– Да так, все нормально.
– Вот мы и доехали.
– А, может, махнем на Школьную улицу? – с надеждой предложил я, желая побыть с ней наедине.
– Не могу. Родители ключи от квартиры забрали.
– Тогда, может, сходим в «Максим»? Кино посмотрим.
– Нет, дорогой! С тех пор, как мы расстались с тобой, многое изменилось. Так что, прощай.
Я понял, что через мгновение Верочка Клюге уйдет из моей жизни навсегда. И тогда я взял ее ладони и крепко прижал к своему лицу. Мне было очень приятно это прикосновение. Ее теплые маленькие ладони закрыли на мгновение мои усталые глаза. Я сразу же перестал бояться продолжения мозгового штурма, как будто эта избалованная и ухоженная женщина вселила уверенность и мужество в меня.
– Что это еще за нежности телячьи? – спросила Вера, вырывая свои руки. Но я только крепче прижимал ее ладони к глазам своим.
– Не уходи! Я хочу, чтобы ты помогла мне, как помогала всегда.
– Разве я тебе помогала?
– Все пять лет, когда я проходил девять кругов Ада.
– Пора забыть об этом. А ты все какие-то круги Ада вспоминаешь.
– Девять кругов Ада я уже прошел. Теперь мне необходимо познать Матрицу, а это, как ты понимаешь, совсем иной уровень. Вообрази себе, что в маленькой, никому не известной деревушке, начался необычайный по силе мозговой штурм. И самое удивительное, что я действую не один. Девушка и юноша помогают мне. Поверь – это не мистика, а горькая правда!
– Ты все еще не в себе, – с сочувствием заметила Вера.
– Не бросай меня.
– И что ты хочешь?
– Чтобы ты пошла со мной в кино.
– А ты трогать меня не будешь?
– Пальцем не трону. Руки буду твои целовать.
– Ладно, пошли, – согласилась, наконец, Верочка.
Она взяла меня под руку, и мы пошли в «Максим». Не помню, какой показывали тогда фильм. Мое внимание целиком было обращено к Верочке Клюге. Я сдержал свое слово: Верочку я не трогал. Лишь нежно целовал ее руки.
А потом я проводил ее до парадной. Она весело помахала мне рукой и скрылась за дверью. Теперь уже навсегда.
Верочкина близость согрела меня. Мне стало спокойней. На троллейбусе доехал я до Тихорецкого проспекта, сел в оставленную мною тачку и поехал обратно.
До Сырковиц доехал быстро и без приключений. Все вспоминал Верочкины теплые ладони. Мне необходимо было выговориться. А Верочка Клюге оказалась тем благодарным слушателем, который был мне нужен. Моя бывшая жена, сама того не зная, опять нравственно поддержала меня, вселив уверенность и твердость.
Снег выпал и в совхозе имени Ленина, но пока я ехал, он почти весь растаял. От шоссе до барака минут пять ходьбы. Я бросил тачку на обочине и скрылся среди спящих уютных домиков небольшой деревушки, которая так славно приютила меня.
Глава семнадцатая
Два лебедя
Писарев уже спал, не подозревая, что ему опять предстояло решать этой ночью сложнейшую задачу. Речь шла о познании Матрицы. Я много времени думал о Матрице и пришел к выводу, что ее придумала долгая эволюция жизни и Божественное начало, увенчанное сотворением человека. После долгожданной встречи с Верочкой Клюге я вновь был готов к мозговому штурму. И когда передо мной появился светящийся силуэт Сергея, потекла, словно небесная звездная река, наша беседа.
– Ты удивляешься, что я не задавал тебе днем никаких вопросов, так это оттого, что ты стал больно самостоятельным, а потом укатил куда-то.
– Я ездил в Питер. Хотел повидаться со своей бывшей женой.
– Ну и как ты нашел Верочку Клюге? – и откуда Писарев все знает, если такой простой? А он в ответ:
– Я – часть Вселенной. Твой верный помощник. Я также верен тебе, как твое отражение в зеркале. – Выслушав его, мне пришлось выкинуть все свои необоснованные подозрения.
– Ладно, не будем не доверять друг другу. У нас и так мало времени. Слишком мало, чтобы его попусту тратить, – согласился я с Сергеем.
– А ты строй из своих фраз объемные фигуры в поднебесье.
– Я так и делаю. Но от этого тебе не легче. Я исчерпал всего себя. Моя фантазия ничего нового предложить не может.
– Попробуй начать с того, на чем остановился вчера, и ищи новое продолжение.
– А что это даст?
– Увидим. Только не сделай из меня, пожалуйста, отбивную. И запомни: у тебя этой ночью будет сколько угодно попыток и всего лишь три последней ночью.
– Ты меня без ножа зарезал! Я очень рассчитывал на последнюю ночь.
– Ничего не поделаешь. Я оказался значительно уязвимее, чем думал.
– Кто думал?
– Три ночи предложил тебе я. Отбивную котлету ты сделал из меня. Так что, поверь – это мое решение.
– Я хочу сделать Свету счастливой, – мысленно произнес я и снова поразил этой объемной фразой Сергея прямо в сердце. Он застонал во сне. А мысленный голос его продолжал поддерживать меня, не умолкая ни на минуту.
– А разве ты не сделал эту девственницу счастливой? – Тут же начал допытываться Сергей.
– Не знаю. Мы о чувствах совсем не говорили.
– Понимаю. Ты любишь больше действовать, чем говорить.
– Я знаю лишь одно, что она очень помогла мне.
– Так скажи ей об этом. И запомни, подготовить тебя к мозговому штурму могла лишь девственница.
– Даже так. Значит, теперь я должен на ней жениться.
– Ничего у тебя не получиться. Это моя девушка. И свою девственность она отдала тебе с моего согласия.
– Но отчего ты готов пожертвовать ради меня всем? Неужели ты думаешь, что у нас что-то получится с этой задачей?
– Должен сразу поставить тебя на место, – живо заговорил Сергей, – эта жертва сделана не ради тебя. Мы пошли со Светой на эту жертву ради задачи. Я знаю, что ты очень талантлив и многого еще добьешься в жизни. И поверь, этот мозговой штурм был необходим и для тебя, и для нас. В любом исходе мы останемся победителями, хотя бы потому, что подготовим тебя к познанию Матрицы. А теперь за дело!
Меня поразили бойцовские качества Писарева. А благородство этого молодого человека достойно было подражания. Ради познания Вселенской гармонии он подарил мне право первой брачной ночи со своей девушкой, которая, как я знаю, была девственницей. И хотя Света подарила мне свою любовь в лесу на укромной лужайке, это не меняло смысла содеянного ею поступка. Размышляя о благородстве этой молодой пары, я продолжал познавать Матрицу. Только под утро, когда запели первые петухи, Писарев надолго замолчал. А мне показалось, что на кровати Сергея лежит покойник. С этими тревожными мыслями я забылся мертвым сном, позабыв обо всем на свете. Просто не верилось, что бригадиру удалось разбудить меня.
Когда я пришел на картофельное поле, студенты уже работали. Я плюхнулся за пустыми ящиками и надолго забылся сладким сном. Мне снились горы картофеля. Сиреневого, фиолетового и белого. Их вершины напоминали пятиконечные звезды, а звезды эти с высоты птичьего полета напоминали американский флаг, который диктовал всему миру свои условия. И нигде не было видно родного красного
