Таиму он направил предупреждение насчет тринадцати Айз Седай вкупе с подтверждением прежнего приказа держаться от них подальше. Мерана должна была получить предупреждение совсем иного рода, в известном смысле даже приглашение. Ранд не собирался скрываться, Аланна все равно могла установить его местонахождение. Но встреча, если она состоится, должна произойти на его условиях.
Запечатав письма — нефритовая печать с изображением Дракона вызвала пристальный взгляд госпожи Харфор, на что Ранд ответил обезоруживающей улыбкой, — он обернулся к Нандере:
— Ты собрала своих двадцать Дев? Та подняла брови:
— Двадцать? Ты велел собрать, сколько я сочту нужным, и предупредил, что, возможно, не вернешься сюда. Со мной пять сотен, и было бы больше, но я подвела черту.
Ранд кивнул. Сейчас в его голове не было ничего, кроме собственных мыслей, но он ощущал присутствие Льюса Тэрина. Тот затаился и ждал, напряженно, как сжатая пружина. Лишь когда Ранд пропустил всех сквозь проход в палату Солнечного Дворца, закрыл эти врата и когда присутствие Аланны стало едва ощутимым, исчез и Льюс Тэрин. Словно изнемог от борьбы с Рандом и отправился спать. Только тогда Ранд отпустил саидин и, только отпустив ее, понял, насколько вымотался сам. В дворцовую спальню Лойал отнес его на руках.
Сидя у окна гостиной спиной к улице, Мерана держала на коленях письмо ал'Тора.' Содержание его она помнила наизусть.
Мерана — так начиналось оно. Не Мерана Айз Седай, даже не Мерана Седай!
«Мерана.
Один мой приятель, большой мастер играть в кости, говаривал, что завзятые игроки не любят, когда выпадает число тринадцать, считая его почти столь же дурным знаком, как Око Темного. Мне это число тоже не нравится. Я отправляюсь в Кайриэн. Ты можешь последовать за мной, но не более чем с пятью сестрами. Таким образом, вы будете в равном положении с посланницами Белой Башни. И не пытайся взять с собой больше — я буду весьма недоволен. Доверия к вам у меня осталось мало.
Ранд ал'Тор, Возрожденный Дракон».
В конце письма он так налегал на перо, что едва не порвал бумагу, а последние строчки и вовсе были будто выведены другой рукой.
Мерана сидела тихо, но она была не одна. Остальные посланницы, если теперь их можно было назвать таковыми, сидели в креслах у стен, однако столь же тихо вела себя лишь Беренисия. Сложив на коленях пухленькие ручки и слегка склонив голову, она помалкивала и открывала рот, лишь когда к ней обращались. Фаэлдрин, Масури и Рафела говорили наперебой, да и Сеонид, сидевшая на краешке кресла и то и дело улыбавшаяся, почти им не уступала. Валинде и прочие были настроены чуть ли не благодушно. Верин и Аланна отсутствовали, на их поиски отправили Стражей. А в центре комнаты стояли Кируна и Вера.
— Возмутительно! Как кто бы то ни было посмел отправить такое письмо Айз Седай! — Кируна не кричала; она говорила хоть и весьма решительно, но спокойно, однако ее темные глаза метали молнии. — Демира, твой лазутчик может подтвердить, что ал'Тор действительно отправился в Кайриэн?
— Перемещение, — недоверчиво пробормотала Вера. — Подумать только, он освоил Перемещение.
Фаэлдрин кивнула, так что звякнули вплетенные в ее косы яркие бусинки.
— И тем не менее это не может быть ничем Другим. Наверное, он гораздо могущественнее и Логайна, и Мазрима Таима. Мы не должны об этом забывать.
— Неужели нельзя ничего поделать с Таимом? — Круглое личико Рафелы, обычно доброжелательное и веселое, сейчас выглядело суровым, сурово звучал и ее голос. — Не менее сотни мужчин, способных направлять Силу, — сотни! — находятся всего в двадцати милях от нас!
Кайрин решительно кивнула, но ничего не произнесла.
— С ними придется повременить, — твердо заявила Кируна. — Свет и честь, я даже не знаю, сколько сестер может потребоваться, чтобы управиться со всеми ими. Самая важная проблема — ал'Тор, и мы в состоянии ее решить. Демира?
Подождав, пока все умолкнут, Демира склонила голову и сказала:
— Я знаю, что он покинул дворец, забрав с собой большое количество айильцев и, по всей вероятности, Перрина Айбару…
Как раз когда Демира начала говорить, в комнату скользнула Верин и с ходу добавила:
— Перрин с ним, тут сомнений нет. Я послала Томаса взглянуть на лагерь двуреченцев. Так вот, они отправили двоих во дворец за лошадьми Перрина и его жены, а сами спешно свернули лагерь и, оставив позади фургоны да слуг, спешно выступили на восток. Под Перриновой волчьей головой и Красным Орлом Манетерена.
Верин слегка улыбнулась, как будто последнее ее забавляло. Кайрин, похоже, придерживалась на сей счет иного мнения. Она охнула, а потом в ниточку сжала губы.Мерана тоже не видела в этом ничего забавного, но считала какие-то там гербы и знамена мелочью в сравнении со всем остальным. Стоит ли обращать внимание на рычащую собаку, если в твою юбку вцепились волки? Коли уж вляпалась в навозную кучу. одной лепешкой меньше, одной больше — не имеет значения. Она, Мерана, так переживала из-за Верин, и, как выяснилось, совершенно напрасно. Верин, почитай, и не вмешивалась в ее замыслы, разве что подтолкнула Демиру к сегодняшнему злосчастному противостоянию, но сделала это чрезвычайно тонко. Мерана полагала, что только Серая могла это заметить. К тому же она сама согласилась с предложением Верин. Они ведь хотели осадить Ранда и ничего больше. И вот, пока она беспокоилась насчет Верин, ей как снег на голову свалились Кируна и Бера. В посольство они не входили, Меране не подчинялись и были столь же сильны, как Масури, Фаэлдрин или Рафела.
— Еще одна гнилая репа в жарком, — угрюмо пробормотала Бера.
Кайрин и некоторые другие закивали, выражая согласие.
— Не столь уж большая, — сухо заметила Кируна. Кивнули все, кроме Мераны и Верин. Мерана лишь тихо вздохнула, Верин же просто наблюдала за Кайрин, по-птичьи склонив голову набок.
— Где же Аланна? — спросила Кируна, не обращаясь ни к кому в отдельности. — Я не хочу потом повторять все снова.
Мерана еще числилась главой посольства, даже Масури, Рафела и Фаэлдрин выполняли ее распоряжения, однако и они, и она сама понимали, что все пошло прахом. Пока трудно было сказать, кто возьмет на себя руководство — Бера или Кируна. То, что одна родилась на ферме, а другая во дворце, в данном случае значения не имело, но одно для Мераны было ясно:
посольство перестало существовать. Виной тому был раскол в Белой Башне
— такого не могло случиться, будь полномочия главы посольства подкреплены авторитетом и властью Престола Амерлин. Сейчас же они представляли собой просто сборище Айз Седай, не объединенных никем и ничем.
Бера открыла рот, и тут — легка на помине — появилась Аланна. Кируна и Бера насели на нее разом.
— Ал'Тор заявил, что отправился в Кайриэн, — без предисловий начала Бера. — Можешь ты что- нибудь добавить?
Аланна горделиво подняла голову, в темных глазах появился опасный блеск. Как бы то ни было, речь шла о ее Страже.
— Все, что я знаю, — он где-то к востоку. Может быть, и в Кайриэне.
— Раз уж тебе приспичило связывать узами Стража мужчину, не спросив его, — властно заявила Кируна, — то почему, во имя святости Света, ты не использовала эти узы, чтобы подчинить его своей воле?
Аланна все еще не могла полностью контролировать свои чувства. Щеки ее залились краской. Судя по блеску в глазах, покраснела она отчасти от гнева, отчасти же несомненно от стыда.
— А вам никто не сказал? — спросила она с деланным удивлением. — Видимо, никому об этом и вспоминать не хочется. А уж мне-то точно.
Фаэлдрин с Сеонид, да и не они одни, уставились в пол.
— Я пыталась сделать это сразу же после того, как связала его узами, — продолжала Аланна, будто ничего не замечая. — Ты когда-нибудь пробовала вырвать дуб голыми руками, Кируна? Так вот, это
