Он развернулся и пошел прочь, и Кейт потребовалось собрать всю свою волю, чтобы не посмотреть изумленно ему в спину. Господи, ее только что бросили?
Когда она увидела, как он пересекает зал, ни разу не оглянувшись, она поняла: да, ее бросили. Кейт нахмурилась. Раньше ее никогда не бросали джентльмены, и она не могла понять, что чувствует. Подумав немного, она пришла к выводу, что ее гордость и уверенность в себе совершенно не пострадали, но она была разочарована.
Они танцевали прекрасный вальс, и между ними состоялся один из самых занимательных разговоров, которые она когда-либо вела с мужчиной, а потом он просто ушел… чтобы потанцевать с кем-то еще. Как бессердечно!
Конечно, мистер Хантер мог танцевать с кем пожелает. Безусловно, она не ожидала, что он будет торчать возле нее и разговаривать с ней весь вечер. Но разве ему было тяжело подать ей какой-нибудь знак, что ему понравился танец так же, как и ей? Да, он сказал, что ему было приятно, но все это говорили. Она даже говорила это мистеру Маршаллу, а он брызгал слюной при разговоре.
Сбитая с толку тем, что он резко потерял к ней интерес, а у нее резко возрос интерес к нему, она продолжала смотреть, как он шел к небольшой группе молодых женщин, которые стояли в конце бального зала. Разглядев этих женщин, Кейт от досады стиснула зубы.
Если он упустил возможность обсудить с ней распутников и соблазнителей ради того, чтобы потанцевать с мисс Мэри Джейн Уиллори, она собиралась… Ну, на самом деле, она не могла придумать, что могла бы сделать, кроме как категорически отказаться когда-нибудь танцевать с ним снова. Мисс Уиллори была злобным созданием. Неприятная, эгоистичная, тщеславная, жестокая и…
Она оборвала свою мысленную обличительную речь, когда поняла, что молодая женщина, которую мистер Хантер вел на танцевальную площадку, была не мисс Уиллори, а мисс Ребекка Хейнс. Это меняло дело.
Кейт не возражала, чтобы ее бросили ради мисс Хейнс. Это была очень милая молодая женщина, к несчастью, склонная себя недооценивать. Эта склонность и проистекающая из нее застенчивость привели к тому, что в первом же сезоне мисс Хейнс осталась без кавалеров.
Когда мистер Хантер и мисс Хейнс проделали первые па рила, Кейт вспомнила то, что часто повторяла жена ее брата, Мирабель. Самые достойные джентльмены — это те, которые взяли за правило танцевать по крайней мере с одной такой девушкой на каждом балу.
Танцевал ли мистер Хантер с такой девушкой на каждом балу? Поскольку Кейт приложила все усилия, чтобы не обращать внимания на этого мужчину, она не могла сказать. Но он танцевал с мисс Хейнс сейчас, что засчитывалось…
— Он заметит, если ты будешь продолжать смотреть.
Кейт оторвала глаза от танцевальной площадки и обнаружила свою кузину, Эви, рядом с собой. Маленькая, но с пышными формами, с русыми волосами и темными глазами, Эви была прелестной женщиной, несмотря на тонкий шрам, который пересекал лицо от виска до подбородка, и едва заметную хромоту — и то и другое было следствием несчастного случая, произошедшего в детстве, когда она ехала в карете.
Эви была также очень умной молодой женщиной и демонстрировала хорошо отточенное мастерство выведывать чужие тайны. Обычно Кейт восхищалась и извлекала преимущества из этого умения. Однако в данный момент ей хотелось, чтобы ее кузина занималась, к примеру, рисованием.
Кейт потянулась за лимонадом:
— Я уверена, что понятия не имею, что ты имеешь в виду.
Эви просто подняла брови и подождала.
Кейт поморщилась:
— Ненавижу, когда ты так делаешь.
— Да, я знаю. Иначе это не было бы так эффективно.
Кейт отбросила притворство.
— Я только смотрела на него, — проворчала она.
— Ничего дурного в этом нет, — отозвалась Эви. — На него приятно смотреть.
— Он красивый, — признала Кейт.
— И довольно очаровательный.
— Он очень очаровательный.
Эви наклонилась к ней:
— Если он тебя интересует, почему ты его избегаешь?
— Потому что… — Расстроенная, она отвернулась, чтобы снова посмотреть на мистера Хантера. — Я не знаю, чем вызван мой интерес к нему. Есть что-то в этом человеке…
— Что тебе кого-то напоминает, — закончила Эви за нее. — Да, вы с Лиззи упоминали об этом.
— Не только это, — сказала Кейт, качая головой. — Он… Я не знаю. Он слишком очаровательный, если не невыносимый. Я не доверяю ему.
— Ты его едва знаешь.
Она снова посмотрела на свою кузину:
— Ты находилась в его обществе некоторое время.
Немногим более года назад Эви провела не так мало времени в обществе мистера Хантера и еще троих мужчин — включая ее будущего мужа — в коттедже на побережье, недалеко от Хэлдона. Ее отправили туда, чтобы защитить от мужчины, который ей угрожал.
— Да, — подтвердила Эви, кивая, потом обернулась, чтобы понаблюдать за мистером Хантером. — Я думаю… я думаю, по сути он хороший человек.
— По сути? — Кейт нахмурилась. — А вообще?
— На нем есть несколько темных пятен.
— Ты описываешь его, как фрукт, который вот-вот испортится, — сказала Кейт со смехом.
— Нет, только с несколькими вмятинами.
— Жаль, что их нельзя вырезать, как подпорченные места на яблоке.
— Жаль, что яблоки нельзя починить, — сказала Эви, беря бутерброд. — Тогда нам не пришлось бы их обрезать.
Нужно ли чинить мистера Хантера? Кейт снова посмотрела на него, размышляя над этим, а затем, так как она опять слишком долго смотрела на мистера Хантера, отвернулась и переключила свое внимание на другое.
— Где Мирабель? — спросила она у Эви.
— Твоей попытке сменить тему не хватает непринужденности, — заявила Эви и пожала плечами. — Она в библиотеке, беседует с Уитом.
Кейт посмотрела в направлении библиотеки:
— Беседует или спорит?
— Ну, я не слышала звона разбитых стаканов, когда проходила мимо, так что предполагаю первое.
Кейт улыбнулась. Ее брат и невестка были страстными спорщиками, и эта страсть по своей силе уступала только страсти, которую они испытывали друг к другу.
— Они безумно влюблены, — вздохнула она.
Казалось, почти все ее друзья и родственники были безумно влюблены. Алекс, герцог Рокфорт, был счастливо женат на ее подруге Софи. Мирабель была идеальной парой ее брату Уиту, да и Эви явно была счастлива в своем союзе с Джеймсом Мак-Алистером. Даже миссис Саммерс, подруга ее матери и бывшая гувернантка Софи, как оказалось, испытывала нежные чувства к мистеру Уильяму Флетчеру.
Ее беспокоило то, что она была единственной, кто еще не нашел свою любовь, и ее беспокоило то, что ее это беспокоит. Из-за этого она чувствовала себя маленькой и эгоистичной, потому что не могла просто радоваться счастью тех, кого любила. И было неблагодарностью с ее стороны не довольствоваться благами, которые она уже имела, а у нее были и любящая семья, и материальное благополучие, и страсть к музыке, и талант сочинительства, и заманчивая цель однажды стать известной. Этого должно быть достаточно. И этого достаточно, сказала она себе твердо.
Но что было дурного в том, чтобы время от времени мечтать о чем-то большем?
