В первый раз с тех пор, как он очутился на вершине Равенспура, Уртред повернулся и взглянул назад, на южные горы. Величественные вершины Палисадов, освещенные луной, гордо высились над снежной бурей, бушевавшей над равниной, и темными грозовыми облаками. Какое-то время он колебался. Отчаяние, которое он сбросил с себя, начав подниматься на Равенспур, опять обрушилось на него. Даже в башне Форгхольма он не чувствовал себя таким ужасающе одиноким. Темный голос говорил с ним. Друзья бросили его в снегу, оставили умирать. В Форгхольме он, по меньшей мере, знал свое место, скрываясь в башне все эти годы; никогда он не подходил к окну, чтобы те, кто ждал внизу, не увидели даже намек на его лицо. Да, начиная с Тралла у него были друзья: Таласса, Аланда, Джайал — они приняли его. Или нет? Мучительное сомнение грызло его душу. Сейчас он изгнанник, забытый всеми, бесполезный для них. Внезапно пришло видение: Джайал и Таласса, обнявшись, смеются, смеются над ним, уродцем в балагане. Холодная ненависть охватила его. Его обманули, он сам обманул себя. Таласса никогда не любила его. Даже жители Годы вели себя честнее по отношению к нему, чем эти так называемые друзья; только неприкрытое отвращение по отношению к нему, и ничего другого.
Потом он попытался привести мысли в порядок. Нет, это не его мысли. Черное Облако, нависшее над горой, действует на его рассудок; друзья никогда не бросали его. Между ними всеми священные узы. Но тогда, почему он один? Опять червь сомнения. И опять все мысли с начала. Его сознание никак не могло вырваться из объятий горячки, которах искажала и перекручивала каждый разумный довод.
Надо привести мысли в порядок, попытаться определить, что сейчас самое главное. Вот, самое главное — найти остальных. Доказать, что его подозрения — самый обыкновенный бред. Они идут вдоль Барьера в Лорн. Самый быстрый способ соединиться с ними — подняться на вершину через руины города и найти путь вниз с другой стороны.
Но все-таки Уртред стоял и смотрел на горы, а свист ветра в прорезях маски странно гармонировал с состоянием его души. Сейчас все его существо сосредоточилось на одной мысли — в этом месте он что-то узнает. Ожидание длиной в двадцать один год наконец-то закончится, сгорит, как мотылек в пламени свечи. Это Равенспур, место по которому его назвали. Сейчас он узнает правду.
И тем не менее Уртред не двигался, удерживаемый на месте волнами сражающихся между собой эмоций, захлестнувших его душу и сердце. И он мог бы стоять вечно, пока ветер не сбросил бы его в пропасть. Но тут, внезапно, вспышка красного света расцвела далеко на юге, осветив облако снизу. Потом еще и еще, они шли от входа в Логова Харкена, скрытого снежной бурей. Это не молнии, он был уверен. Но что? И потом, хотя до Логова было много миль, а ветер выл и жаловался вокруг него, он услышал триумфальный клич, прокатившийся по ущельям и горным склонам. Пока он глядел, вспышки поднимались все выше и выше в небо, потом устремились вниз. Уртред напряг глаза, пытаясь увидеть больше, но ему мешали расстояние и облака.
Затем красные вспышки опять поднялись высоко и через серое небо с потрясающей скоростью устремились к нему, становясь все более и более яркими. На какое-то время облака разошлись, и он увидел их сверкающие тела. Могучие крылатые создания, лунный свет отражался от их чешуйчатых боков, переливаясь разными цветами: синим, красным и оранжевым. Их крылья с силой били в воздух, а сверкающие глаза глядели на север: они с ревом пролетели мимо, в миле или двух на запад, а воздушная волна ударила по нему с такой силой, что сбила с него плащ и ему пришлось ухватиться за камень, чтобы не упасть в пропасть.
Драконы. Освободились из Логова Харкена. Его сердце потянулось вслед за летящими зверьми, исчезнувшими в облаках, ему страстно захотелось полететь вслед за ними, лететь вместе. Создания Ре, опять оказавшиеся на земле. Для чего нужно
Потом пришла другая мысль, слегка умерившая его буйную радость. Да, драконы проснулись, но почему они вышли оттуда? Тысячелетия ничто не шевелилось в глубинах Логова Харкена; так сказал Гарадас. Так что же потревожило их? Кто-то или что-то прошло через место, где они спали? Он вспомнил видения Джайала. Кто мог пройти через недра земли, владения Исса? Только он один, Фаран собственной персоной. Итак, Лорд-Вампир нашел таки путь из Тралла и уже здесь, по эту сторону Палисад. Сомнений нет. Уртред видел работу Голона, его волшебника, видел силу этого человека, когда они повстречались на мгновение на дорогах Тралла в ту самую ночь, когда он вошел в город. Итак Голон сделал это: перенес сюда Фарана не за три месяца, как думал сам Уртред, а за три дня. У них совсем нет времени. А еще надо добраться до вершины, спуститься на другую сторону и найти северный вход в Барьер
Внезапно сознание пришло в порядок, Уртред повернулся и сделал последние несколько шагов до стен погибшего тысячи лет назад города. Над ним чернел силуэт полуразрушенной башни. Справа и слева гора резко уходила вниз, образуя почти отвесные скалистые обрывы. А прямо перед ним, в стене башни, чернело прямоугольное отверстие, примерно двадцати футов в высоту. Он вошел, его шаги громко отдавались в пустоте перед ним. Лунный свет струился с запада через пустые бойницы крепости. Справа от него винтовая лестница поднималась на следующий этаж здания. Это была единственная видимая деталь башни. В зале стоял холод, холод древнего камня; он решил, что этот камень будет холодным даже тогда, когда снаружи будет настоящая жара. Вглядевшись в темноту, Уртред увидел на противоположной стороне огромного зала выход наружу. Все, что он должен сделать — пересечь этот зал, и тогда он освободится и от этого места, и от темных мыслей, отягощающих его сознание. Но кое-что удержало его на месте, буквально приклеило к земле, он не смог сбежать. Тайна. Загадка. Имя этого места. Его имя.
Вместо того, что бегом броситься к выходу, Утртред подошел к лестнице и начал взбираться по ней. Его окружил слабый свет, шедший неизвестно откуда. Казалось, что свет движется вместе с ним. И опять у него возникло чувство, что все это он уже видел, что уже был здесь, много лет назад. Никакого признака стражи, и вообще ни единого знака жизни. Он прошел по коридору и обнаружил еще одну винтовую лестницу, ведущую наверх. Утртред начал подниматься в самые верхние этажи крепости.
Опять и опять, все вокруг было ему странно знакомо, как если бы он видел эту картину, хотя мельком и очень давно, она постоянно возвращалась в его сознание. Он остановился, закрыл глаза и воспоминания стали еще более отчетливыми. Его несли в мягких руках, причем он был во что-то закутан, отделен от мира и видел все через слабый туман. В зале звучали голоса, встревоженные крики детей, его собственный и другой — Рандела? Потом ничего, пустота, наполненная воющим ледяным ветром, бескрайняя белая равнина, скрип кожи седла: потом его первые сознательные мысли в Форгхольме.
Уртред открыл глаза. Как он может помнить хоть что-нибудь из того времени? Ему было всего несколько недель от роду. Похоже на то, что когда он в первый раз увидел Равенспур из Годы, какая-то сила вложила воспоминания в его сознания. Теперь он все понял. Это не его собственные воспоминания: они жили здесь независимо от него, в стенах крепости, в каждом камне. Они жили и дышали, помня все; он только слышал голос камней, видел то, что они видели. Он протянул руку и коснулся стены: так и есть, камень как бы немного поднимался и опадал, волна дыхания прошла через рукавицу в его руку. Стены жили. Он опять стал подниматься.
На верхней площадке лестницы было почти ничего не видно: темнота, и только голоса, смущающие и злые, множились в его голове, превратившись в какофонию соперничающих звуков. Он все отчетливее слышал, как кричат женщина и дети. Потом звуки внезапно оборвались, все стало тихо, и в полной тишине Уртред сделал последние два шага. На самом верху исчезли последние намеки на свет, как если бы закрыли дверь.
Сейчас он был абсолютно слеп. В отличии от зала внизу, окон здесь не было. Хотя он ничего не видел, но точно знал, что стоит на вершине горы. Тьма. Место, которое рождает и выращивает мысли, которые так много раз сменяли друг друга, что превратились в кислоту, в кислоту потерянных надежд: в воздухе висел слабый запах, как если бы неосуществившиеся ожидания превратились в эфир.
Никогда раньше, даже с маской на лице, закрывающий мир, он не погружался в такую темноту. Кислый запах, вот и все, что осталось.
И тут Уртред почувствовал, что в помещении кто-то есть, кто-то, кого нельзя увидеть или услышать, существо чистой мысли, которое прожило множество лет и которому, чтобы жить, надо думать, как другим для этого надо вдыхать воздух. Все эти годы оно спало в камне, и, как магнит для металла, слабое, но настойчивое притяжение этого существа привело его сюда. Является ли оно ему врагом?
Потом он услышал голос. Откуда он шел? Слова уносились вдаль, как свет улетает за край мира в
