падающими на плечи, приподняв по обе стороны двумя фамильными гребнями, усыпанными жемчугом. Густые каштановые пряди, словно обрадовавшись полученной свободе, локонами окружили ее лицо, сделав похожей на чувственную и соблазнительную мадонну кого-нибудь из мастеров Возрождения.
Глядя на себя в зеркало, Лорел вздохнула. При взгляде на нее любой решил бы, что юная невеста с нетерпением ждет, когда же закончится брачная церемония и настанет наконец ночь любви. Лорел даже принялась машинально напевать мелодию одной из любимых песенок Джейсона, но, спохватившись, едва не прикусила язык. Может быть, она сошла с ума, в такой день распустив волосы, но по крайней мере на этот раз она сделала это сама, по собственной воле. Ей приятно было думать, что миф о распущенных волосах выдумал сам Джейсон, стремясь вернее прибрать ее к рукам и, словно овцу на веревочке, привести ее к алтарю. Чтобы потом запустить свои жадные руки в бабушкины деньги.
Лорел тряхнула головой, стараясь избавиться от навязчивых воспоминаний. Но совсем отмахнуться от прошлого было невозможно. Слишком многое связывало его с настоящим. Но наибольшей пыткой для нее стала необходимость убедить всех и каждого, что они с Беном Сэйером влюблены друг в друга.
Какой наивной она была раньше, как непоколебимо верила, что знает о любви все, и как в итоге ужасно обманулась! Вела себя с Джейсоном словно распущенная девчонка, не стесняясь никого и ничего. Вспомнив, как она то и дело вешалась ему на шею, обезумев от переполнявших ее чувств, как пьянела от ощущения его близости, просто шагая рядом с ним по Оук-стрит, Лорел сморщилась от презрения к самой себе.
После разрыва с Джейсоном ей пришлось немало потрудиться, чтобы люди понемногу забыли о ее прошлой распущенности, и вот наконец ей это удалось. Глупая порывистая девочка, которой она была тринадцать лет назад, исчезла, словно никогда и не существовала. А ее место заняла спокойная разумная женщина, умеющая держаться в любой ситуации с достоинством. Слава Богу, никто и не ждет, что не очень уже юная невеста — в тридцать один год — будет себя вести как подросток в первом угаре любви. И все же Лорел не чувствовала уверенности в своей способности одурачить весь город.
Ее невеселые размышления прервал звонок в дверь. Это оказалась ее лучшая подруга, Джинни. Выбежав из комнаты, Лорел свесилась вниз через перила.
— Входи. Дверь открыта.
— Лорел! — Стоя в холле, Джинни вся сияла от радости. — Ты выглядишь просто великолепно! Мне нравится, когда у тебя распущенные волосы. Ой, а это жемчуг твоей бабушки? Почему ты не подождала меня? Я бы помогла тебе одеться!
Не умолкая ни на минуту, Джинни взбежала по лестнице вверх. Не любить ее было невозможно.
Милая Джинни! Она принадлежала к тем редким натурам, которые неизменно видели в людях только хорошее. Маленькая и живая, Джинни, казалось, никогда не знала покоя. Даже просто разговаривая, она оживленно жестикулировала, а ее короткие темные волосы то и дело взлетали в воздух от энергичных кивков головой. Они с Лорел стали неразлучными подругами с седьмого класса, когда ее родители приехали в Аккер-Вэлли.
Стоило Джинни появиться в доме, и весь мир вокруг Лорел закружился с бешеной скоростью. Буквально через несколько минут у крыльца бесшумно остановился лимузин, и не успела Лорел опомниться, как машина рванулась с места, неумолимо приближая ее к той ужасной минуте, когда ей придется встать бок о бок с Беном Сэйером на виду у всего города. Том Глисон, мэр Аккер-Вэлли и старинный друг бабушки Лорел, уже ждал их в холле гостиницы, чтобы вручить невесту жениху. Увидев ее, он восторженно поцеловал кончики пальцев. Широкое, изборожденное морщинами, но все еще красивое лицо мэра расплылось в улыбке.
— Ты восхитительна, дорогая. Твоя бабушка, если бы ей довелось увидеть тебя сегодня, была бы по-настоящему счастлива!
— Спасибо, Том, — еле слышно пробормотала Лорел, с трудом проглотив вставший в горле комок.
— Держу пари, бабушка бы глазам своим не поверила, — с лукавой усмешкой добавил Том. — Помнишь, как она вечно переживала из-за того, что ты никак не выйдешь замуж?
— Да уж. — Лорел удалось выдавить из себя улыбку, хотя она чувствовала, как к глазам подступают слезы. Интересно, что бы сказал Том, если бы узнал, каким способом в конце концов бабушка заставила любимую внучку выполнить свое заветное желание — обрести мужа и найти семейное счастье...
— Во всяком случае, молодая леди, — хриплым, взволнованным голосом добавил Том, — тебе давно пора немного отдохнуть от работы и перестать торчать в этом проклятом магазине с утра до ночи. Нельзя же вечно трудиться как вол, честное слово! Зато теперь повеселишься вволю!
— Ну, не совсем так, — хихикнула Джинни, добавив еще один цветок в букет невесты. — Можете себе представить, мэр Глисон, они ведь даже на медовый месяц никуда не поедут!
— У Бена на попечении сейчас несколько собак, которых он не может оставить, — этот предлог они придумали заранее, — а в магазине близится время большой летней распродажи, какой уж тут медовый месяц! Ты же знаешь, Джинни!
— О, конечно! — Подруга понимающе возвела глаза к небу. Потом, приподнявшись на цыпочки, почти прижалась губами к уху Лорел. — Держу пари, служащие «Уайтком департментс» ничуть не обидятся, если ты по вечерам будешь незаметно выбираться из магазина, чтобы провести часок-другой в объятиях своего работяги мужа!
— Джинни!
— Нет? А я бы так делала непременно! — весело хихикнула та. — Ой, послушай, кажется, это музыка!
Значит, свадьба все-таки состоится. Опершись о протянутую руку мэра, Лорел вдруг почувствовала себя актрисой, стоящей на сцене перед готовым вот-вот взлететь занавесом и понимающей, что забыла свою роль.
Лорел огляделась по сторонам, но все показалось ей таким далеким и нереальным, словно она смотрела на мир сквозь перевернутый бинокль. Желудок вдруг скрутила судорога, а в горле встал тугой комок, так что Лорел едва могла дышать. «Я не готова к этому!» — взмолилась она.
Но все мысли разом выскочили у нее из головы, когда мэр Глисон, ведя ее под руку, двинулся в сторону комнаты, где должна была проходить свадебная церемония. Человек, в котором она с трудом узнала управляющего отелем, улыбнувшись, торопливо распахнул перед ними тяжелые двойные двери, а его помощник суетился рядом, придерживая и закрепляя створки, пока те не застыли в полной неподвижности. Лорел почти чувствовала нарастающее возбуждение тех, кто ждал ее там, внутри, слышала, как огромная толпа разом затаила дыхание.
Раздались первые такты марша Мендельсона, и собравшиеся поднялись со своих мест, чтобы посмотреть на невесту. Целое море взволнованных лиц вдруг окружило ее со всех сторон, и Лорел почувствовала, как вспыхнули ее щеки. Но едва рука Глисона потянула ее вперед, она снова побледнела, и вот они уже в сопровождении Джинни движутся по проходу между скамьями, и над головой их торжествующе гремит свадебный марш.
Слуха Лорел коснулись восторженные аханье и шепот, пробежавшие по рядам при ее появлении. Но она не нашла в себе сил повернуть голову, сделав вид, что не услышала. Сейчас она просто не могла позволить себе кого-то узнать. При одной лишь мысли о том, что среди этой толпы вдруг мелькнет чье-то знакомое лицо, озаренное сияющей улыбкой, ей чуть не стало плохо.
Если бы не Том, по-прежнему державший ее под руку, Лорел зажмурилась бы, как испуганный ребенок, и рванулась бы прочь в надежде спастись от этого кошмара. И тем не менее она не опускала глаз. «Да и к чему бежать? — устало подумала она. — От себя спрятаться невозможно».
Но тут ее взгляд упал на Бена. Он стоял в самом конце комнаты рядом с мировым судьей, и дымка, застилавшая глаза Лорел, внезапно исчезла. Все сразу стало резким и отчетливым, как в фотоаппарате с хорошо настроенной резкостью. Разом исчезла огромная толпа, окружавшая ее, и остался только он один.
Лорел почувствовала, что не в силах отвести от него взгляд. Впрочем, зачем ей это делать, по своей обычной привычке начала подтрунивать она над собой. В конце концов, ведь именно такого поведения от нее и ждут. Как любая невеста, она должна с обожанием взирать на своего суженого, с которым буквально через несколько минут они станут мужем и женой, чтобы любить и лелеять друг друга до самой смерти.
