейчас еще могу.
— Мы очень сожалеем о том, что говорили на пути в Брен, — сказал Боджер. — Мы никого не хотели обидеть.
Грифт предостерегающе тронул его за плечо — я, мол, сам разберусь с лордом.
— Чем мы могли бы отслужить вам, лорд Баралис? — Этот человек не за извинениями сюда пришел — он хочет заключить сделку.
Баралис подошел к ним и понюхал воздух.
— Элем сплетни запиваете, так?
— Всего-то полкувшинчика...
Грифт оборвал Боджера, лягнув его по ноге.
— Вы имеете что-то против? — спросил он, глядя Баралису в глаза.
— Ничего. — Баралис стоял так близко, что Грифт с трудом удерживался, чтобы не шарахнуться от него. Боджер уже вжался в спинку скамьи. — Наоборот — я надеюсь, что вы и завтра вечером не откажете себе в выпивке. Я даже сам пришлю вам пару кувшинов — самого лучшего сорта, разумеется.
— А почему нам необходимо выпить завтра? — Грифту стало очень не по себе.
— Потому что если вы будете пить по ту сторону двери, то не заметите человека, который войдет в часовню.
— Что за человек?
— Не надо вопросов, друг мой, — вскинул руку Баралис. — Делай, как я говорю, вот и все. — Густой голос обволакивал, соблазняя. — Пропустите этого человека, и будем в расчете.
Грифт знал, что выбора им не остается. Этот человек может сделать так, что их выгонят, может подвести под кнут и пытки, может их отравить — и это еще не самое страшное. Грифт проклял день, в который королевский советник подслушал их разговор. Задолжать Баралису все одно что дьяволу — оба так и норовят захапать твою душу.
— Вы не оставляете нам выбора, лорд Баралис, — сказал он.
— Я вижу, ты человек разумный. Надеюсь, и твой юный приятель проявит такое же благоразумие.
— Боджер сделает все, как я скажу.
— Хорошо. И помните: никому ни слова. — Баралис сложил ладони и зашагал по проходу к двери.
Грифт спросил вслед:
— Человек, о котором вы говорите, выйдет потом обратно?
— Да. — Баралис поразмыслил, обернувшись к ним. Лицо его из задумчивого сделалось хитрым. — Когда он выйдет, поднимайте тревогу. Я не хочу, чтобы он выбрался из дворца живым.
