сделает, сжал тьму, прижал ко рту и почувствовал, как темная сажа проникает ему в душу. Тьма вошла в вены, торжествующая, стирающая сомнения, и вымела все из его сознания, даже жажду крови, потому что давала больше удовольствия, чем любая кровь, которую он когда-либо пробовал.
В голове зазвенели голоса, голоса демонов. И тогда, как будто с глаз сдернули повязку, зрение вернулось, и Фаран увидел мир внизу таким, каким, возможно, его видел Исс из своего дома на звездах. Он увидел кривизну земли, горизонт больше не мешал, взгляд как будто огибал его. И он увидел, как тьма распространялась над синевой моря и зеленью земли, пока не опоясала весь мир, так что ни один луч солнца больше не падал вниз.
А наверху, там, где сейчас сиял только яркий свет звезд, он увидел темную массу, тень надо тьмой, черную звезду, которая становилась все ближе и ближе… Сам Бог, приближающийся, спускающийся со звезд, чтобы вступить во владение своим наследством.
Корабль по-прежнему несся вперед, ветер срывал с Фарана плащ, пытался оторвать руки от мачты, сбросить его с шаткой опоры на палубу. Князь всмотрелся вперед. Горы, которые все время были под кораблем, убежали на юг и сейчас они летели на север над бескрайним ледяным полем. Тень огромного облака падала на ледяную долину и гасила свет рассвета, который умирал, не разгоревшись. Они гнались за солнцем, плывшем по утреннему небу к зениту, и уже начали обгонять его.
Потом, когда тень пронеслась еще дальше, он увидел перед собой далекие башни и пирамиды Искьярда. Несущие его Атанор тоже увидели их, потому что начали спускаться вниз из брюха облака. Но и вперед они неслись даже с еще большей неистовостью. Как пикирующий на добычу ястреб корабль резко наклонился вниз, с каждой стороны появилось еще больше Атанор, сопровождавших их к неведомой цели. С этой высоты он отчетливо видел темный гранит стен, пирамиды, крыши храмов и башни, перед ним лежала огромная карта в натуральную величину.
Уртред побежал по коридору обратно на площадь. Он выскочил из-под колоннады и огляделся. На востоке, в направлении поднимающегося солнца, на небе появилась чернильно-черная линия. Всходящее солнце внезапно исчезло, только отдельные слабые лучи прорывались через край тьмы. Да, это она, бесконечная ночь, ночь Исса, принесенная демонами; она накрыла мир тьмой — если только драконы не смогут победить их.
Драконы заревели, и языки пламени сверкнули из сотни мест на башнях и крышах храмов. Он почувствовал, что их сердца забились сильнее и его собственное забилось в унисон с ними. Он почувствовал древнюю радость, освобождение от тяжести, по нему прошла радостная дрожь — предчувствие полета.
Тем не менее к эйфории примешалась изрядная доля страха — снег на площади перестал искриться и из белого стал черным, когда над ним прошла тень. Сам Уртред тоже почувствовал на спине холодную руку Исса.
Фаран и он. Это утро, которое началось светом и закончилось тьмой, станет утром их битвы, и в живых останется только один.
Голова поплыла. Точно так же, как в святилище Форгхольма, когда он вызвал туда Огненного Дракона. Много лет прошло до второго случая, на краю Леса Лорн, когда он стал драконом и сражался с Фенрисом. Его душа рвалась в бой, а в венах горел расплавленный огонь, стремившийся в небо. Он сражался со своим сознанием, как тот, кто сражается с соколом, который хочет порвать путы, привязывавшие его к земле, и взмыть в голубое небо.
Уртред напряг глаза и представил себя летящим над верхушками башен. Земля унеслась вниз, перед глазами все расплылось, мир стал серым. И через мгновение он уже
Теперь, с высоты, он увидел, что край облака кипит яростной жизнью; это была не темнота, но сцепившиеся между собой миллионы похожих на летучих мышей демонов, тянущих за собой тьму. Их кожистые крылья налегали друг на друга, их тела касались друг друга, они выдыхали из себя тьму, которая, волнами, опускалась вниз, похожая на теневое покрывало — потоки тьмы, которые, касаясь ледяной поверхности тундры, бурлили и шипели, как кислота.
Под этим покрывалом что-то двигалось, почти не видимое во тьме, но сейчас Уртред глядел на мир острым взглядом дракона.
Тень прошла по его душе — и он испугался. Голова закружилась, Уртред закрыл глаза, потом резко открыл. Опять он стоял на большой площади, а не на высоком насесте дракона. Неудача. Он поддался человеческой слабости, и теперь заключен в это человеческое тело, съежившееся на ступеньках храмовой пристройки, друзья ушли, он один, бессильный что-то сделать. Гром приближающейся тьмы уже напоминал грохот скачущего галопом табуна, колонны по обе стороны от него начали трястись. Снег и лед падали на площадь с карниза над ним.
Вспышка зеленого пламени, и, как один, все драконы бросились вниз со своих башен. Какое-то мгновение они падали как камни, но потом, только один раз ударив могучими крыльями, взлетели вверх. Сотня или даже больше — все, кто сумел сбежать из Логова Харкена. И когда они взлетели в черное небо, каждый изрыгнул из себя длинную струю золотого огня, которая подсветила несущуюся на них черную полосу. Потом они закружили над башнями и крышами домов, выстроившись длинным змеиным хвостом, отставшие присоединялись к концу хвоста, изо все сил махая могучими крыльями, чтобы догнать остальных.
Во главе, сверкая самой блестящей чешуей и перьями всех цветов радуги, летел Веркотрикс, жеребец самого Харкена, естественный предводитель, уводя спираль драконов все выше и выше по расширяющимся кругам в сторону Атанор.
Какое-то время Уртред следил за ними глазами, загипнотизированный спиралями и кругами, его шея вытягивалась все выше и выше. На фоне темного облака драконы казались сотней миниатюрных солнц. Да, это была единственная жизнь, жизнь в полете, когда мир остается далеко сзади, а впереди только битва, битва света и тьмы.
И прежде, чем сознание успело помешать ему, нить, связывавшая Уртреда с великолепными созданиями, окрепла, захлестнулась вокруг души Уртреда и потянула его вверх. Душа взлетела, он опять стал одним из них. На этот раз он оказался Веркотрисом, темное небо вздымалось под его огненным дыханием, жидкость превращалась в туман; он глядел на мир блестящими изумрудными глазами. Теперь он часть прошлого и будущего драконов, связанный с ними огнем, бежавшим в венах; когда его сердце поднялось к Веркотриксу, предводитель драконов взлетел еще выше, остальные последовали за его хвостом. Уртред позвал их, из горла полилось расплавленное пламя. Шум двух сотен крыльев гремел в ушах как грохот водопада; они были так близко друг к другу, что перестали слышать даже звук приближающегося темного облака.
До края облака было еще миль десять, но расстояние быстро сокращалась, и две могучие силы летели навстречу друг другу с головокружительной скоростью.
Уртред, смотревший на мир глазами Веркотрикса, отчетливо видел в облаке сутолоку тварей, некоторые из которых были с человеческими руками и ногами, некоторые с клыками в пядь длиной, видными даже на таком расстоянии; они тащили за собой крутящийся темный полог, темнее, чем небо в безлунную ночь, чернее, чем сажа.
Драконы летели прямо вверх, к темному водовороту над ними: тысяча футов, две тысячи, пять тысяч — пока город не превратился в крошечное пятнышко далеко внизу. И вот они уже на одном уровне с облаком. А впереди —
Уртред и Веркотрикс: один ум, одна воля, они сплавлены между собой. Надо уничтожить корабль и Фарана: тогда, может быть, и Атанор погибнут, тоже. Он дернул хвостом и полетел прямо к кораблю. Тут же от облака отделился нижний край и упал на поднимающихся драконов, но Веркотрикс и те, кто летел за ним — один ум, одна воля — выдохнули в бурлящую темноту потоки огня.
Через мгновение темнота была вокруг, сочилась через бронированную чешую, пыталась погасить их внутренний огонь. Некоторые из тех, что летели следом, стали падать, все ниже и ниже, их крылья
