— Да, он видел, что я иду, — ответил Уртред, — он соблазнял меня, но я не поддался. Призрак моей мамы спас меня. Я знал, что то, что я ищу, находится здесь, в Лорне.
Наблюдатель опять медленно кивнул. — Да, ты видел свое предназначение — и поступил правильно. Он протянул дрожащую руку к Уртреду, но, прежде чем рука коснулась Уртреда, он передумал и рука упала. Наблюдатель отвернулся, его голос стал напряженным и грубым. — Теперь выслушай остаток рассказа. Судьба решила, что мы должны встретиться именно сейчас, когда Лорн на грани уничтожения.
— Я жил и умирал множество раз, и каждый раз я рождался заново. Десять тысяч лет назад я был королем государства, которое называлось Равенспур. И тогда мою королеву звали Мериэль, женщина, которая была твоей матерью: она была волшебницей, одной из Королев-Ведьм Севера. Она могла заставить цветы расти на голых камнях и превращала слезы в мед, могла вернуть к жизни мертвого: вот какова была ее сила. Тем не менее она не была созданием Ре, но происходила от народа, который поклонялся Богу Луны.
— Но боги принесли в мир раздор и соперничество. Они устраивали турниры только для того, чтобы удовлетворить свое пустое тщеславие, и с каждым разом лилось все больше и больше крови. Их слуги гибли тысячами, а огромные устройства заставляли содрогаться всю землю. И вот настал день, когда сами боги сцепились между собой в смертельной схватке. Да, Уртред, самый горький день, когда с рассвета все небо было охвачено пламенем, поднимавшимся со Сверкающей Равнины, а воздух наполнен злыми криками умирающих богов.
— Я проплакал весь день, а потом меня посетило видение: это был Бог, Ре. Он сказал мне, что Эревон, Бог Луны, умер, и его королевство опустело. Туда мы и должны идти, потому что ни солнце ни луна не будут светить на небе еще тысячу лет. Он натянет шатер над небом, и там мы должны будем жить без солнца, ожидая его второго рождения. Но только слуги Ре смогут войти туда. Я сразу понял, что это означает: Мериэль, моя королева, не пойдет со мной. Я не сказал ей ни слова, но она уже все знала. Под жестоким небом она повернулась ко мне, и я увидел на ее лице печальный свет, так как она знала, что мы должны расстаться, пока не завершится цикл пророчеств. Она сказала мне, что придет день, и она вернется к озеру под вершиной, где находился ее сад. Она придет в Темное Время мира, чтобы спасти людей от тьмы и умирающего солнца. Потом она поцеловала меня и спустилась с вершины горы, а я все смотрел и смотрел на нее, пока она шла вниз, ее белое платье светилось в полутьме, которая тогда властвовала над миром. Потом она исчезла. Я позвал свой народ и повел его оттуда в Лорн, и ни разу не оглянулся.
— Сто, и еще сто раз я жил и умирал только для того, чтобы опять проснуться. И каждый раз я был Наблюдателем, ждущим второе рождение солнца. Всегда на этой террасе, без солнца, вечная луна, только ее свет. Все остальные воспоминания улетучились без следа, и только лицо Мериэль никогда не умирало. Каждый раз, когда я опять просыпался в новом теле, оно оказывалось выжжено в моей памяти, навсегда.
— Много инкарнаций спустя меня посетило еще одно видение, голос приказал мне отправиться во Внешний Мир. Я прошел через Лунный Пруд. Увидел Мир Смертных, в первый раз за десять тысяч лет. Мое тело скрючилось, я стал горбатым и перекошенным. Неужели Мериэль примет меня таким, спрашивал я самого себя. Тем не менее я отправился туда, под солнцем смертных, дошел до Равенспура и нашел ее именно там, где видел в последний раз, у края озера. Я думал, что она с презрением оттолкнет меня, отвратительное создание, ничем не лучше Чуди. Но вместо этого она взяла меня за руку и мы вместе вернулись к границам Лорна. Проклятие Ре, которое десять тысяч лет запрещало ей входить в Лорн, наконец-то рассеялось, и мы вместе прошли через пруд. Мы пришли в город и какое-то время, очень недолго, жили в блаженстве.
— Родилось двое детей, ты и Рандел, но тут на нее опустилось новое проклятие, проклятие возраста, и она бросила меня, оставила меня в одиночестве ждать, когда ты вернешься вместе с Светоносицей.
Уртред встал на колени, слезы, невидимые под маской, катились по его разрушенным щекам. — Это то, что мне обещал Манихей. Теперь я знаю тайну своего рождения. Тем не менее есть еще кое-что, что я не понимаю.
— Говори.
— Почему Хозяин Равенспура отпустил меня?
Наблюдатель какое-то время молчал. — Придет время, и он сам расскажет тебе обо всем. Но сейчас знай: Хозяин — мой брат. Он остался в Равенспуре и умер, поклявшись отомстить мне и моему народу. Так что, как я теперь понимаю, когда ты и Рандел очутились в его власти, он решил, что когда-нибудь сумеет перетащить тебя на свою сторону, ты обратишься против Светоносицы и уничтожишь единственную надежду Лорна. Но теперь он знает, что и сам погибнет вместе с Лорном, потому что Бронзовый Воин пойдет вслед за Талласой на север; купол который Ре установил в небе, будет уничтожен, и Лорн вернется в Мир Смертных.
В этот момент заговорила Таласса, слабым голосом. — Я не хочу забирать Бронзового Воина отсюда, — прошептала она.
Наблюдатель покачал головой. — С Лорном все кончено. И вы должны выполнить свою работу. Вы должны идти вслед за бароном на север, в Искьярд.
— Почему отец пошел туда? — спросил Джайал.
— Смертным совсем не легко жить в Лорне, — ответил Наблюдатель. — Времени нет, одно это любого доведет до сумасшествия. И это портит людей. Посмотри на мой народ. У них нет цели, они не смогут защитить себя даже тогда, когда возникнет самая большая опасность. Барон знал, что во внешнем мире время идет — вот он и поспешил в Искьярд.
— Но ему нужен меч! — запротестовал Джайал.
Наблюдатель опустил голову. — Теневой Жезл — оружие богов. Никакой смертный не должен владеть им. Все то время, пока твой отец был здесь, он не расставался с жезлом, хотя его лицо и ладони были ужасно обожжены. Как будто единственная цель его жизни — постоянно держаться за эту вещь. И он никогда не переставал верить в тебя. Барон постоянно находился в хрустальном зале, ожидая увидеть твое лицо, и молился Ре, чтобы оно наконец появилось. И вот однажды твое лицо действительно появилось: ты вместе с моим сыном и Светоносицей. Он ушел почти сразу после этого.
— Почему он не стал ждать?
— Хотя время в Лорне стоит, Жезл убивал его. Но он оставил сообщение для тебя. Я сейчас его принесу. — Он захромал в темноту, остальные пошли за ним. Вдоль стены комнаты стояли письменные столы и высокие книжные шкафы, переполненные древними свитками. — Записи об истории моего народа, — сказал он, указывая на беспорядок. Он подошел к украшенному орнаментом письменному столу, одиноко стоявшему в конце скрипториума. На нем, как если бы готовый к их приходу, лежал старинный, слегка покореженный ящичек для свитков. В свете посоха и меча они увидели, что на его боку вырезана фамильная саламандра Иллгиллов. — Здесь, — сказал он, поднимая ящичек и предлагая его Джайалу. Руки молодого рыцаря слегка дрогнули, когда он взял его.
Джайал, тоже трясущейся рукой, развязал кожаные завязки, удерживающие крышку ящичка и вынул оттуда свиток, написанный на самом лучшем пергаменте. Он вышел на террасу, где было достаточно светло от света луны, чтобы прочитать послание.
Через несколько минут он дал свитку опять свернуться и протянул его Уртреду. — Прочитай его вслух, жрец: он касается всех нас. — Жрец взял свиток и осторожно развернул его своими когтистыми рукавицами. Почерк был почти не разборчив, как если бы кто-то писал его в спешке и пожираемый жаром лихорадки. Чернильные пятна усеивали лист, он с трудом разбирал грубо нацарапанные буквы. Вот что там было:
«Я только что увидел твое лицо в хрустальном зале. Ты идешь в Лорн, но я уйду раньше, чем ты будешь здесь. Я вижу страшную опасность, с которой тебе придется столкнуться: Тень, которая выслеживает тебя. Манихей был прав. Жезл — проклятие, и мы оба прокляты. Но независимо от проклятия ты должен пойти за мной, на север. В хрустале я увидел тайну; теперь я знаю, почему солнце умирает и что надо сделать, чтобы вернуть его к жизни. Очень сомневаюсь, что смогу сделать это один. Приведи ко мне Бронзового Воина и принеси меч; когда они объединятся с Жезлом, ни один враг не устоит перед нами.
— Я ухожу завтра через портал, похожий на тот, что на озере. Я не знаю, ведет ли он в наш мир или в другой, не имеет значения, если он приведет меня в Искьярд. Времени осталось очень мало.» — На этом послание закончилось.
— Вы слышали слова барона, люди, — печально сказал Наблюдатель.
