бы показаться это явление, может стать делом современной практики». Наконец, со стороны католицизма, открытого для научного размышления, Тейяр де Шарден заявил, что он верит «в прилив, способный увлечь нас к какойнибудь форме ультрачеловеческого».
Пилигрим на пути Странного, более чувствительный, чем любой другой человек, к дуновению беспокоящих идей, свидетель скорее, чем творец, но ясновидящий свидетель крайних перипетий современного разума, писатель Андре Бретон, отец сюрреализма, не усомнился написать в 1942 году: 'Человек, может быть, вовсе не центр, не яблочко мишени мира. Можно позволить себе верить, что над ним, на высшей ступени эволюции животных, занимают место существа, чье поведение так же чуждо ему, как его поведение может быть чуждо какойнибудь химере или киту. Ничто не мешает считать, что есть существа, отлично ускользающие от системы чувственного восприятия человека изза камуфляжа, природу которого можно вообразить, и который только они одни могут осуществить, о чем говорит теория формы и изучение мимикрии животных. Нет сомнения, что эта идея создает широчайшее поле для спекуляций, хотя она отводит человеку скромные условия интерпретации своего собственного мира, в котором ребенок жалуется на то, что не смог постигнуть сущности муравьев, раскидав ногой муравейник. Наблюдая пертурбации типа циклонов, в которых человек не в силах быть чемнибудь, кроме жертвы или свидетеля, или типа войны, для объяснения которых выдвигаются явно недостаточные гипотезы, в большой работе с самыми смелыми выводами было бы возможно приблизиться к вероятному описанию строения и свойств таких гипотетических существ, смутно ощущаемых нами в страхе и чувстве случайности.
Должен заметить, что я не очень далек от идеи Новалиса: «Мы живем в действительности внутри животного, чьими паразитами мы являемся. Конституция этого животного определяет нашу и наоборот», и я могу только согласиться с мыслью Вильяма Джемса: «Кто знает, может быть, в природе мы занимаем такое же незначительное место возле существ, о которых мы и не подозреваем, как наши кошки и собаки, живущие рядом с нами, в наших домах?» И далеко не все ученые возражают против такого мнения. «Быть может, вокруг нас движутся существа, созданные в том же плане, что и мы, но отличные от нас, например, люди, у которых альбумин правый». Так говорит Эмиль Дюкло, бывший директор Пастеровского института. Новый миф? Нужно ли убедить эти существа в том, что они — мираж, или дать им возможность обнаружить себя.
Существуют ли среди нас существа, внешне похожие на нас, но чье поведение так же чуждо нам, «как поведение эфемеры или кита»? Здравый смысл отвечает, что если бы эти высшие существа жили среди нас, мы бы их видели.
К вашему сведению, Джон В. Кэмпбелл свел на нет этот аргумент здравого смысла в статье журнала «Эстаунсинг Сайенс Фикшн», вышедшей в 1942 году: «Никто не вызывает врача, чтобы заявить ему, что он чувствует себя превосходно. Никто не придет к психиатру, чтобы дать ему знать, что жизнь — легкая и прелестная игра. Никто не позвонит у дверей психоаналитика, чтобы заявить, что он не страдает никаким комплексом. Неблагоприятные мутации обнаруживаются. А благоприятные?» Тем не менее здравый смысл говорит, что высшие мутанты были бы обнаружены по проявлениям своей чудесной интеллектуальной деятельности.
Ничуть, отвечает Кэмпбелл. Гениальный человек, принадлежащий к нашей породе, например Эйнштейн, публикует плоды своих трудов. Он обращает на себя внимание. Это приносит ему множество неприятностей, враждебность, непонимание, угрозы, изгнание. Эйнштейн в конце своей жизни заявил: «Если бы я знал, то сделался бы водопроводчиком». Мутант, стоящий выше Эйнштейна, достаточно умен, чтобы скрываться. Свои открытия он хранит при себе. Он живет возможно более скрытой жизнью, пытаясь только поддерживать контакт с другими умами своей породы. Нескольких часов работы в неделю ему достаточно, чтобы удовлетворить свои потребности, а свое остальное время он использует для деятельности, о которой мы даже и представления не имеем.
Гипотеза соблазнительна. При нынешнем состоянии научных знаний ее невозможно проверить. Никакое анатомическое исследование не дает информации об умственном развитии, например, у Анатоля Франса был необычно легкий мозг. Нет никаких оснований для того, чтобы делать вскрытие мутанта, за исключением возможного несчастного случая, тогда как обнаружить мутацию, — исследуя клетки мозга? Поэтому не совсем безумно допустить возможность существования Высших среди нас. Если мутации управляются одной случайностью, то некоторые из них благоприятны. Если они управляются организованной естественной силой, если они соответствуют воле к возникновению живого, как думал, например, Шри Ауробиндо, они должны быть еще более благоприятными. Наши преемники уже смогут достичь этого.
Все заставляет думать, что они в точности походят на нас. Или, вернее, — ничто не позволяет их отличить. Некоторые авторы научной фантастики, естественно, приписывают мутантам анатомические особенности. Ван Вогт в своей знаменитой книге «Слэн» воображает, что их волосы имеют особое строение — это род антенн, служащих для телепатической связи, — и он строит на этом прекрасную и ужасную историю охоты на Высших, скопированную с преследования евреев. Но случается, что романисты коечто добавляют к природе, чтобы упростить проблемы.
Если телепатия существует, она не передается посредством радиоволн, и нет никакой нужды в антеннах. Если верить в управляемую эволюцию, то можно допустить, что мутант для обеспечения своей защиты располагает едва ли не совершенными средствами. В животном царстве можно постоянно видеть преследователя, обманутого жертвой, с поразительной точностью «переодевшейся» в сухие листья, в сучки, даже в экскременты. «Хитрость» иных видов доходит в некоторых случаях до подражания окраске «несъедобных». Как заметил Андре Бретон, если среди нас толпятся «великие призрачные», то возможно, что эти существа ускользают от нашего наблюдения «благодаря камуфляжу какогонибудь характера, который трудно вообразить, и осуществить который могут только они одни, что и подтверждает теория формы и учение мимикрии животных».
«Новый человек живет среди нас! Он здесь! Вам этого довольно? Я вам открою тайну: я видел нового человека. Он бесстрашен и жесток! Я боюсь его!» — кричал, дрожа, Гитлер.
Другой ум, охваченный ужасом, пораженный безумием — Мопассан, посиневший и обливающийся потом, наспех пишет один из самых беспокоящих текстов во всей французской литературе: «Орля».
«Теперь я знаю, я догадываюсь. Царство человека кончилось. Он пришел. Тот, кто пугал первыми страхами наивные народы. Тот, кто заколдовал обеспокоенных священников, кого волшебники поминали темными ночами, еще не видя его появления; кому предчувствия проходящих учителей мира придавали чудовищные или изящные формы гномов, духов, гениев, фей, домовых. На фоне грубых представлений о примитивных ужасах более проницательные люди предчувствовали яснее. Мастер угадал его, и врачи уже десять лет назад открыли природу его силы, прежде чем он использовал ее сам. Они играли этим оружием нового Господина, таинственной властью над человеческой душой, ставшей рабыней. Они называли это магнетизмом, внушением, мало ли чем? Я видел, как они забавлялись этой ужасной силой как неосторожные дети! Горе нам! Горе человечеству! Он пришел… Как его зовут?.. Мне кажется, что он кричит свое имя, а я его не слышу… Да… он кричит… я слушаю… я не могу… повторяю… Орля… я слышал… Орля… Это он… Орля… Он пришел!» В своем безумном понимании этого видения, полном восхищения и ужаса, Мопассан, человек своей эпохи, приписывает мутанту гипнотическую власть. Современная научнофантастическая литература, более близкая к работам Раина, Сола, МакКоннела, чем к работам Шарко, предоставляет мутантам «парапсихологическую» власть: телепатию, телекинез. Авторы идут еще дальше и показывают нам Высшего плавающим по воздуху или проходящим сквозь стены — это только фантазии, отражение архетипов волшебных сказок. Так же, как остров мутантов или галактика мутантов соответствует древней мечте о счастливых островах, сверхнормальная власть соответствует архетипу греческих богов. Но если стать на реальную точку зрения, можно отметить, что вся эта власть, все эти силы совершенно бесполезны живым существам в современной цивилизации. На что нужна телепатия, если есть радио? Зачем телекинез, если есть самолет? Если мутант существует — во что мы пытаемся поверить, — то он располагает силой,
