— Барон, не смеши меня, — ответила Александра. Впрочем, судя по лицу, смешно ей не было. — Ты ведь, помнится, историю изучал. Стало быть, знаешь: как только люди решают, что обычные принципы человеческого общежития, вроде тайны переписки, по тем или иным причинам сделались неактуальны — вот тут самое страшное и начинается…
— Я же не призываю тебя копаться в её личных тайнах! Ты могла хотя бы заглянуть в её письмо одним глазом и убедиться, что там нет ничего жизненно важного для всех! В конце концов, это вопрос безопасности!
— Успокойся, при переносе файла я мельком видела последние фразы… Тина знает не больше нас. Девочка просто влюбилась в одного из зигфридов… ну, тех рыболовов, и надеется ещё встретиться с ним. Юность, время любви… Ты же не будешь усматривать в этом угрозу для безопасности?
— А-а-а. — Барон вздохнул с облегчением и разочарованием одновременно. — Вот оно что… А в нашем возрасте, по-твоему, влюбляться уже не время?
— В случайно увиденного зигфрида? — Александра удивлённо подняла брови. — Полагаю, что да… А ты думаешь иначе?
— Сандра, послушай… — Барон протянул руку.
— Клац!
Хильда распахнула пасть и с лязгом, достойным капкана, проглотила жирного слепня. Барон вздрогнул и отшатнулся.
Александра взяла руку Барона в свои — сухие и сильные, перевернула ладонью вверх, внимательно, всмотрелась, как будто собиралась гадать.
— Баро-ончик, — протянула она. — Неужели ты всё ещё грызёшь заусенцы?! Бизнесмен новой формации, а туда же! Чего доброго, грязь попадёт, воспаление… Помнишь, как сам меня попросил тебя по рукам бить, когда в рот их потянешь… Особенно перед экзаменами…
— Чёрт… — Барон выдернул руку и совершенно по-детски спрятал её за спину. — Сто лет ведь не грыз! Представь, вторая жена уговорила — даже маникюр несколько раз делал… «Быть можно дельным человеком и думать о красе ногтей…» А тут… Сам даже не заметил…
Александра рассмеялась и поднялась, отбросив измочаленную ветку.
— Пошли к костру, Барончик! Соболя нас небось уже потеряли…
Светодиодный фонарик, висевший под потолком, делал лица лежавших мертвенно-бледными и почему-то испуганными.
— Мариша, — начал Сергей, — Барон говорит, что Тина ничего не знает. Конец её письма подруге посвящён мимолётному увлечению немцем-рыболовом. Согласись, если бы она там увидела хоть что-то реальное…
— Каким ещё немцем?! — Марина приподнялась на локте.
— Ну помнишь, мы мельком видели на стоянке иностранцев от фирмы «Умба-трэвел»?
— А-а-а… Ну да… Но они даже не разговаривали!.. Так, так… Да, всё-таки Кристина у нас…
— Ага, ну глуповата, — усмехнулся Соболь. — И слава Аллаху. Женщине не обязательно быть умной, чтобы быть счастливой…
— Н-да… Кажется, мы говорим сейчас про одного и того же человека… Алик, а ты что думаешь?
— Я думаю про Тинку и «Семнадцать мгновений весны».
— ?!
— Там Штирлиц в конце важного разговора просит таблетки от головной боли. И голос за кадром говорит, что именно на это тот дядька обратит внимание и именно это запомнит…
С минуту в палатке царило молчание. Потом Марина протянула руку вверх и погасила фонарик.
— По-моему, ты переоцениваешь умственные способности сестры, — донёсся уже из темноты голос Соболя.
— Не знаю, не знаю…
У сына и жены голоса были похожи. Соболь так и не понял, кто отозвался на его реплику.
Глава 9
ЖУТЬ ПЕРЕЛЁТНАЯ
Дорога взбиралась на небольшие холмы и спускалась в распадки, среди соснового леса островками мелькали березняки. Машины подпрыгивали на ухабах, вслед летел хвост белёсой глинистой пыли. Изредка попадавшиеся деревни выглядели заброшенными. Соболь, Виталик и девочки обошли одну из них в надежде найти кого-нибудь и спросить дорогу. Почерневшие дома кренились в разные стороны, во дворах и внутри изб валялась покрытая плесенью утварь…
— Все уехали, и, кажется, в спешке. Почему? — спросила Тина так требовательно, словно её спутники должны были сейчас же в чём-то сознаться.
Ей никто не ответил… Вдоль пустынной улицы, медленно взмахивая крыльями, словно маня за собой, низко летела большая желтоклювая чайка.
— В прошлой деревне тоже такая была. Перед машиной летела, — сказала Алла и мокрыми пальцами сжала руку Тины. — Страшно. Будто чья-то душа…
— Откуда они тут взялись? Моря поблизости нет… — удивился Виталик.
— Они далеко летают, — сказал Соболь. — Пойдёмте в машину. Никого тут не осталось.
Потом деревни сошли на нет. Иногда попадались жутковатого вида карьеры — скальные стены, зеленоватые, мертвенно-неподвижные озерца у подножий… Сандра объяснила, что когда-то здесь добывали рубины, но разработки, как и деревни, были заброшены. Наверное, поэтому карты, имевшиеся в навигаторе у Барона и в планшетке у Александры, плохо соответствовали реальности. Вроде того, как на картах Азовского моря до сих пор рисуют воду там, где её давно уже нет, а навигаторы при езде по недавно проложенной питерской КАД ещё много недель упорно предлагали вылезти наконец из болота.
Кончилось тем, что вполне проезжая (согласно карте) «дорога с улучшенным покрытием» постепенно исчезла в зарослях мелкого кустарника, а под колёсами начало подозрительно хлюпать. Чертыхаясь и треща ветками, водители с трудом развернули машины и двинулись назад, к ближайшей развилке. Внезапный просвет справа заставил свернуть на едва заметную колею.
— Сандра, гляди, кажется, там асфальт! — сказала сидевшая на переднем сиденье Марина и склонилась над картой.
— Ерунда, никакого шоссе здесь и близко нет, — ответила Александра.
И с этими словами выехала на широченную, идеально ровную бетонку, проложенную посреди нетронутого леса.
— А это ещё что такое?
— Это же аэродром! Взлётная полоса! — Голоса Тины и Соболя слились в один.
Широкая, для больших и тяжёлых самолётов взлётно-посадочная полоса протянулась километра на два, если не больше. Покрытие сохранилось вполне прилично, только по самым краям из трещин пробивалась трава и мелкие кустики. И — никаких строений, никаких людей, никаких дорог. Кроме той, по которой они приехали.
— Что это сюда на самолётах возили? Когда? Зачем? Куда всё подевалось?
Взрослые и подростки задавали друг другу вопросы, на которые некому было отвечать.
«Патриот», словно соскучившись по «большому асфальту», лихо носился взад и вперёд, с визгом закладывал виражи. Александра ехала медленно, держалась поближе к краю.
— Кто его знает… — так она объяснила, недоверчиво поглядывая на небо, и никто из пассажиров ей не возразил.
Довольно скоро пришлось вернуться обратно на грейдер.
Аэродрома этого на картах, естественно, не было. Как и россыпи карьеров. Не фигурировали даже точки деревень со скорбными пометками «нежил». Вообще ничего приметного, помогающего хоть как-то определиться. Вот уже несколько часов никто из группы не понимал, куда они, собственно, едут.
