равно, с его стороны было опрометчиво будить отца ни свет ни заря. Он мог подождать пару часов и сообщить обо всем Чезаре в более деликатной форме.
В этот момент в комнату ожидания вошла Изабель, и Алекс затаил дыхание. Сердце глухо забилось в его груди. Но тут он заметил, что она улыбается.
— Все обойдется, — поспешно произнесла Изабель. — Это был легкий сердечный приступ, и врачи считают, что следующего не будет. Разумеется, если Чезаре изменит свой образ жизни. Я намерена проследить за тем, чтобы так и произошло.
У Алекса отлегло от сердца. Отец иногда выводил его из себя, но это был его отец, и он любил его, черт возьми.
Ник и Мэтт засыпали Изабель вопросами. Она сдержанно отвечала, а Алекс слушал ее ответы.
— Сейчас он спит. Может быть, вам всем стоит вернуться к своим делам, а в конце дня опять приехать сюда? Какой смысл сидеть здесь без дела? — Она поцеловала Ника, потом Мэтта в щеку. — А теперь я хочу поговорить с Алексом, так что вы двое не ждите его, — сказала она, выпроваживая их.
Алекс напрягся, чувствуя на себе любопытные взгляды братьев. О чем Изабель хочет поговорить с ним?
— Алекс, мне так жаль, что Оливия не сможет иметь детей, — сказала она, стиснув его руку.
Алекс был настолько поглощен сейчас другими заботами, что забыл о собственных проблемах. Он кивнул.
— Спасибо.
— Твой отец просил меня кое-что тебе передать.
Алекс нахмурился.
— Что именно?
— Он сказал, что сожалеет о случившемся. Сказал, что хочет только, чтобы ты был счастлив. И если ты любишь Оливию, он благословляет вас обоих.
Алекс едва не задохнулся от нахлынувших на него чувств.
— Он так и сказал?
— Да. И рассказал мне об ультиматуме. — Изабель поджала губы. — Если бы я знала, то вмешалась бы, поверь мне.
Апекс кивнул.
— Спасибо, но, если бы он не предъявил мне этот ультиматум, сомневаюсь, что я бы женился на Оливии.
А может быть, и женился бы, хотя это заняло бы больше времени. Оливия привлекла его внимание в тот же момент, как он увидел ее.
— Почему-то мне кажется, что вы все равно в итоге были бы вместе. — Изабель поцеловала его в щеку. — Иди-ка ты лучше домой, к своей жене. Она нуждается в тебе сейчас.
Алекс кивнул и ушел, пообещав вернуться позже. Теперь пора уделить время Оливии. Он ненавидел прессу за то, что они сделали ее боль всеобщим достоянием. Ему было тяжело читать об их личной жизни в газетах, но его жене сейчас вдвойне тяжело.
Оливия вскочила с дивана и бросилась к нему, как только он открыл дверь.
— Ну, как он? — озабоченно спросила она, беспокоясь о человеке, который все это время манипулировал ее жизнью ради достижения собственных целей.
— Все хорошо. У отца был легкий сердечный приступ.
— Слава богу! — Она крепко обняла его.
Алекс обнял Оливию, с наслаждением вдыхая аромат ее духов. Он хотел бы провести в объятиях Оливии всю жизнь. Он хотел бы…
Оливия опустила руки и отошла на несколько шагов.
— Я разговаривала со своей матерью. Это ее экономка проболталась репортерам. Брита подслушала наш разговор с Фелицией.
Алекс нахмурился.
— Брита? Я удивлен. Никогда бы не подумал.
— Я знаю.
— По крайней мере, теперь мы знаем, кто это был.
Она кивнула.
— Мама тут же ее уволила.
— Хорошо.
Слава богу, никто из близких в этом не замешан, хотел сказать Алекс, но промолчал.
— Алекс, мне очень жаль, что я подозревала твоего отца, — тихо произнесла Оливия, словно прочитав его мысли.
— Это было не такое уж невероятное предположение, — честно ответил Апекс. — Кто знает, что бы он сделал, если бы я рассказал ему новости до того, как их раструбили газеты.
— Давай забудем о том, что произошло, — предложила Оливия, и он еще больше полюбил ее за эти слова.
И тут Алекс боковым зрением заметил нечто необычное. Повернувшись, он увидел два чемодана, стоящих в углу. У него перехватило дыхание.
— Какого черта?
Сожаление мелькнуло в ее глазах. Оливия расправила плечи.
— Я подумала и решила дождаться тебя, чтобы попрощаться.
У него упало сердце.
— Попрощаться?
— Я освобождаю тебя от нашей договоренности, Алекс.
Он выругался.
— Ты о чем?
— Я предлагаю тебе развод.
Он вскинул голову.
— А кто тебе сказал, что я хочу развестись?
Ее синие глаза заблестели от неожиданно навернувшихся слез, но она справилась с эмоциями.
— Я не хочу, чтобы ты чувствовал себя связанным по рукам и ногам. Не хочу, чтобы ты оставался со мной из жалости.
— А кто говорит, что я остаюсь с тобой из жалости? — прорычал он.
Оливия прерывисто вздохнула.
— У наших отношений нет будущего. Смирись с этим, Алекс.
— Нет.
У него перехватило дыхание. Как Оливия могла даже подумать о разводе? Разве она не видит, что он любит ее?
О господи. Ведь он ни разу так и не обмолвился о своих чувствах.
Но и Оливия тоже никогда не говорила ему о своих.
В глубине души Алекс знал, что Оливия не любит его. Влюбленная женщина никогда даже мысли не допустила бы о разводе и о том, чтобы уйти от своего мужа. Влюбленная женщина пожертвовала бы собой ради…
И тут его осенило.
А разве она не жертвует собой в данный момент, освобождая его от их соглашения? Может быть, она действительно
— Я люблю тебя, Оливия.
Она застыла.
— Что?
— Я люблю тебя, дорогая. Ты не можешь оставить меня.
Оливия какое-то время молча смотрела на него. Она так долго мечтала услышать эти слова.
— Но я не могу подарить тебе ребенка.
