наступление на поприще шпионажа, какое они вели в открытой войне, ревностно способствуя достижению победы в этой войне.
Свидетельства врагов и союзников
Начальник германской военной разведки полковник Николаи говорит о нашей секретной службе так: «Вступление американцев в борьбу оживило работу секретной службы.
Только тогда, по-видимому, союзники получили ясное представление о Германии и нашли чувствительные места, где они должны были пустить в ход свою секретную службу и особенно пропаганду. Американцы очень сильно помогли союзной пропаганде в отношении техники, методов и денег».
Способствовали оживлению союзного шпионажа не только американские деньги. Начальник британской разведки сэр Бэзиль Томсон следующим образом отзывается в своих воспоминаниях об американском шпионаже:
«Американцы установили в Европе превосходную систему разведки и, поскольку мы и раньше работали вместе, мы решили обмениваться сведениями. В то время в глубине Европы или Америки происходило очень мало событий, о которых мы бы не знали. Немногим известно так хорошо, как мне, насколько умело американцы использовали наш опыт… Мы работали так, словно наши обе организации составляли одно целое, и иногда я думаю, что если бы у американцев хватило времени распространить свою сеть по всей Европе, то она оказалась бы лучше нашей».
Это весьма лестный комплимент со стороны представителя Британской империи, которая всегда была обетованной землей для того, что Киплинг называет «крупной игрой».
Обучив нас этой игре, англичане вели ее с нами в открытую.
Один американец, большой знаток этого дела, заявил:
«Англичане выложили все свои карты на стол, и ни один политический, национальный или военный вопрос не должен был мешать работе. Если бы после войны мы могли продолжать наши отношения с английской разведывательной службой в области чисто военной информация, то это было бы чрезвычайно полезно и для нашей и для их страны».
Такое тесное сотрудничество было одной из причин того, что мы не посылали больше агентов в Германию.[13] Там уже находились английские и французские агенты. Когда мы вступили в войну, англичане и французы имели своих людей в самых важных пунктах германского тыла от Берлина до фронта. Французы установили наблюдение в германском генеральном штабе в Спа (позже мы сделали то же самое).
В штабе кронпринца Рупрехта Баварского имелся английский агент; французские и английские агенты имелись на заводах Круппа. Позже у нас там тоже были агенты, и наши люди наблюдали за грузовыми составами, шедшими через Кёльн, Мец и другие важные центры. Есть предположение, что один очень влиятельный чиновник в Вильгельмсхафене был английским агентом, а один француз часто плавал с побережья Зеебрюгге к союзной подводной лодке для передачи донесений о деятельности этой германской базы подводных лодок. Тысячи бельгийцев, несмотря на риск, которому они подвергались, занимались шпионажем в пользу своей собственной, французской или английской разведки.
Эта система шпионажа зародилась задолго до 1914 г.
В течение долгих лет мира англичане и французы посылали агентов в Германию, как, впрочем, и немцы во Францию. В Германии находилось очень много французов, англичан было меньше. Немцы раскрыли и казнили очень многих союзных агентов, но гораздо большее количество ускользнуло от них и работало в течение всей войны. Если какого-нибудь агента арестовывали или так за ним следили, что он не мог больше работать, союзники посылали вместо него другого. Когда летом 1917 г. мы вступили на поприще шпионажа, союзники распространили на всю Германию организацию, состоящую из тщательно обученных и отобранных людей. Многие из них могли выдержать самое суровое испытание секретной службы: знать друг друга, совместно работать и иметь друг к другу полное доверие, хотя на карту была поставлена их жизнь.
Организация такого типа по своей хрупкости подобна часовому механизму, и в нее, так же как в часовой механизм, трудно ввести инородное тело. Поэтому мы посылали в Германию своих агентов на постоянную работу только с согласия французов и англичан. Риск был меньше, когда надо было, послать в Германию агента для кратковременного пребывания; нейтральные страны служили базой для операций американской секретной службы, точно так же как они служили базой для других держав. Еще менее опасно было посылать американских агентов в Австро-Венгрию, где они не рисковали натолкнуться на союзную организацию или быть захваченными неприятельской контрразведкой. Таким образом, применяясь к условиям тайной войны, на основах, созданных генералом Ван Деманом в Соединенных Штатах и генералом Ноланом то Франции, развилась наша организация, заслужившая похвалу сэра Бэзиля Томсона.
Невинные янки
Мы, конечно, были новичками и иногда давали себя провести. Но наша неопытность в игре оказывалась часто нам выгодна, ибо никто нас не подозревал. Многие европейцы и американцы в самом деле думали, что «Америка не имеет шпионов». Другим преимуществом были наши деньги.
Осведомители наперебой старались попасть на американскую секретную службу. Мы сообщили по подпольным каналам всего шпионского мира, что мы готовы заплатить десять тысяч долларов за точные сведения о передвижениях германской дивизии первого класса, и мы такие сведения получали. Хотя в секретной службе молчание — золото, тем не менее, деньги развязывали языки.
Союзные разведки иногда даже считали, что американцы злоупотребляют деньгами, так как они увидели, что мы оказались щедрее всех на рынке информации, существовавшем в Швейцарии, где встречались и обменивались сведениями профессиональные шпионы. Но, как правило, англичане, французы и американцы действовали на фронте тайной войны с единодушием и взаимным доверием, которого часто не хватало на фронте явной войны. Однако же, исключения бывали.
Если американцы хотели избежать некоторого ущерба при межсоюзных переговорах, связанных с вопросами о солдатах, о деньгах, о снабжении, о командовании, о стратегии и о политике, которые непрерывно менялись в ходе войны, то им необходимо было так же хорошо знать о том, что происходит у союзников, как и о том, что происходит у немцев.
Одно из первых заданий, которое генерал Першинг дал американской разведке, состояло в том, чтобы узнать, действительно ли некая союзная держава нуждается в такой мере в одном американском продукте, как она утверждала. Разведывательный отдел сообщил генералу Першингу, что указанная потребность преувеличена, доказав это при помощи добытых каким-то путем подлинных документов.
Вскоре после высадки первых американских частей во Франции распространился слух о том, что среди союзников было движение, стремившееся помешать или задержать формирование самостоятельной американской армии под собственными знаменами, с собственным командованием и настаивавшее на использовании американских войск для пополнения французских и британских потерь. В нашем главном штабе внимательно следили за этой кампанией. Генерал Першинг узнал об интриге, начатой осенью 1918 г. одной известной англичанкой с целью сместить его с поста главнокомандующего. Это дошло до президента Вильсона. Но интрига ни к чему не привела, президент оставил генерала на его посту.
Подобные разногласия приводили иногда к взаимному недоверию. Американский офицер, прикомандированный к союзному штабу, однажды убедился в том, что кто-то рылся в его вещах. Может быть, это был какой-нибудь немецкий агент, но американец сильно в этом сомневался. Он знал об установленных повсюду диктографах и предполагал, что один из них предназначался для него.
