Но вслух девушка проговорила, запинаясь:
— Разница в социальном положении не единственная причина, по которой я полагала, что развод был бы для тебя благом. Леди Хэвиленд также сказала, что ты не получишь ни пенни ее состояния, если наш брак сохранится.
Он пристально посмотрел на нее.
— Так ты пыталась сохранить мне наследство?
— В общем… да.
Рейн явно приложил усилие, чтобы сохранить серьезность.
— Ну, во-первых, у меня есть свое собственное состояние, чтобы не зависеть от воли бабушки.
— Правда?
— Да, я очень богат. Ты разве до сих пор этого не поняла?
— Нет, — ответила Мадлен слабым голосом. — Твои сестры проявили крайнюю обеспокоенность тем, что бабушка может лишить их сыновей средств к существованию. И Фредди говорил, что она использует свое состояние, чтобы заставить тебя жениться на женщине, которую сочтет подходящей.
— Все совершенно не так. Благодаря разумным вложениям в Ост-Индскую компанию я практически так же состоятелен, как и бабушка. Так что нет необходимости жертвовать нашей семьей ради моего благополучия.
— Ох, — выдохнула она.
— Хочешь еще что-нибудь сказать?
Откровенно говоря, она хотела, но сейчас не решалась, боясь возможного ответа Рейна. Но в конце концов Мадлен все же собралась с духом.
— Ты… ты и вправду хотел сказать, что любишь меня?
Черты его лица смягчились нежностью.
— Безусловно, именно это я и хотел сказать. Я правда люблю тебя, милая Мадлен.
Нестерпимая, острая радость наполнила ее душу. Она вся трепетала от счастья.
Ее молчание побудило Рейна придвинуться к ней ближе. Он ласково обхватил ее щеку ладонью, стараясь не задеть синяк, и наклонил голову, будто бы собираясь ее поцеловать…
Но прежде чем их губы соприкоснулись, они услышали, как кто-то намеренно откашлялся. Жгучее разочарование охватило Мадлен, когда она вспомнила, что они здесь не одни — Фредди по-прежнему околачивался поблизости. Что касается лакеев Рейна, то один из них ушел отводить его лошадь на конюшню, а другой удалился на почтительное расстояние.
— Ей-богу, — заговорил Фредди-радостно. — Это было самое романтичное признание, которое мне доводилось слышать. Вы, должно быть, теперь совершенно счастливы, Мадлен. Все ваши страхи оказались беспочвенными.
Побеспокоенная нежелательными свидетелями, Мадлен отодвинулась от Рейна, а Фредди тем временем продолжал свою восторженную речь.
— Если верить слухам, Рейн — идеальный любовник. Теперь я в этом убедился лично. Мне, несомненно, следует у него поучиться…
— Фредди, старина, — Рейн твердо прервал его монолог. — Не будешь ли ты так любезен исчезнуть? Каковы бы ни были твои проблемы, им придется немного подождать. Сейчас мне нужно остаться наедине с моей женой.
— О чем речь, — отозвался Фредди, осклабившись. — Я только лишь порадовался за вас. Теперь вам самое время полностью отдаться своей любви. А я уже начал уставать от постоянных влюбленностей. И я подумал, что это ведь благодаря мне произошло ваше сватовство…
— Фредди! — рявкнул Рейн.
— Ну ладно, ладно. Меня уже нет. Но, Мадлен, когда будете свободны, прошу вас, не забудьте, что мне необходима ваша протекция перед лицом матушки мисс Мерривезер.
— Я не забуду, Фредди, — пообещала она, правда, все ее внимание сейчас было обращено на мужа.
И Рейн отвечал ей тем же. Он поднес ее пальцы к своим губам и нежно коснулся их.
— Может, продолжим наш разговор внутри, любовь моя? — спросил он. — У нас есть что обсудить наедине.
Мадлен слабо улыбнулась Рейну в знак согласия, и он, положив ей на талию свою большую теплую ладонь, повел ее вверх по ступенькам крыльца их дома, оставляя позади хлопочущего о подготовке своего экипажа Фредди Лансфорда.
Рейн провел Мадлен в свой кабинет и плотно затворил за собой дверь.
— Итак, на чем мы остановились?
Мадлен повернулась к нему в ожидании, что же будет дальше.
— Ты собирался поцеловать меня, если мне не изменяет память.
Он на мгновенье улыбнулся и вновь стал серьезен.
— Я хотел бы сделать намного больше, чем просто поцеловать тебя, дорогая. Но сначала, думаю, я должен молить тебя о прощении. За свою бабушку и, что более важно, за самого себя.
Стараясь не показывать свою печаль и обуздывая желание броситься ему в объятия, Мадлен кротко сказала:
— Не нужно передо мной извиняться, Рейн. Мне важно только знать, что ты меня любишь.
Его синие глаза смотрели на нее очень внимательно.
— Я люблю тебя, Мадлен, и не собираюсь отпускать. Но дай мне возможность объяснить, почему я был так упрям.
Ей очень хотелось услышать его объяснения, и она последовала за ним к дивану, где граф усадил ее рядом с собой.
— Должен сразу признаться: я прикладывал все силы к тому, чтобы не влюбиться в тебя, — начал он. — Честно говоря, я был полон твердой решимости больше никогда в жизни не позволять завладеть собой чувствам наподобие любви.
Не сводя с него глаз, Мадлен отважилась поинтересоваться, чем было обусловлено такое решение.
— Фредди говорил, что ты пережил трагически окончившийся любовный роман и что он оставил у тебя в сердце незаживающую рану.
Рейн нахмурился.
— Наш Фредди невозможный болтун.
— Но это правда?
— Да, хотя этот роман нельзя назвать трагическим. Много лет назад я полюбил француженку, которая притворялась, будто отвечает мне взаимностью. В действительности ей нужно было, чтобы я спас ее аристократическую семью от гонений в охваченной революцией Франции. Но как только ее родственники переправились в Англию и оказались в безопасности, она бросила меня и вернулась к своему любовнику.
Сердце Мадлен наполнилось сочувствием от этого признания Рейна.
— Она, наверное, была сумасшедшей, если предпочла тебе другого, — преданно заявила она.
На его устах опять промелькнула улыбка.
— Я благодарен тебе за комплимент, милая, но, положа руку на сердце, я способен понять ее стремление воссоединиться с возлюбленным. Однако после того как моя юношеская любовь была растоптана, я решил стать недоступным для предательства. После окончания войны я вернулся в Англию с твердым намерением не обременять себя сентиментальными чувствами.
Он погладил ее щеку кончиками пальцев.
— Но ты все изменила, Мадлен.
— У меня не сложилось такого впечатления, — сказала она негромко. — С тех пор как мы произнесли наши подвенечные обеты, ты становился все более и более отчужденным.
— Я знаю и очень сожалею об этом отдалении, милая. Единственное, что я могу сказать в свое оправдание — мне нужно было время, чтобы понять свои чувства к тебе.
Он взял ее ладонь в свою руку, переплетая их пальцы.
