лакомится изысканной едой. Заметив, что она не спешит к нему присоединиться, Ники сказал с улыбкой:
— Да, благовоспитанные дамы предпочитают на людях спаржу не есть. Но, дорогая, должен сказать, что правила поведения за столом меня волнуют гораздо меньше, нежели приятная перспектива поужинать в таком очаровательном обществе.
Взглянув на красавца-князя, Алиса иронично заметила:
— Вы очень меня успокоили, ваше сиятельство. Как я понимаю, вы простите мне даже то, что я измажу маслом подбородок?
— Можешь измазать им все, что тебе только заблагорассудится! — бархатным голосом ответил Ники.
— Я в восторге от вашей раскованности, — улыбнулась Алиса, принимаясь наконец за спаржу.
— Да, я это замечал… раз или два, — по-волчьи оскалился Ники.
— Ешь, дорогой. Набирайся сил, — ответила Алиса с набитым ртом.
Весь ужин они провели в болтовне ни о чем, а после еды Ники не стал удаляться в кабинет, чтобы выкурить сигару, а предпочел развлекать даму.
Потом они сидели у камина, смотрели на огонь, и Ники, обняв Алису, вдруг снова сказал:
— Я люблю тебя.
Алиса недоверчиво взглянула на него.
— Я думала, мне приснилось… Ты, кажется, говорил это, когда мы возвращались домой. Не понимаю, что с тобой случилось.
— Я едва тебя не потерял, — сказал он тихо. — Но ты права: я действительно избегал этих слов… до сегодняшнего дня.
— Но я ведь создана для любви! — поддразнила его Алиса.
Ники с улыбкой поглядел на нее. Странно, но он действительно ощущал себя совершенно счастливым человеком.
— Да, — ответил он хрипло. — И мне повезло.
Все следующие дни наши влюбленные провели в полном согласии, что было особенно странно, если учесть разницу в их привычках и взглядах на жизнь. Они играли с Кателиной, читали вслух, гуляли по лесу. Днем Ники и Алиса вели жизнь размеренную, а ночи их были бурными и страстными. Они жили, поглощенные собственной любовью и друг другом, думать забыв про весь остальной мир.
Дни стояли великолепные, поистине золотые, а ночи стали короткими, и часто под вечер, попарившись в финской бане, Ники с Алисой сидели на крылечке и любовались закатом над озером. А еще они пели, чаще всего — старинные финские песни. У Ники был бас, у Алисы — сопрано, и Кателина вторила им своим звонким тоненьким голоском.
Их отношения, столь непростые и напряженные раньше, сейчас были ровными и спокойными. Как-то вечером, уложив Кателину, Алиса и Ники сидели в библиотеке. Ники, как всегда перед сном, пил коньяк — впрочем, далеко не в тех количествах, что прежде. Князь был счастлив, и это было не мимолетное возбуждение, которое легко принять за радость, не сытое удовлетворение пресыщенной плоти. Нет, это было настоящее счастье — глубокое и покойное. Он смотрел на Алису, сидевшую с книгой на турецком ковре, и поражался совершенству ее красоты. Эта женщина принадлежала ему и гордилась этим, она носила под сердцем его ребенка… Ники был доволен, доволен абсолютно, и чувство это было для него внове. И счастлив он был не только потому, что счастлива она, — он был счастлив до глубины души.
Неожиданно Ники подумал, что если бы он мог остановить мгновение, то выбрал бы именно это. Раньше он жил ради призрачного будущего, надеялся, что завтрашний день рассеет сегодняшнюю скуку. Сейчас же он не жалел о прошлом и не искал будущего. Он обрел счастье, бежавшее двадцать долгих лет, и хотел он лишь одного — остановить время.
Довольные жизнью обитатели «Мон плезира» и не догадывались, что преданные слуги известили старого князя о том, что Вольдемар Форсеус предпринял попытку похитить Алису.
В то солнечное утро князь Михаил, вне себя от ярости, расхаживал взад-вперед по своему петербургскому кабинету. Черт бы подрал этого наглого и безмозглого щенка! Нет, он слишком долго ждал, что Ники одумается. И вот, пожалуйста, Алиса едва не погибла от руки этого сумасшедшего, этого безумца Форсеуса!
— Когда же он перестанет думать лишь о собственных развлечениях?! — бормотал себе под нос взбешенный князь. — Довольно! Я сообщил ему о том, что желаю наконец иметь законного внука, и больше просить ни о чем не собираюсь. Теперь он должен беспрекословно исполнить мою волю!
Князь Михаил велел вызвать секретаря и, когда тот явился, мрачно произнес:
— Мне немедленно нужна аудиенция у государя-императора. Алиса до завтрашнего вечера должна получить развод. Пошлите за моим поверенным. Пусть он известит Вольдемара Форсеуса о разводе и предложит ему отступного, дабы тот не слишком возмущался.
Отпустив секретаря, старый князь вызвал своего камердинера-финна.
— Юхан, я хочу, чтобы Ники прибыл в Петербург как можно скорее. Собери людей, отправляйтесь в «Мон плезир» и привезите его. Мне неважно, как вы это сделаете. Я напишу ему письмо, в котором сообщу о своих требованиях, а вы тем временем седлайте лошадей.
Князь Михаил направился к столу, а Юхан пошел созывать товарищей. Через несколько минут небольшой отряд уже ждал во дворе, а князь Михаил, все еще в гневе, расхаживал по кабинету.
Княгиня Катерина, встревоженная шумом, поспешила спуститься вниз.
— Миша, в чем дело? — спросила она, подойдя к нему.
— В твоем распроклятом сыночке! — громогласно заявил старый князь. — Он возвращается домой и немедленно женится на Алисе. Я научу его повиноваться родительской воле!
Схватив со стола письмо, князь Михаил удалился, а княгиня грустно вздохнула. Она могла представить себе, что будет твориться в доме, когда вернется Ники. И у отца, и у сына характер не сахар, они могут и вдрызг разругаться. Ей придется призвать на помощь все свое терпение, дабы утихомиривать по очереди то одного, то другого.
14
ЖЕНИХ ПОНЕВОЛЕ
Три дня спустя Ники стоял в библиотеке «Мон плезира», держа в руках письмо князя Михаила, и с возрастающим отчаянием вглядывался в строки, написанные торопливым отцовским почерком.
«Прошение о разводе Алисы будет завтра же подано государю-императору, идет подготовка к вашей свадьбе. Будь добр, возвращайся как можно скорее. Мои слуги помогут тебе ускорить переезд».
«Это уж точно», — подумал Ники, мрачно усмехнувшись. Отец держался в рамках приличия, даже написал «прошу тебя», однако было очевидно, что это приказ. Особенно если учесть, что письмо доставил не один посыльный, а целый отряд верных отцовских слуг.
Ники никогда всерьез не верил, что отец станет его к чему-либо принуждать, выказывать свою власть, и здесь, в дальнем имении, чувствовал себя в полной безопасности. И вот родительский указ, прямой и четкий. Он должен жениться.
Ники со вздохом уселся в мягкое кожаное кресло, подпер голову рукой и глубоко задумался. Долгие годы он успешно избегал женитьбы и был уверен, что его под венец не заманишь. И только сейчас он понял, что это ему удавалось, пока у отца не было на него планов…
Господи, ну не станет же он остаток жизни сидеть в далеком сибирском имении, играя в шашки с урядником. А насчет того, что высылка куда-нибудь подальше от столицы — это не пустая угроза, Ники не сомневался.
Итак, он на пороге женитьбы… Вот что получается из почти невинной забавы! Ники готов был свернуть шею Ильину, с чьей легкой руки все это началось. Впрочем, бесполезно сейчас раздумывать о глупом пари с Ильиным, о внезапно проснувшейся в отце тоске по внуку. Боже мой, да этих внуков он мог бы предоставить сколько угодно! Но, увы, все они незаконные, вот в чем дело. Ну отчего вдруг отцу взбрело в голову заботиться о приличиях?!
Ники осознавал, что попал в западню, и остается только выдержать испытание с достоинством. Иначе Сибирь лет на двадцать. Впрочем, для человека с деньгами жена — бремя не слишком тяжелое, к тому же он успел убедиться в том, что любит Алису, причем не только плотской любовью, а в ее любви был
