Фэйли, она бы очень смеялась. Приснилось, будто он живет с ней в маленьком деревянном домике. Где-то в глуши, вдалеке от городов и раздоров. Вокруг Ранда всегда были раздоры. Но Ранд нуждался в нем, и он, Перрин, собирался исполнить свой долг до конца.
Оказавшись на большом, окаймленном колоннадой дворе, на который выходили мраморные балконы, Перрин расстегнул пояс с топором и повесил его на седло. Он был рад отделаться от топора, хотя бы и ненадолго. Одетые во все белое мужчина и женщина увели на конюшню Ходока и Ласточку, а Фэйли и Перрина Барада передал на попечение айильцев с холодными глазами, многие из которых носили алые головные повязки, отмеченные черно-белыми дисками. Те провели их внутрь и передали Девам, столь же холодным и отстраненным. Знакомых по Тирской Твердыне среди них не оказалось, а на попытки Перрина завести беседу они отвечали ледяными взглядами. После короткого разговора на языке жестов Девы выбрали для него и Фэйли провожатую, худощавую женщину примерно тех же лет, что и Фэйли, с волосами цвета песка. Она представилась
— звали ее Лериан — и предупредила, чтобы они не отставали. Перрин жалел, что здесь нет Байн или Чиад — приятней было бы увидеть знакомые лица. Фэйли шествовала по коридорам с видом важной дамы, каковой она безусловно являлась, но при этом у каждого перекрестья бросала быстрые взгляды в обе стороны. Очевидно, боялась, как бы отец не застал ее врасплох.
Наконец они подошли к дверям, украшенным резными изображениями львов. Охранявшие их две Девы поднялись с корточек, молниеносно обменялись несколькими знаками с Лериан, и та без стука ступила внутрь.
Интересно, подумал Перрин, что за порядки тут завел Ранд? Кругом айильцы, и никто даже слова не вымолвит…
Дверь распахнулась, и перед ними предстал Ранд. В одной рубахе.
— Перрин! Фэйли! Да осияет Свет вашу свадьбу, — рассмеялся он, легонько целуя Фэйли в щеку. — Жаль, что меня там не было.
Фэйли, кажется, смутилась, да и сам Перрин тоже.
— Откуда ты знаешь? — воскликнул он, и Ранд рассмеялся снова, хлопая его по плечу:
— Так ведь Боде здесь, в Кэймлине. И Дженеси, и много других девчонок. Верин с Аланной довезли их досюда, прежде чем узнали о расколе в Башне. — Выглядел Ранд усталым, взгляд его казался опустошенным, но смех звучал искренне. — О Свет, Перрин, мне тут понарассказывали о твоих подвигах. Лорд Перрин Двуреченский. А что говорит на это госпожа Лухан?
— Зовет меня лордом, вот что, — с кислым видом пробормотал Перрин. В детстве ему доводилось получать шлепки от Элсбет Лухан чаще, чем от родной матери. — Зовет лордом, да еще и в реверансе приседает. Честное слово. Ранд, приседает.
Фэйли искоса посмотрела на мужа. Она утверждала, будто он только смущает людей, пытаясь убедить их обходиться без всех этих поклонов и реверансов, а до того, как его смущают подобные церемонии, ей и дела не было. Послушать ее, так выходило, что это та цена — только часть цены, — которую он должен платить. Хотелось бы знать за что.
Дева, вошедшая в покои с докладом, протиснулась к выходу мимо Ранда, и он вздрогнул.
— О Свет, что же я держу вас в дверях! Заходите, располагайтесь. Лериан, скажи Сулин, что мне нужно побольше пуншу. Дынного. И попроси ее не мешкать.
Три Девы залились смехом, будто бы услышали какую-то шутку. Шагнув в глубь гостиной, Перрин ощутил запах цветочных духов и догадался о присутствии женщины, прежде чем ее увидел. А когда увидел, вытаращил глаза.
— Мин? — Лицо вроде бы ее, но на голове кудряшки, а кафтанчик и штаны голубые, да еще и с шитьем. — Мин, ты ли это? — Рассмеявшись, Перрин заключил ее в объятия. — Опять мы собираемся вместе, вот здорово. Фэйли, это Мин. Я тебе о ней рассказывал.
Он спохватился — что подумает о нем жена? — и поставил Мин на пол. Та улыбалась. Неожиданно Перрин осознал, что облегающие штаны подчеркивают красоту ног. Недостатков у Фэйли почти не было, но имелась некоторая склонность к ревности. Предполагалось, что он не знает, как она добрых полмили гналась за Калле Коплин с палкой. Как будто ему могло прийти в голову посмотреть дважды на другую женщину, когда у него есть она.
— Фэйли, — Мин протянула ей руки, — любая женщина, способная выносить этого волосатого увальня настолько, чтобы выйти за него замуж, заслуживает всяческого восхищения. Думаю, если его обломать, из него выйдет неплохой муж.
Приветливо улыбаясь, Фэйли взяла Мин за руки, но запах от нее исходил довольно колючий.
— Обломать? Я еще не преуспела в этом искусстве, Мин, но надеюсь, он не сбежит от меня прежде, чем я научусь.
— Госпожа Лухан приседает в реверансах? — недоверчиво покачал головой Ранд. — Ну и дела, Ни за что не поверю, пока сам не увижу. А где Лойал? Он с вами? Надеюсь, ты не оставил его за воротами?
— Он был с нами, — отвечал Перрин, стараясь незаметно поглядывать на Фэйли, — но здесь его пока нет. Он говорил, что устал и должен побывать в стеддинге. Вот я и рассказал ему об одном заброшенном стеддинге, к северу от дороги на Беломостье. Лойал отправился туда пешком. Он сказал, что почувствует стеддинг, как только окажется милях в десяти от него.
— Ты, наверное, очень хорошо знаешь Ранда и Перрина? — спросила Фэйли, и Мин глянула на Ранда.
— Я бы не сказала. Мы познакомились вскоре после того, как они впервые покинули свое Двуречье. Тогда Байрлон казался им большим городом.
— Пешком? — переспросил Ранд
— Да, — промолвил Перрин. Кажется, Фэйли перестала ревновать, запах от нее исходил почему-то уже не столь острый и ревнивый. — Почему пешком? Ну ты же знаешь, так ему больше нравится. Он побился со мной об заклад на золотую крону, что доберется до Кэймлина не позднее десяти дней после нашего прибытия.
Женщины смотрели одна на другую — Фэйли улыбалась, Мин слегка краснела. Если судить по запахам, Мин была несколько смущена, тогда как Фэйли — довольна. И чем-то удивлена, хотя на лице это никак не отражалось.
— Я не хотел спорить, — продолжал Перрин, — ему ведь надо сделать крюк миль в пятьдесят, а то и поболее, но Лойал настоял. Да еще говорил, что мог бы обернуться и за пять дней.
— Лойал всегда утверждал, будто может обогнать лошадь. — Ранд рассмеялся, но смех быстро истаял. — Надеюсь, он доберется благополучно.
Ранд действительно устал, устал и изменился. Насколько помнил Перрин, Ранд еще в Тире не отличался мягкотелостью, но по сравнению с нынешним тот Ранд казался простоватым деревенским пареньком. Глаза его напомнили Перрину об обороне Эмондова Луга — такие глаза были у мужчин, знавших, что помощи против троллоков ждать неоткуда, но твердо решивших сражаться до конца
— Милорд Дракон, — промолвила Фэйли, изрядно удивив этим Перрина, ибо до сих пор она всегда говорила о Ранде только как о Ранде, безо всяких титулов. — Прошу прощения, но перед тем как оставлю вас наедине, я хотела бы сказать словечко мужу.
Почти не дожидаясь согласия Ранда — тот тоже был несколько удивлен, — она подступила вплотную к Перрину.
— Сердце мое, я не отойду далеко. Мы с Мин хотим посудачить о своих делах, которые вам наверняка неинтересны. — Взяв мужа за отвороты, она перешла на быстрый шепот, столь тихий, что любому, кроме Перрина, бесполезно было бы и прислушиваться. Выходит, иногда она помнит о его остром слухе. — Помни, Перрин, что он не просто друг твоего детства. Он Возрожденный Дракон. Лорд Дракон. Но и ты — лорд Двуречья. Уверена, ты не посрамишь ни себя, ни Двуречья.
Фэйли одарила Перрина такой полной любви и веры улыбкой, что тот едва сдержался, чтобы не расцеловать ее прямо сейчас. От запаха ревности не осталось и следа.
Присев перед Рандом в изысканном реверансе и промурлыкав «милорд Дракон», она протянула руку Мин:
— Пойдем поболтаем.
Мин тоже присела, но куда менее ловко, и Ранд уставился на нее с удивлением.
