вовсе не касались.
— Какие же?
— Такие, как лечение самых разнообразных болезней, как традиционное использование лекарственных трав, мазей. Даже наше путешествие с обозом стало для меня большой школой, благодаря Мокрому Дикарю, нашему проводнику-индейцу, который передал мне многие секреты врачевания не только своего народа, но и других племен.
Майк откинулся назад, сцепив пальцы на затылке. «И какого черта она плетет эти небылицы?» — подумал он.
С того времени, как они уехали из конторы, Майк не мог отделаться от подозрения, что Эбби была в сговоре с кем-то, устроившим проделку с лифтом.
Даже теперь она старательно избегала его взгляда.
Но Майк решил продолжать поддерживать эту игру.
— Как интересно! — сказал он. — Ну, расскажи еще.
И Эбби, не умолкая, рассказала, причем ее запас подробностей был просто феноменальным — от того, как они добрались до своего отправного пункта в Индепендесе, штат Миссури, в 1858-м году, до покупки припасов, упаковки повозки и до присоединения к другим переселенцам.
— А потом переселенцы единодушно выбрали начальника обоза — твоего предка Арлена.
Майк выпрямился так резко, что едва не выбил из-под себя стул. Так вот в чем дело! Это имело какое-то отношение к его бизнесу. Может, она намеревается претендовать на какую-то долю «Лакомств Арлена», выдумывая некую связь с его предком.
— Стало быть, Арлен был самим воплощением руководителя, не так ли? — Майку не удалось скрыть сарказм в голосе.
Эбби взглянула на него, потом подняла тонкие пальцы (этот жест ему уже был знаком), по-видимому, для того, чтобы погладить упругую кожу под своим хорошеньким подбородком.
— Арлен был очень славным человеком, — спокойно ответила она. — Но руководить он научился только на собственном опыте.
Майк налил себе свежего кофе из кофейника, оставленного Ханной. Он чувствовал себя совершенно сбитым с толку. Почему Эбби честно не признается, что ей надо от него?
Заглянув в ее глаза, он попросил:
— Расскажи мне поподробнее об Арлене и об этом волшебном путешествии на Запад.
— Оно не было волшебным, — возразила Эбби. Ее красивые карие глаза засверкали от гнева, вызванного его поддразниванием. И все-таки, встретившись с его взглядом, она казалась встревоженной. — Путешествие было очень трудным. Мы даже потеряли во время пути племянника Арлена, бедного сиротку Джимми.
— Вы его потеряли? И ты, наверное, использовала какое-нибудь тайное индейское заклинание и на следующий же день вызвала его обратно?
Эбби с достоинством выпрямилась.
— Бедный Джимми умер на маршруте обоза.
И по ее раскрасневшейся щеке скатилась слеза. Майку, мгновенно испытавшему раскаяние, захотелось стереть ее. Кем бы она ни была — сумасшедшей или чертовски хорошей актрисой, но он решил выслушать ее до конца.
— Извини меня, — сказал он. — Рассказывай, я тебя слушаю.
Вслушиваясь в ее рассказ, Майк вдруг почувствовал, что начинает верить ей. Ему даже захотелось сжать эти тонкие руки, покоящиеся на столе, и утешить ее, когда она поведала о болезни своего отца, о страхах за свою сестру, Арлена и всех остальных.
Возможно, и он тоже спятил…
— У меня есть основание надеяться, что моя сестра все-таки вышла замуж за Арлена… Ты случайно не знаешь, как звали его жену? Не Люси?
Ну, если его двоюродная бабушка Майра и упоминала когда-либо имя жены Арлена, то сейчас Майк не мог бы его вспомнить.
— Нет, я не знаю, — ответил он, ошеломленный.
Затем Эбби повторила то, что говорила Майку при первой их встрече — что их обоз оказался без воды, едва они добрались до пустыни.
— Вот я и молилась о спасении в том месте, где ты нашел меня, — сказала она. — Наш проводник- индеец рассказывал о магических свойствах подобных мест, где находятся окаменелые останки древних тварей. Я полагаю, что эти окаменелости каким-то образом и связали наши эпохи, твою и мою… Я ведь потеряла сознание, а когда очутилась, ты был рядом, и я оказалась в твоем времени.
Она замолчала, ожидая его реакции. Глаза ее были ясными и полными надежды, а губы слегка дрожали.
Майк пробормотал что-то невразумительное, и его лицо снова стало печальным.
— Что ж… вот и все… — грустно закончила свой рассказ Эбби. — Конечно, это не объясняет, почему я здесь. Но я и сама этого пока не знаю. Правда, уверена, что это имеет отношение к моим особым возможностям, так как… Эбби затаила дыхание, и ее руки взлетели ко рту, словно она испугалась слов, только что слетевших с языка.
— Твои… особые возможности?
Губы ее задрожали, она попыталась улыбнуться.
— Иногда меня посещают видения, из которых я узнаю о неприятных случаях, которые должны приключиться с людьми.
Майк снова подумал о происшествии с лифтом. Было это спланировано или нет, но Эбби спасла его жизнь. Он сразу же вспомнил наводнение, которое Эбби заранее «услышала» в пустыне. Тогда она спасла их обоих, и это уж никак не могло быть задумано предварительно.
Но если эта часть ее истории была правдивой, то уж не рассчитывает ли она, что он поверит и в остальное? Разве может поверить в такое любой благоразумный человек?
А Эбби, должно быть, почувствовала его отношение к ней, к ее рассказу.
— Ханна говорит, что многое знает о людях. И ты это в ней признаешь.
— Я признаю то, что она хорошая экономка, — хмуро отозвался Майк.
Эбби протянула руку к своей кофейной чашечке. Майк снова заметил, что ее изящные руки были мозолистыми, привыкшими к тяжелой работе.
— Я и сама не поверила бы в такую историю, — сказала Эбби, — если бы не оказалась здесь.
— Выхолит, тебе более ста пятидесяти лет? Я не дал бы больше ста лет! — Майк снова не скрыл сарказма.
Взгляд Эбби взлетел вверх — и вот она уже смотрела ему прямо в лицо. Ее карие глаза заблестели от слез, она выглядела задетой не меньше, чем если бы он дал ей пощечину. Майк мгновенно устыдился, однако так и не смог ничего поделать со своим недоверием.
— Не можешь же ты рассчитывать, что я поверю в твою историю? — спросил Майк.
— Думаю, что не могу, только ведь я не знаю, как мне доказать, что я рассказала тебе правду.
Майк встал. Ему нужно было время, чтобы разобраться в рассказе Эбби и подумать, что же с ней делать.
— Я допью кофе у себя в берлоге.
— А я взгляну, не нужно ли чем-нибудь помочь Ханне, — тихим, приглушенным голосом вымолвила Эбби и выбежала из комнаты.
Ханна уже закончила мыть посуду после ужина и как раз снимала с себя передник, когда Эбби вошла на кухню.
Экономка замерла и, прижав ко лбу три пальца, закрыла глаза.
— Ах ты, бедняжка моя, дорогая Эбби… — проговорила она каким-то необычным рокочущим голосом.
Эбби оцепенела. Не явилось ли Ханне какое-то видение?
— Я получаю от тебя отзвуки огромного смятения, — продолжала Ханна, — с огромного расстояния. Нет, времени. Через гигантские пространства времени…
