поступок не назовешь иначе, как возмутительным и постыдным, но почему-то Кэтлин не жалела о нем. Джейк любил ее со страстью, опалившей их обоих, и Кэтлин не хотелось отпускать его — по крайней мере пока. Еще несколько мгновений блаженства, а потом она велит ему уходить, пока не разразился скандал и не опозорено имя. Но как не хочется отпускать его! Кончиками пальцев Джейк нежно поглаживал ее руку, она чувствовала острый мужской запах его тела, оставшийся на ее коже, ощущала влажность его сока между ног…
Внезапно у Кэтлин перехватило дыхание.
— О Господи!
Как она могла позабыть о последствиях безумных минут любви?
— В чем дело? — встревоженно спросил Джейк.
— Я могла забеременеть.
Он уловил тревогу и ужас в ее голосе и прижался губами к ее виску.
— Разве это плохо? — тихо возразил он.
Кэтлин отпрянула, глядя ему в глаза.
— Я не могу позволить себе иметь незаконнорожденного ребенка. Чем я объясню его появление, если я не замужем?
— Я же говорил, — губы Джейка изогнулись в подобии улыбки, — я намерен превратить тебя в замужнюю женщину.
Но настойчивость Джейка только пробудила в ней раздражение.
— Об этом мы уже говорили, Джейк. Все давно решено. Я не могу стать твоей женой. И не хочу. Я должна думать о сыне.
Джейк потянулся, чтобы накрыть ладонью гладкую бархатистую кожу ее обнаженного живота. Мысль о том, что Кэтлин будет носить его ребенка, наполнила его трепетом, но меньше всего он хотел, чтобы Кэтлин опасалась его любви.
— Сегодня что-нибудь предпринимать уже поздно, но тебе незачем беспокоиться. Я обо всем позабочусь.
Кэтлин в настороженном смущении посмотрела на него.
— Есть такие маленькие губки, — объяснил он. — Если пропитать их виски или бренди, они не дают женщинам забеременеть. Их вкладывают вот сюда, — он раздвинул пальцами завитки между ее бедрами. — Я покажу тебе, как это делается.
Задохнувшись, Кэтлин попыталась вывернуться из-под его руки.
— Ничего подобного ты не сделаешь. Я не распутница, Джейк, несмотря на все твои попытки сделать меня такой.
— Никто и не называл тебя распутницей.
— Если ты считаешь, что я соглашусь снова заниматься с тобой… вот этим, ты просто сумасшедший.
В изумрудных глазах сверкнула насмешка.
— Так оно и есть. Ты лишила меня рассудка.
— Тут нет ничего смешного, Джейк!
— Напротив. Ты сердишься по пустякам, кошка.
— По пустякам? — взвилась Кэтлин. — Ты прокрался в мой дом, влез ко мне в постель и называешь это пустяками?
Он усмехнулся, и этот низкий, соблазнительный смешок одновременно воспламенил ее и привел в ярость.
— Ну, если ты так настаиваешь, скажу: это гораздо лучше, чем просто пустяки. Давно я так не занимался любовью.
Это заявление еще больше разозлило Кэтлин.
— Полагаю, мне следует быть польщенной, что я выдерживаю сравнение со всеми твоими женщинами?
— Я ни с кем тебя не сравниваю. Ты избаловала меня еще четыре года назад. Все прочее было лишь жалким подобием. — Джейк зарылся лицом в полночную черноту ее шелковистых волос. — Господи, как я люблю заниматься с тобой любовью!
Неподвижность Кэт подсказала ему, что битва еще далеко не кончена. Она смирилась с временным поражением, но не сдалась.
— . Как давно мы не, были вместе, Кэт! Скажи, тебе недоставало этого? Недоставало меня?
— Нет, — солгала она, упершись ладонями в его грудь. Даже рубцы под пальцами напоминали ей о том, что Джейк убил ее брата. — Тебе пора уходить.
— Уходить? — Он поднял бровь. — Я никуда не собираюсь. Мы и без того потеряли впустую слишком много ночей.
— Ты должен уйти, Джейк. Мы зашли слишком далеко — вернее, ты зашел слишком далеко.
Вероятно, он и вправду был жестоким в своей тактике, признался Джейк себе, но он должен был предостеречь Кэтлин от досаднейшей ошибки — замужества с учителем.
