Старого китайца собравшиеся в «Подпрограмме» недолюбливали, он держался особняком, предпочитая машинистам общество сородичей, но все-таки — свой. Граверы не обрадовались, узнав, что кто-то так грубо обошелся с коллегой. Сегодня он, завтра — ты.
— Может, поднебесники хотят расследовать смерть Се?
— А при чем здесь мы?
— Боюсь, что дело в другом, — вздохнул Монгол. — Скорее всего, Сяньцзи не успел что-то сделать для Триады, и нам предложат контракт.
Странно, но упоминание возможного выгодного предложения не вызвало у граверов прилива энтузиазма. Скорее наоборот, сидящие за столом машинисты вдруг замолчали, стараясь не встречаться друг с другом глазами, и в комнате повисла неприятная тишина. Не просто пауза, а именно тишина, никто не проронил ни звука до тех пор, пока стоящие у «черного» хода в «Подпрограмму» камеры не передали в «балалайку» Прокопыча информацию о приезде китайцев.
— Гости пришли, — сообщил Монгол.
Но собравшиеся оставили новость без комментариев. Только Хлебородов закурил, да коротко кивнул Ахмед.
— Что будем делать? — тоскливо спросил Прокопыч.
— Поговорим, — дернул головой Хлебородов. — Что нам остается?
Почувствовали ли вошедшие в комнату поднебесники охватившее граверов напряжение или нет, неизвестно. А если и почувствовали, то наверняка списали на волнение, характерное для всех, кто общается с большими людьми из Триады, и ни на что более. Ведь пришел-то и впрямь большой человек, сам Гуй Вэй, правая рука господина Пу. Одетый согласно последней пекинской моде во все полосатое: синий в белую полоску костюм, красную в белую полоску рубашку и бордовый, в черную полоску галстук, Гуй небрежно отодвинул ногой приготовленное для него кресло, остановился у стола и холодно оглядел машинистов. Три его телохранителя заняли позиции чуть сзади босса, взяв под контроль всю комнату.
— Мы рады, что вы откликнулись на приглашение, господа граверы. — Голос у Вэя был негромкий и несколько высокий для европейского уха. — Мы понимаем, что вы необычайно занятые люди, и высоко ценим, что вы отложили свои дела и прибыли на встречу. Уверяю, вы не будете разочарованы: речь идет о крайне выгодном контракте.
— Вы пригласили лучших граверов, — почтительно произнес Монгол. — Значит ли это, что вы не знаете, кто сможет справиться с делом?
Смысл вопроса был понятен: если контракт, который хочет предложить Триада, слишком деликатен, то будет лучше, если о нем узнают только те, кто подпишется. Пусть китайцы выберут одного кандидата, а остальные уйдут. Любопытство еще никому не помогло прожить долго.
— Нет, — вежливо ответил Гуй. — Я пригласил лучших, потому что выполнить контракт можно только сообща.
— Дело такое сложное?
— Трудоемкое. Требуется изготовить семь «поплавков». За сутки.
— Ох! — не сдержался Ахмед.
— Это нереально! — поморщился Хлебородов.
— Каждый из вас располагает электролабой, позволяющей изготовлять «поплавки», — невозмутимо продолжил китаец. — Каждый из вас умеет их делать. Мне нужно, чтобы вы отложили все свои дела и занялись только этим проектом.
— Вы не понимаете, чего просите, — вздохнул Ахмед. — Настоящий «поплавок» — это не штамповка для «балалайки». Его делают долго.
— Мы платим три миллиона за процессор, — веско продолжил посланец Триады. — Этого достаточно, чтобы вы постарались?
Этого было более чем достаточно. Стоимость одного «поплавка» на черном рынке колебалась от полутора до двух миллионов, но вопреки ожиданиям китайца неслыханная щедрость не заставила граверов завопить от восторга. Они помрачнели еще больше.
— Что происходит? — осведомился Гуй.
Машинисты молчали, а потому отдуваться пришлось Монголу.
— Видите ли, уважаемый господин Вэй, — очень осторожно произнес Прокопыч. — К сожалению, все собравшиеся здесь граверы получили сегодня утром послание от очень влиятельного человека. В ближайшие трое суток им запрещено изготавливать «поплавки» по чьему бы то ни было заказу.
Несколько секунд оторопевший китаец переваривал сообщение, после чего, не найдя ничего лучшего, поинтересовался:
