— Нет, — она сопротивлялась его рукам.
— Еще минуту, — спокойным голосом сказал Этьен, так, как будто он не был внутри нее, как будто она не таяла у него на бедрах, как будто он мог предложить чтото лучшее, если она подождет.
Она не могла двигаться, руки Этьена удерживали ее. Глаза Дейзи закрылись, она находилась в полном изнеможении, поскольку тело было разогрето его стараниями, как августовским солнцем. Он отпустил руки, медленно, проверяя, не начала ли она двигаться, и, когда убедился в этом, развязал тонкую прозрачную ленту у нее на шее — пеньюар полностью накрыл ее, скользнув по корсету и мягкой плоти ее бедер.
— Тебе нравится это? — спросил он, лаская ее соски и приподнимая разгоряченную женщину еще выше на своих коленях.
Ее «да» прозвучало почти беззвучно, с чуть слышным рыданием.
— Я доволен, — сказал он.-Ты хочешь сейчас кончить? — прошептал он, начиная снова приподнимать ее в медленном темпе.
На мгновение она потеряла дар речи, но он чувствовал ее состояние и, запустив пальцы в шелк ее волос, лизал ей соски, каждый раз на мгновение задерживаясь в высшей точке подъема. Он продолжал это делать, пока она не задрожала в исступленных конвульсиях.
Этьен поправил ей волосы и нежно поцеловал. Его нежные руки, поглаживая, успокаивали ее возбуждение.
Это было, он знал, частично данью обстоятельствам. Для женщин, подобных Дейзи, недели воздержания были стимулом к жадному наслаждению. Но миндальное молоко, очевидно, тоже повысило эротичность Дейзи. Когдато давно герцог уже был удивлен его действием, когда Луи первый раз предложил ему выпить его от усталости.
— Я люблю тебя, — сказала Дейзи, уткнувшись ему в плечо.
— И я люблю тебя, — ответил герцог, не задумываясь. Его земной рай был возможен только с этой красивой темноволосой темпераментной женщиной, понастоящему захватившей его сердце.
— Я постараюсь сделать тебя счастливым, — сказала она, приподняв голову.
— Ты уже сделала…
Она наслаждалась его нежностью, его страстью, ей бесконечно нравилась его дразнящая улыбка. Повторится ли эта улыбка в их ребенке? А если родится девочка, Этьен будет недоволен? Некоторым мужчинам не нравится, когда появляется девочка.
— Ты хочешь мальчика или девочку?
— Кого хочешь ты? — переспросил он, укладывая ее на подушки.
— Обоих.
— Прекрасно. Кроме того, следующий ребенок может оказаться другого пола.
— Этьен, я хочу запереть тебя на замок, чтобы ты не мог убегать от меня в Париж, — сказала Дейзи, лежа в пене желтого шелка. — Так что у нас будет много детей.
— Поехали вместе с тобой в Париж, будем делать детей и там. Но мне нравится и в Монтане, — быстро добавил он, увидев беспокойство в ее глазах.
— Ты еще не видел здесь многого, но спасибо, — ответила Дейзи с благодарной улыбкой, догадываясь, что он пытается успокоить ее опасения.
— Ты здесь, и этого достаточно. Жюстен займется бизнесом, так что я согласен быть запертым для твоего удовольствия.
— Интересная идея. Так ты принимаешь мое предложение?
Он усмехнулся.
— Вероятно.
Она вспомнила старую гаремную кровать на яхте.
— Вероятно, нет — ты это имеешь в виду? — Я стал дипломатом с нашей первой ночи. Ньюпорт не в счет. — Он широко улыбнулся.
— Мы не слишком много с тобой говорили, боюсь, что мы еще мало знаем друг друга.
Зато этой ночью в промежутках между любовными играми они все время говорили. Лежали на кушетке перед камином или на большой кровати в полнейшем беспорядке и обсуждали их будущее и будущее их ребенка, их надежды, мечты, их любовь.
Оба, сугубо рациональные, порой циничные по отношению к этому миру, были согласны с тем, что духи, шаманы или неизвестные боги чудом соединили их в тот вечер у Аделаиды.
— Ты мне не понравился, когда мы встретились, — сказала Дейзи, тесно прижимаясь к его мускулистому телу.
— Ты мне тоже, — усмехаясь, сказал Этьен, лежа на заложенных за голову руках, — но тогда я не искал в женщине близкого человека, друга. Но привлекательной я тебя считал с первой минуты, как увидел. Ты очень красива.
— Тогда мы должны благодарить твою сексуальную распущенность за то, что сейчас вместе. — Взгляд Дейзи был почти кокетлив.
— Нужно поблагодарить еще и барона, который сломал ногу во время игры в поло, а также настойчивость Валентина. Я раза три категорически отказывался, прежде чем согласился прийти к нему на обед. Я тогда не часто обедал у друзей.
— Почему? — Она пошевелилась, и это моментально отвлекло его. Он опять хотел ее. Не опять — всегда, подумал он.
— Расскажи мне, — допытывалась она, желая узнать больше о человеке, ставшим для нее всем.
Она была так настойчива в своем любопытстве, что он стал более осторожным в выборе слов. Что он должен ей рассказать? Обед в компании благопристойных семейных пар был слишком скучен для него в те времена. Он предпочитал более веселую компанию и откровенный флирт, без долгих предварительных бесед между блюдами в качестве прелюдии.
— Дома у меня был превосходный повар, — сказал он, говоря по сути правду, но уклоняясь от истинных причин. — В клубах, где я иногда обедал, имелись прекрасные винные подвалы, а чинные беседы за семейными обедами надоели мне. В основном это были светские сплетни.
— Ты обедал один? — Она представила его в уединенной столовой за длиннейшим столом.
— Не всегда, — ответил он, понимая, что начинает кривить душой. Обычно это была шумная компания из друзей и красивых женщин в закрытых залах фешенебельных ресторанов. — Не спрашивай, дорогая. Это было так давно, — сказал герцог, ощущая неловкость.
— О! — Дейзи внезапно поняла, что его рассказ не совсем соответствовал действительности. — Но теперь ты любишь меня, — сказала она осторожно.
— Ты не представляешь насколько, — прошептал он, вынимая руки изза головы и проводя ими вдоль ее спины. — С тобой я чувствую себя удивительно молодым, способным на любое безумство. Я согласен даже бросить поло, если ты попросишь, — улыбаясь сказал он.
Его улыбка согревала ее. Да, они будут идти по жизни одной дорогой.
— Я буду любить тебя до конца жизни, — прошептала она.
— До конца жизни… — пообещал он.
Услышав шум открывающейся двери, Дейзи лениво открыла глаза.
— Который час? — спросила она.
Комната была в полумраке, тяжелые шторы закрывали окна, так что фигура Этьена смутно различалась на фоне двери.
— Ты уже одет?
— Уже одиннадцать.
— Так много? — Дейзи с приятными воспоминаниями о вчерашнем дне с удовольствием потянулась на мягких подушках.
— Не слишком много, — сказал Этьен, подойдя ближе к кровати. — Ты хорошо отдохнула?
Он прекрасно выглядел, поутреннему свежий, в белой рубашке и замшевых брюках, и только ботинки для езды верхом были покрыты пылью. Этьен наклонился и поцеловал ее.
— Я не спала так долго очень давно.
— С Парижа?
Она улыбнулась, убирая волосы со лба.
