будить, подумает, что он очень сильно устал… Забеспокоится она примерно через час и пойдет докладывать Флавиану или кому-нибудь, но к тому времени он вернется в кровать — если повезет..
— Полночь... — вздохнул он. — Но тебе точно придется меня отпустить, а то я вызову ураган, подожгу все и снесу с Храма крышу
Эти три часа Кристофер не уставал удивляться, почему он не исполнил своих угроз сразу же. Дело было не только в том, что он не хотел терять еще одну жизнь — он чувствовал себя обязанным подождать и узнать, что будет с девочкой. Ведь из-за его слов она лишилась покоя, а из-за книг ей разонравилось быть богиней.
Кристофер пытался представить себе ее странную, одинокую жизнь. Он, вспоминая папины слова о том, что нельзя использовать магию против дамы, терпеливо ждал полуночи...
Богиня иногда пересаживалась на подушки и нервно поглаживала белую кошечку, как будто ожидала появления знака в любой момент. Но большую часть времени она была занята. Ее звали то на уроки, то на молитвы, то принять ванну. Когда ее не было, Кристофера посещала отчаянная мысль, что можно как- нибудь связаться с той жизнью, которая лежала на кровати в замке. Он подумал, что мог бы заставить ее встать и пойти делать за него уроки. Но, хотя он ясно ощущал часть себя, оставшуюся в кровати, ему никак не удавалось управлять ею — ведь он не знал, как это сделать.
“Делай уроки! — приказывал он мысленно. — Вылезай из кровати и делай то же, что я обычно делаю по утрам!” И в сотый раз спрашивал себя, почему он не снес крышу Храма и не сбежал.
Потом Богиня вернулась в длинной белой ночной рубашке и всего двух браслетах. Она поцеловала матушку Праудфут на ночь и улеглась на подушки, любовно обняв белую кошку.
— Уже недолго осталось! — сказала она Кристоферу.
— Хорошо бы! Честно говоря, не понимаю, на что ты жалуешься! Я бы охотно поменял Флавиана и Габриэля де Витта на твою матушку Праудфут.
— Да, может, я глупая, — сонно согласилась Богиня, — Но ведь ты не веришь в Ашет, поэтому видишь все совсем иначе, не так, как я.
Кристофер услышал тихое посапывание — богиня спала. Похоже, что спустя немного времени Кристофер и сам задремал. Желейная стена сделалась вполне удобной.
Разбудил его странный звук: как будто пищали голодные птенцы. Кристофер подпрыгнул от неожиданности и обнаружил, что белый лунный свет залил каменные плиты пола.
— Гляди! — крикнула Богиня. — Это знак.
Она указывала через потоки лунного света на белую кошку, которая лежала неподалеку. Что-то крошечное и белоснежное возилось около Бетти, скреблось и наполняло воздух отчаянным писком.
Богиня вскочила с подушек, встала на колени и подняла крошку:
— Он замерз... Бетти родила котенка и... — Потом последовала длинная пауза. — Кристофер,— Богиня явно пыталась сохранить спокойствие,— Бетти умерла. Это значит, что я умру, когда найдут новую Ашет!
Стоя на коленях около мертвой кошки, она плакала навзрыд.
Зажегся свет. Послышались шаги. Кристофер изо всех сил вжался в стену. Он догадывался, что чувствует Богиня: помнил, как однажды проснулся в морге. Но ему хотелось, чтобы она перестала кричать. Как только матушка Праудфут и еще две жрицы вбежали в комнату, Кристофер произнес левитационное заклинание.
Богиня сдержала слово. Все еще всхлипывая, она отбежала от трупика Бетти, как будто испугавшись, и вытянула руку так, чтобы браслет ударил Кристофера по невидимому носу. К счастью, браслет был серебряный.
Кристофер с обычным грохотом приземлился на кровать в замке. Он был плотный, видимый и в пижаме. Судя по свету, был полдень. Кристофер сел в кровати. В деревянном кресле напротив сидел Габриэль де Витт и смотрел на него мрачнее обычного.
Глава 16
Руки Габриэля лежали на подлокотниках, а длинные узловатые пальцы сплелись и подпирали подбородок. Невозможно было увернуться от его взгляда.
— Так, значит, ты путешествовал во сне! — проговорил Габриэль. — Думаю, не в первый раз. Это многое бы объяснило. Будь добр, расскажи мне, где ты был и почему так долго не мог вернуться.
Кристоферу ничего не оставалось, как объяснить. Хотя он предпочел бы умереть.
Потерять жизнь казалось пустяком по сравнению со взглядом Габриэля.
— Храм Ашет! — воскликнул Габриэль. — Глупый мальчишка! Ашет — одна из наиболее злобных и мстительных богинь в Родственных Мирах. Всем известно, что ее Воинственная Рука преследует людей через миры, через годы и за меньшие грехи, чем твои. Слава богу, что у тебя хватило ума не сносить с ее Храма крышу. И хорошо, что ты оставил Живую Ашет на волю ее судьбы.
— В каком смысле? Они ведь не собираются ее убивать, правда?
— Конечно, собираются. — ответил Габриэль спокойно. — Таков был смысл предсказания: прежняя богиня умирает, когда выбирают новую. Думаю, эта смерть усиливает мощь божества. Поэтому она особенно ценна для них, к тому же, она своего рода волшебница.
Кристофер был в ужасе. Он понял вдруг, что Богиня знала, или, по крайней мере, подозревала, что с ней произойдет, поэтому пыталась заставить его помочь.
— Как вы можете говорить об этом так спокойно?! У нее только одна жизнь. Неужели нельзя ей чем- нибудь помочь?
— Мой милый Кристофер, — сказал Габриэль, — в Родственных Мирах существует больше сотни миров — и в большей части их принято то, что ужаснет любого цивилизованного человека. Если бы я тратил свое время на них, у меня не осталось бы времени на то, за что мне правительство платит деньги — на предотвращение злоупотребления магией в наших Двенадцати Мирах. Именно поэтому мне придется заняться тобой, а не твоей Богиней. Ты ведь не станешь отрицать, что злоупотреблял магией?
— Я... — начал Кристофер.
— Не станешь. — сказал Габриэль. — Насколько я понимаю, в Родственных Мирах ты потерял шесть жизней. Пока внешняя жизнь — та, которую ты должен был потерять — лежала на кровати и спала, законный ход вещей изменялся, чтобы ты мог терять жизнь в этом мире так же, как это случалось во сне. Еще бы немного —и в Двенадцатых Мирах произошли бы серьезные неприятности.
— Но в этот раз я не потерял жизнь! — пытался защищаться Кристофер.
—— Значит, в прошлый раз потерял. У тебя опять не хватает одной. Но скоро все это прекратится, Кристофер. Ты меня весьма обяжешь, если оденешься побыстрее и пройдешь со мной в кабинет.
— Э-э... — Кристофер заикнулся. — Я еще не завтракал. Можно?..
— Нет. — отрезал Габриэль.
Кристофер понял, что дело совсем плохо. Он встал и направился в ванную, по дороге заметив, что весь дрожит. Дверь в ванную не закрывалась. Было понятно, что Габриэль специально держит дверь приоткрытой: он хотел быть уверенным, что Кристофер не убежит. Под пристальным взором опекуна он мигом помылся и оделся.
— Кристофер, ты должен понять, что я очень волнуюсь за тебя! — сказал Габриэль, пока пленник наскоро причесывался, — Терять жизни с такой скоростью — безумное расточительство. Что, я не прав?
— Но я ведь не нарочно.
Габриэль вздохнул:
— Может, я плохой опекун, но свои обязанности я знаю. Пойдем-ка.
И он молча зашагал по коридорам, а Кристофер почти бежал за ним, чтоб не отстать. Что же случилось с его шестой жизнью? Кристофер думал той крошечной частичкой мозга, которая не была охвачена паникой. И склонялся к мысли, что Габриэль сбился со счета.
В полутемном кабинете их ждали мисс Розали, доктор Симонсон и какой-то молодой человек. Все были
