Если растянувшееся по тракту воинство — айильское, майенское и кайриэнское — и произвело на Айз Седай впечатление, то виду они не подали, их же появление в отряде восприняли по-разному. Судя по всему, кайриэнским и майенским всадникам присутствие девяти Айз Седай и шестнадцати Стражей придало храбрости — они приветствовали их радостно и почтительно. Сисвай'аман и Девы, напротив, поглядывали на Айз Седай с угрюмой опаской, словно ожидали, что те тут же сокрушат их. Хранительницы Мудрости выглядели столь же невозмутимыми, как и сами Айз Седай, однако Перрин улавливал исходившие от них волны гнева. Айз Седай, за исключением Коричневой сестры по имени Масури, поначалу не уделяли Хранительницам особого внимания, но после того как последние отвергли все настырные — а она была очень настойчива — попытки Масури завязать с ними знакомство, заинтересовались. Поглядывая на Хранительниц Мудрости, они неслышно переговаривались за своим непроницаемым барьером.
Перрин сожалел, что не слышит разговора Айз Седай — наверняка он касался не только айильских женщин. Аланна так и не сказала ему, как ей удалось выяснить, где находится Ранд, заявив, что «есть знания, способные испепелить разум любого, кроме Айз Седай». Говорила она спокойно, напустив на себя таинственность, но запах безошибочно указывал на тревогу и боль. Верин почти не разговаривала и лишь следила за Перрином, по-птичьи склонив набок головку, однако от нее исходили волны досады и гнева. Главенствовала, судя по запаху, то ли Бера, то ли Кируна; Перрин склонялся к тому, что все же Бера, хотя превосходство ее не было очевидным. Так или иначе, они держались рядом с ним и без конца повторяли вариации одних и тех же «советов», видимо, считая, что руководят им. К сожалению, так же, кажется, думали не только они — Нурелль исполнял все их распоряжения, бросив лишь взгляд на Перрина, а Добрэйн порой обходился и без этого взгляда. Полтора дня Перрин пребывал в убеждении, что Мерана осталась в Кэймлине, и был до крайности удивлен, услышав, как стройную кареглазую женщину назвали этим именем. Ранд говорил, будто она возглавляет салидарское посольство, однако, хотя на первый взгляд все Айз Седай держались между собой как равные, запах ее, выдававший тупую отстраненность и беспокойство, указывал, по волчьим понятиям, на невысокое положение в стае. Все эти загадки Перрина не радовали. Разумеется, Айз Седай вправе хранить свои секреты, но, собираясь отбить Ранда у Койрен, он предпочел бы знать заранее, не придется ли ему потом отбивать его еще и у Кируны с ее компанией. Конечно, приятно было вновь оказаться вместе с земляками, хотя они воспринимали Айз Седай почти так же, как и кайриэнцы с майенцами. Радость была взаимной — двуреченцы даже не стали ворчать, когда Перрин велел им убрать подальше манетеренское знамя. Бан, кузен Даниила, похожий на него точь-в-точь, если не считать длинных, на доманийский манер усов, аккуратно свернул стяг и упрятал в седельную суму, пребывая в уверенности, что ему еще представится случай развернуть это полотнище. Флаг с волчьей головой пришлось оставить. С одной стороны, двуреченцы ни в какую не хотели убирать и его, с другой же, и сам Перрин, приметив пренебрежительный взгляд Кируны, решил, что, пожалуй, флаг лучше сохранить. Увидев знамя Перрина, Добрэйн с Нуреллем достали свои. Вовсе не Восходящее Солнце Кайриэна и не майенского Золотого Ястреба. Каждый прихватил пару штандартов Ранда — один с ало-золотым драконом на белом фоне, а другой с черно-белым диском на темно-красном. Айильцы не обратили на знамена никакого внимания, Айз Седай посматривали на флаги с неудовольствием, но вслух его не высказывали.
На десятый день, когда солнце было на полпути к зениту, а Перрин, несмотря на общество двуреченцев и Ходока под седлом, пребывал в угрюмом расположении духа, ибо так и не решил, что же ему делать, когда он догонит караван — а ждать этого всего несколько часов, — от волков пришло тревожное сообщение. Спеши! Здесь двуногие! Много-много двуногих! Спеши!
ГЛАВА 55. Колодцы Дюмай
Ехавший во главе колонны Гавин старался сосредоточиться на окружающем ландшафте. Холмистая равнина с редкими купами деревьев казалась ровной — создавалось впечатление, будто она прекрасно просматривается, но оно было обманчивым. Вблизи длинные кряжи и пологие холмы оказывались куда выше, чем представлялось издалека. К тому же ветер поднимал тучи пыли, которые могли скрыть многое. По правую сторону от дороги, в небольшой рощице, находились три каменных колодца — Колодцы Дюмай. Стоило бы пополнить запасы воды здесь
— до Колодца Алианелле, ежели он не пересох, оставалось не менее четырех дневных переходов, но Галина велела двигаться без остановок. Он изо всех сил старался сосредоточиться на местности, но в голову лезли другие мысли.
То и дело Гавин оборачивался, бросая взгляды на длинную вереницу фургонов, тянувшихся по равнине в окружении верховых Айз Седай и Стражей. Слуги тащились пешком. Отроки, в большинстве своем, находились в тыловом охранении, куда их отправила Галина. Отсюда ему не был виден один, в отличие от прочих не покрытый холщовым тентом, возок, рядом с которым постоянно ехали верхом шесть Айз Седай. Гавин готов был убить ал'Тора, но происходящее вызывало у него отвращение. На второй день даже Эриан отказалась принимать в этом участие, и. Свет свидетель, резоны на то у нее имелись. Но Галина была непреклонна.
Решительно устремив взгляд вперед, Гавин коснулся кармана, где лежало аккуратно завернутое в шелковый платок письмо Эгвейн. Всего несколько слов о том, что она любит его, но должна уехать. Ничего больше. Он перечитывал письмо по пять-шесть раз в день. Эгвейн не напоминала о его обещании, но в том не было нужды. Гавин не поднимал руки на ал'Тора; он сам был ошарашен, узнав, что этот человек уже несколько дней находится в плену. В свое время Гавину придется все это объяснить Эгвейн. Он не поднял и не поднимет руки на ал'Тора, даже если это будет стоить ему жизни, но и помогать ал'Тору не станет. Эгвейн должна это понять. О Свет, непременно должна.
Гавин рукавом кафтана утер струившийся по лицу пот. Сейчас он ничего не мог сделать для Эгвейн, разве что молиться о ней. О ней и о -Мин. Наверное, Мин нуждалась в молитвах. Девушку везли в Тар Валон как пленницу, но он не верил в ее вину и, ослабь Стражи бдительность хоть на миг, пожалуй, попробовал бы…
Увидев далеко впереди вздымавшиеся клубы пыли, а затем и мчащегося галопом коня, кажется, без седока, Гавин поднял руку.
'— Джисао, — приказал он, — останови колонну. Хэл, передай Раджару, чтобы Отроки готовились к бою.
Не говоря ни слова, всадники помчались выполнять приказ. Гавин ждал.
Конь оказался пыльно-серым мерином Бенджи Далфора, да и сам Бенджи находился в седле, хотя и еле удерживался, привалившись к лошадиной шее и вцепившись в гриву. Конь едва не промчался мимо — Гавин с трудом сумел ухватить его за поводья.
Бенджи поднял на Гавина остекленевшие глаза. Изо рта его выступила кровь, одной рукой он зажимал живот, словно опасался, что у него вывалятся внутренности.
— Айильцы, — прохрипел разведчик. — Тысячи. Со всех сторон. — Неожиданно он улыбнулся: — Прохладный сегодня денек, верно?.. — Кровь хлынула у него изо рта, и он повалился навзничь, уставясь на солнце невидящими глазами.
Развернув коня, Гавин галопом поскакал к фургонам. Заняться покойным можно будет и потом, если кто-нибудь из них останется в живых.
Галина уже скакала ему навстречу — легкий плащ развевался за спиной, в темных глазах бушевала ярость. С тех пор как Ранд предпринял попытку бежать, ярость ее не угасала.
— Ты что себе позволяешь? — воскликнула она. — Почему остановил колонну?
— Нас окружают тысячи айильцев, Айз Седай, — ответил Гавин, ухитрившись сохранить почтительный тон. Так или иначе, фургоны уже остановились, а Отроки строились в боевые порядки. Однако возчики нетерпеливо теребили вожжи, слуги оглядывались по сторонам, Айз Седай беззаботно болтали со Стражами. Галина презрительно скривилась:
— Глупец, это наверняка Шайдо. Севанна обещала предоставить нам эскорт. Не веришь — возьми людей и убедись сам. Но фургоны должны двигаться без остановок. Пора бы тебе усвоить, что здесь приказы отдаю я, а не…
— А если это вовсе не твои прирученные айильцы? В последнее время она не раз предлагала ему
