путешествие через горы.
— А что вообще случилось с тобой? — спросил Джайал.
— Та буря, она была не естественной — ее послали, — ответил Уртред.
— Кто?
Уртред встал, пошатываясь. — Король Чуди. Он хотел отделить меня от вас. После того, как я расправился с Ледяными Призраки, меня понесло на север. Я прошел по дороге Мазариана, прямо до верхней точки Сломанных Вязов. И там я встретился с правителем этих мест, или, скорее, с его призраком.
— Почему он не убил тебя?
Уртред указал на маску. — Он решил, что я один из них, его подданных — и сказал, что вы бросили меня. Да, у меня было искушение поверить ему, Джайал, сильнейшее искушение. Это вроде как ты и Двойник, так и он со мной: его голос звучал в моем сознании. И был очень убедительным. Но я сражался с ним, и победил. Потом призрак исчез, с вершины я помчался вниз, и оказался в башне.
— Но я все-таки не понимаю, почему он пощадил тебя.
Уртред отвернулся. — Я тоже — это какая-то тайна, принадлежащая моему прошлому. — Он опять повернул голову к ним. — Этот главный называл гору Равенспур: часть моего имени. Кто-то перенес меня и брата в Южные Земли, перенес отсюда. И у меня было еще одно видение, когда я был там. Женщина, одетая в белое, у озера. Моя мать. Она умерла здесь. Возможно Хозяин знал, что придет день, я вернусь в эту страну и, узнав имя горы, доберусь до нее. И там он искушал меня, хотел, чтобы я выполнил его желание.
— И что же он хотел от тебя?
Теперь Уртред повернулся к Талассе. — Он хотел, чтобы я остановил Светоносицу. Вы все видели Черное Облако. Там еще есть озеро, что-то вроде ворот в мир Хозяина. Каждые сто лет его армия формируется в его водах. Как и говорил Гарадас, это время опять пришло. Скоро они пойдут на Лорн — и только Таласса может остановить их.
Джайал мрачно кивнул. — Мы встретились с некоторыми из этих тварей в подземном мире. — Он кратко рассказал Уртреду обо всем, что случилось с ними в Барьере Айкена, о встрече с Фараном и Голоном, о битве. — Свет уничтожил Создания Тени, но Фаран и пара остальных выжили, — заключил он свой рассказ.
— Тогда у нас не так много времени, — сказал Уртред. Он вскинул голову и прислушался. Но услышал только свист бушевавшей снаружи бури, которая с каждой секундой становилась все яростнее. — Буря не кончится никогда — по крайнем мере, пока мы здесь. Все опять как на Равнине Призраков. Даже ветер выполняет желания Хозяина.
Он повернулся к Аланде. — Ты можешь сказать, как далеко до города?
Лицо старой дамы было бледным и вытянутым, но в ответ на его вопрос она зашевелилась. Распахнув плащ, она вынула посох, который скрывала под его складками.
— Моя сила слаба. Все, что я могу сказать — город находится где-то в лесу. Быть может на полет стрелы, а быть может туда надо идти не меньше месяца.
Все как один повернулись на север, к той воображаемой точке, где собирались найти город Лорн. Может быть он очень близко: если так, они должны решиться на короткий отчаянный бросок через бурю. Но если он далеко, они все погибнут, занесенные снегом. Никто ничего не говорил: все, без сомнения, надеялись услышать, что шторм ослабел, но он, казалось, бушевал с еще большей силой, чем несколько минут раньше; ветер слетал с горы и потом, по суживающейся спирали, закручивался вокруг башни. Его ярость росла и росла, а крутящийся конус летящего снега накрыл всю башню.
Надо было что-то делать. Джайал разобрал баррикаду, поднял засов и открыл дверь. И тут же его едва не сбило с ног. Снаружи, как увидели все, была белая стена летящего снега, и больше ничего. Гарадас помог ему вернуть дверь назад, и вместе они опять опустили тяжелый деревянный засов, протянувшийся от одной стороны двери до другой. Староста выругался, его потупленный взгляд мрачно уставился на пол: без сомнения он думал о своих товарищах, которые убежали от Фенриса. У них не было ни единого шанса выжить в такую погоду. Но у него были и другие мысли. — Волк вернется, — сказал он.
— Как? — спросил Джайал. — Жрец убил его.
Гарадас повернулся к нему. — Не так-то просто уничтожить зиму, а он и есть зима. Буря — предвестник его возвращения. Очень скоро он будет здесь.
Уртред мог только кивнуть, подтверждая его слова. Вой ветра уже походил на плач баньши, башня тряслась, как если бы он пытался сорвать ее с фундамента. Уртред почувствовал, как холод, похожий на невидимую жидкость, начал наполнять башню, его кости начали коченеть. Даже пламя огня, горевшего в его сердце, начало ослабевать под действием холодного воздуха, сочившегося в комнату под давлением урагана. На их глазах ярко горевшие поленья превратились в серую золу и погасшие угли. Как если бы глаз урагана был гигантской центрифугой, которая отбрасывала тепло в сторону, оставляя только непостижимый абсолютный холод.
Таласса, которая молча стояла все это время, выглядя продрогшей и замерзшей, несмотря на меха, внезапно подняла руку. — Вы слышите это? — прошептала она.
Только теперь все услышали и увидели. Стены башни содрогались от приглушенных ударов, как если бы какие-то тяжелые тела слепо тыкались в них, ища отверстие для входа. И было непонятно, действительно ли они слышат крики и стоны, или весь этот шум и грохот просто работа ветра, беснующегося снаружи.
— Что это? — спросил Джайал, так сильно стиснув меч в руке, что костяшки пальцев стали белыми как снег.
— Твари Хозяина, — мрачно отозвался Уртред.
— Как они могут жить в таком урагане?
— Они и
Уртред посмотрел на дверь. Дубовые брусья стояли на месте: дверь выглядела так, как если бы могла выдержать удары осаждающих по меньшей мере час или два. — Дверь может удержать их, пока. — Но как будто для того, чтобы показать, насколько пусты его слова, в то же самое мгновение раздался треск раскалывающегося дерева, и одна из старинных дубовых балок отчетливо выгнулась внутрь, уступая страшному давлению снаружи: все удары теперь обрушивались на дверь, как если бы за ней собрались все невидимые создания Хозяина.
Все отступили к самой далекой от двери стене. Уртред взглянул на холодный туман, опять струившийся сверху через открытый люк, его струи завивались в странные перекошенные формы, похожие на те, которые вырывались из Черного Пруда. Он крикнул остальным прижаться к стенам и все, смущенные, так и сделали. Уртред, чувствуя знакомое покалывание в венах, выбросил свои руки в перчатках по направлению к умирающему огню, стараясь найти еще не погасшую искру среди серой золы, нашел ее, схватил и мысленно превратил ее в бушующее пламя, которое должно будет наполнить помещение.
Внезапно, за какую-то секунду, весь воздух в комнате исчез: его утянуло в очаг, искра всосала его, и перед их потрясенными глазами серый пепел превратился в сверкающую огненную магму. Пламя ударило высоко в воздух, вплоть до люка, и стегнуло по крутящимся силуэтам, которые мгновенно вспыхнули и испарились. Капли черной жидкости, с шипением, упали на выложенный каменными плитами пол башни. Один из горцев вскрикнул, когда черная капля брызнула ему на щеку, обжигая ее.
Потом, когда он перестал кричать, на какое-то мгновение наступила тишина, как если бы то, что было снаружи, остановилось, не зная что делать, но потом послышались новые могучие удары в забаррикадированную дверь, и белые деревянные щепки посыпались от нее в комнату.
— Нам нужно опять забаррикадировать дверь! — крикнул Уртред. Немедленно все забегали, хватая всю попадавшуюся под руку мебель. Сам жрец огляделся и, схватив своими рукавицами одну из кроватей, которую он заметил еще раньше, потащил ее к двери. И тут он увидел то, что было под ней: деревянный люк с кольцом. Он бросил кровать и позвал остальных.
Несмотря на вой ветра снаружи, все услышали его крик и повернулись, чтобы посмотреть, что он нашел. Уртред позвал Джайала. Юный рыцарь бросил рядом с дверью стол, который он тащил, и подбежал к нему. Уртред схватил кольцо и с силой потащил вверх, открыв темное пространство внизу. Снизу потянуло сырой землей и плесенью. Вниз спускалась прочная деревянная лестница. Джайал уже спускался вниз в
