взглянул на двух своих сопровождающих, почтительно замерших тремя ступенями выше.
— Господи! — воскликнул Ники раздраженно. — Всему есть предел! Я сейчас отправляюсь на мальчишник и торжественно клянусь вернуться завтра к церемонии.
Юхан сокрушенно развел руками.
— Прошу прощения, ваше сиятельство, но у меня есть приказ вашего отца.
— Черт подери! — взорвался Ники. — Если ты, Юхан, еще раз скажешь про «приказ отца», я тебя поколочу!
Ругаясь в голос, он выскочил на улицу, поклявшись, что напоит своих стражей вусмерть и тогда наконец избавится от их назойливого общества.
Однако он зря решил, что ему удастся перепить финских лесорубов, хотя коньяк и шампанское текли рекой. Приятели Ники изощрялись в шуточках по поводу убежденного холостяка, попавшего в сети брака. Поздно вечером Ильин, которого обуяла пьяная сентиментальность и тоска по другу, которого у него отнимал Гименей, отвел Ники в сторону и страстно зашептал:
— Вот уж никогда от тебя такого не ожидал, Ники! Какого черта ты вздумал жениться на своей любовнице? Я думал, для тебя семейная жизнь страшнее тюрьмы.
— Это так и есть, дорогой мой Аристарх, — ответил Ники невозмутимо. — Но еще страшнее ссылка в сибирское имение, которой пригрозил мне отец.
Ильин изумленно вскинул брови.
— Да, друг мой, теперь я тебя понимаю. Так вот что творится в семействе Кузановых. Примите мои соболезнования, полковник.
— Говорят, Сибирь дает России истинных гениев, но я бы не хотел отправиться туда и убедиться в этом лично, — мрачно усмехнулся Ники и вновь наполнил стакан.
Ильин, по натуре человек добродушный, решил приободрить друга.
— Но Алиса удивительно мила. И, готов поклясться, хороша в постели. Могло быть хуже, Ники. Так что думай о преимуществах.
— Увы, но сейчас я могу думать только о том, что теряю, — пробормотал Ники. — Будь проклят весь женский род! Давай лучше выпьем, Аристарх.
Они опорожнили бокалы и швырнули их об пол.
Несколько часов спустя один из молодых офицеров, которому не была известна подоплека грядущего брака, искренне поздравил полковника.
— Пошел к черту! — грозно рявкнул Ники.
На следующий день бледный и угрюмый Ники предстал перед отцом в библиотеке.
— Домой ты вернулся на рассвете. Хорошо повеселился на мальчишнике? — спросил князь Михаил подчеркнуто вежливо.
Ники красноречиво пожал плечами и не проронил ни слова.
— Долго я тебя не задержу: тебе нужно набраться сил перед предстоящим праздником. Однако кое-что я все-таки скажу. Теперь на тебе лежит ответственность и за Алису, и за будущего ребенка. Надеюсь, тебе можно это доверить. Думаю, не нужно говорить о том, что отныне я ожидаю от тебя более серьезного поведения.
Ники молча стоял и смотрел на отца.
— Позволь посоветовать тебе, Николай, — невозмутимо продолжал князь Михаил, — впредь держаться подальше от Софи. Я человек достаточно широких взглядов и понимаю, что супружеской верности от тебя ожидать трудно, однако позволь тебе напомнить, что репутация у Софи весьма сомнительная, и, общаясь с ней, ты будешь ставить в неловкое положение Алису.
— Софи не из тех, кто легко смиряется с разрывом, отец.
— Постарайся приложить все усилия. Она бравирует своей порочностью. Лучше выбери кого-нибудь попроще, из тех, кто хотя бы на людях прикидывается праведницей.
— Твои наблюдения, похоже, основаны на личном опыте, — заметил удивленный Ники.
— Естественно. — Князь Михаил смотрел сыну прямо в глаза.
Ники, не удержавшись, усмехнулся.
— Черт возьми! Но, отец, ты должен признать, что с ролью искушенной развратницы Софи справляется бесподобно!
— Мне приятно узнать, — сказал князь Михаил спокойно, — что сердце твое она не затронула.
Ники расхохотался.
— Позволь тебе заметить, сердцами Софи не интересуется — ее занимают совсем иные органы.
Князь Михаил, пропустив эту пошлость мимо ушей, вернулся к своим наставлениям.
— Сразу после свадьбы мы с твоей матушкой уедем в деревню. А ты изволь позаботиться о матери моего внука. — Голос его звучал глухо — князь не хотел выдавать своих истинных чувств.
— Хоть я и уважаю семью, отец, но, боюсь, семейные инстинкты не развиты у меня в той степени, что у тебя, — ответил Ники чуть высокомерно.
— Избавь меня от своих наглых замечаний, — ответил князь Михаил сдержанно. — Делай то, что велено, и помни о том, каковы могут быть последствия, если ты посмеешь меня ослушаться. — Он выждал несколько секунд и, поняв, что ответа не последует, встал с кресла. — Прошу тебя, не опаздывай в церковь. Алисе в ее нынешнем положении не следует долгое время проводить на ногах.
Князь Михаил удалился, а Ники так и остался сидеть в библиотеке. Тело его ныло после вчерашней попойки, в голове не было ни единой мысли. Наконец, с трудом поднявшись на ноги, он побрел к себе в спальню, где его тут же сморил сон. Камердинеру с трудом удалось его добудиться, чтобы он успел принять горячую ванну и облачиться во фрак.
Через час Ники поспешно шел по бесконечным коридорам в домашнюю церковь. Кузен Алексей, назначенный шафером, едва поспевал за ним. Церковь была небольшая — человек на двести. Когда Ники вошел в залитый светом тысяч свечей храм, собравшиеся облегченно вздохнули: жених опоздал всего на пятнадцать минут.
Как только Ники подошел к аналою, распахнулись двери, грянул хор, и по проходу прошествовала Алиса. В платье бежевого шелка, расшитом кружевами, она была хороша несказанно. Ее раздавшаяся талия, предмет бесконечных переживаний мадам Вевей, была искусно скрыта ниспадавшей туникой. Высокую прическу венчала небольшая, усыпанная бриллиантами тиара, подарок князя Михаила, к которой была прикреплена кружевная фата до полу. На шее у Алисы сверкало изумрудное ожерелье от Ники, а в ушах — преподнесенные Алексеем бриллиантовые серьги.
Когда Алиса появилась в храме, у Ники перехватило дыхание. Не сразу опомнившись, он шагнул к ней и взял за руку. Шаферы подняли над головами молодых тяжелые позолоченные венцы. Священник в темно- синей, шитой серебром рясе начал службу.
Алиса с самого утра чувствовала себя не слишком хорошо, а в церкви из-за обилия народа было душно. Она не могла дождаться, когда кончится служба, и думала только об одном: как бы не упасть в обморок. Наконец молодые обменялись кольцами, и священник объявил их мужем и женой перед господом и перед людьми. Выходя из церкви, Алиса почувствовала, что вот-вот потеряет сознание, и тяжело оперлась на руку Ники.
За последние два дня Ники не обменялся с ней и парой слов; он повиновался воле отца, но смириться с этим не желал. Внезапно его поразила одна простая мысль — Алиса тоже всего лишь действующее лицо этого спектакля, ей тоже навязана роль, причем ее положение труднее — она носит под сердцем ребенка. Так или иначе, Ники понял, что не следовало было винить во всем ее.
— Держись, дорогая, — шепнул он. — Ни к чему терять сознание перед изумленными гостями.
— Я бы чувствовала себя гораздо лучше, если бы ты соблаговолял уделять мне хотя бы крупицу своего внимания, — прошептала она в ответ со слезами в голосе.
Эти слова снова напомнили Ники о том, что отныне он не волен сам распоряжаться своей жизнью.
— Вспомни, что я тебе ничего не обещал, — невозмутимо ответил он.
Услышав его ответ, Алиса побледнела еще больше. Похоже было, что она все-таки лишится чувств. Недолго думая, Ники подхватил ее на руки и понес по лестнице наверх.
Обоих мучили самые противоречивые чувства. Ники пугала собственная жалость к этой женщине, которая так доверчиво вручила ему свою судьбу. Алиса же не могла представить себе жизни без него, и ее
