случае, тебе не надо искать переписку. Я решил поручить это дело другому агенту. Ему надо отследить связь с Лондоном, а потом он возьмет под контроль расследование в Поллтон-Хаус.
— В то время как я буду играть роль няни.
На самом деле Хантер не собирался ограничиваться ролью няни, но он не считал нужным сообщать об этом Уильяму.
Уильям поднял брови:
— Ты предпочитаешь альтернативу?
Альтернативой, к великому сожалению Хантера, был суд — он предпринял злополучную попытку заняться контрабандой почти семь лет назад. Видимо, в тот раз источник Уильяма точно указывал, какого рода бумаги должны быть найдены среди безобидных ящиков и бочонков.
— Я предпочитаю, чтобы длина моей шеи осталась той же, спасибо.
Уильям ответил ему отвратительно покровительственной улыбкой.
— Взбодрись, Хантер. Еще полгода, и ты выполнишь свои обязательства. И тебе еще не будет тридцати, не правда ли? Не исключено, что принц сочтет возможным даровать тебе что-нибудь за твою службу. Не хотел бы ты стать бароном?
Хантер ухмыльнулся:
— Принни может оставить свои титулы при себе.
— Я думал, ты стремишься быть причисленным к элите.
— Я стремлюсь к богатству, — поправил Хантер Уильяма, — и тому, что оно может принести.
— Оно не принесет счастья, — заметил Уильям.
— Это так, но недостаточное его количество, определенно, делает человека несчастным.
Ему подумалось о холоде, голоде и одиночестве.
Уильям хлопнул руками по бедрам и встал со скамьи:
— Ну, если приобретение звонкой монеты и то, что она может принести, — это то, что тебе нужно, я осмелюсь предположить, что ты достигнешь успеха.
«Так и будет», — подумал Хантер. Осталось только сделать еще одно приобретение.
3
Никого не удивило, что бал, который давала вдовствующая леди Терстон, имел безоговорочный успех. Особенно Кейт, которая была посвящена в многочисленные детали — или мелочи, как говорил ее брат, — приготовлений. По мнению ее матери, леди должны заботить только три вещи: дети, которых она любит, благотворительность, которой она занимается, и вечера, которые она дает. У Кейт был соблазн спросить, куда вписывается муж, но она и сама знала. Союз ее родителей не был браком по любви. Между ними существовала привязанность, однако любовью это нельзя было назвать. Возможно, это и к лучшему, поскольку ее отец погиб несколько лет назад на дуэли, защищая честь женщины, которая не была его женой.
Однако бал, устраиваемый ее матерью, — не место для печальных воспоминаний. Предполагалось, что это должно быть то место, где молодая незамужняя леди уделяет внимание присутствующим молодым неженатым джентльменам. Особенно если они собрались вокруг нее в углу бального зала.
— А что скажете вы, леди Кейт? Красный или зеленый?
Она бросила равнодушно:
— Э… зеленый.
Двое из молодых джентльменов воскликнули что-то вроде «ага!». Остальные застонали, потерпев поражение, а один из них, который был уже не так молод, усмехнулся и хлопнул по спине одного из победителей.
— М-м… — Она встала со стула. — Извините меня. Мне… мне надо немного подкрепиться.
Она быстро пошла прочь, размышляя над тем, узнает ли когда-нибудь, что значило сказанное ею слово «зеленый». Пересекая комнату, она увидела боковым зрением, как еще один джентльмен начал приближаться к ней, затем помедлил, увидев, куда она направляется, и быстро отошел, когда она достигла места назначения.
Она прикусила щеку, чтобы не улыбнуться, и начала тихонько напевать мелодию, которую играли музыканты. Ее маленькая уловка всегда срабатывала. Как только она желала избавиться от ухажеров, все, что ей требовалось сделать, — это подойти к столу с закусками.
Похоже, ее опасались, когда она находилась рядом с едой.
Кейт чуть не фыркнула и взяла стакан с лимонадом. Неудивительно, что она не влюбилась ни в одного из мужчин, которые ухаживали за ней. Они бы никогда не стали рисковать своей жизнью, чтобы спасти ее, если бы конь понес. Они даже не стали бы рисковать своими галстуками, чтобы поговорить с ней.
Она намеревалась еще поразмышлять об этом, но ее отвлекло редкое зрелище — ее кузина, миссис Эви Мак-Алистер, танцевала со своим мужем. «Вот это, — подумала Кейт со вздохом, — брак по любви». Именно такой она мечтала заключить с прекрасным принцем.
— Леди Кейт, вы окажете мне честь — потанцуете со мной?
Кейт подпрыгнула при звуке низкого мужского голоса, выплеснув лимонад из стакана на юбки своего голубого шелкового платья:
— Черт возьми!
Мистер Хантер обошел ее и достал из кармана носовой платок. Она хотела было сказать ему, что не нуждается в его помощи, и у нее хватило ума взять платок, но воздержалась от резкого ответа. Грубость по отношению к этому мужчине, похоже, только поощряла его. И благоразумие подсказывало ей, что, если он преследовал ее лишь ради того, чтобы позабавиться, видя ее раздраженной, ей нужно было только не позволять ему сердить ее, и тогда он потеряет к ней интерес и оставит ее в покое.
Она изящно приняла льняной платок:
— Спасибо.
— Меньшее, что я мог бы сделать, испугав вас.
Она подумала, что так оно и было, но вслух произнесла:
— Это была моя оплошность. Я размечталась.
—Мы можем обсудить это во время танца. Вы будете танцевать?
Она бы предпочла не танцевать.
— Да, конечно.
— Вальс.
Вальс? После того как он так нагло вел себя утром? И притом, что он раньше приглашал ее не боле чем на рил? И этот мужчина рассчитывает теперь на вальс? О, ей отчаянно захотелось сделать еще одно замечание по поводу его высокомерия.
— Это было бы прекрасно. — Она искренне надеялась, что эти слова прозвучали не слишком вымученно. — Как мило с вашей стороны пригласить меня.
— Это я должен вас благодарить.
В ответ она смогла только слегка улыбнуться. Кейт предполагала, что он уйдет, — она была более чем удивлена тем, что он вообще осмелился находиться в ее компании у стола с закусками, — и вернется за ней, когда придет время их вальса.
Он не ушел. Он просто стоял и молча смотрел на неё. На его губах играла полуулыбка, как будто он догадывался, о чем она думает.
«Пусть смотрит, — подумала она, — он не увидит меня раздраженной». Она отвернулась, чтобы посмотреть на танцующих, допить лимонад, оставшийся в стакане, и даже постучать ногой в такт музыке. Она посмотрела на него один раз… другой…
Она не могла это выносить. Ей нужно было с ним поговорить. Ей нужно было добиться, чтобы он перестал подавлять ее.
— Вы возвращаетесь в Лондон завтра, мистер Хантер?
Его губы растянулись немного шире:
