для себя быть среди тех немногих, основную часть которых он не любит».
«Да, это честь», – согласился с ним Реймон. Эдорион удовлетворился простым кивком.
«Войска, мастер Ройделле», – твердо сказал Игрушка. – «Покажите мне, где есть войска. И больше пары сотен».
«Что он делает?» – поморщившись, спросила Туон. – «Не думает же он протащить столько людей под носом у всех, даже если будет знать, расположение всех частей до последнего солдата? Всегда есть конные разъезды и патрули ракенов». – Им опять потребовалось время чтобы понять. Возможно, ей нужно попытаться говорить очень быстро.
«На протяжении почти трехсот миль мы не встретили ни одного разъезда, и ни одного – ракена? – да, ни одного ракена». – спокойно ответил Эдорион. Он, изучающе, смотрел на нее. Слишком поздно пытаться исправить его ход мыслей.
Реймон снова рассмеялся. – «Насколько я знаю Мэта, он планирует для нас сражение. Отряд Красной Руки снова скачет навстречу битвам. И если вы спросите меня, то я отвечу, мы слишком засиделись без настоящего дела».
Селусия фыркнула, и госпожа Анан тоже. И Туон готова была с ними согласиться. – «Никакая битва не поможет вам выбраться из Алтары», – заметила она довольно резко.
«Значит», – парировал Талманес. – «он планирует для нас войну». – Остальные трое согласно кивнули, словно ничего нормальнее под Светом не слышали. Реймон даже рассмеялся. Кажется, у него все на свете вызывало смех.
«Три тысячи?» – переспросил Игрушка. – «Вы уверены? Тогда и я уверен. Уверен, что мы справимся. Ванин сможет их найти, если они не ушли слишком далеко».
Туон взглянула на него, сидевшего на корточках перед картой, водя пальцем по ее поверхности, и внезапно она увидела его в новом свете. Шут? Лев, поставленный в стойло вместо лошади, мог выглядеть глупо, но в чистом поле лев вовсе не покажется вам глупой шуткой. Теперь Игрушка вырвался на свободу. Внезапно ее пробрал озноб. С кем же она связалась? Проведя вместе столько времени, она вдруг поняла, что не имеет об этом ни малейшего представления.
Ночь была довольно холодна, и Перрина пробирала мелкая дрожь всякий раз, когда под его подбитый мехом плащ забирался холодный ветерок. Свечение вокруг полного месяца подсказывало, что в ближайшее время нужно ждать еще дождя. Жирные тучи, пересекавшие луну заставили ее бледный свет то померкнуть, то усилиться, то померкнуть, то усилиться вновь, но все равно на его взгляд ее неуверенного света было вполне достаточно. Он сидел верхом на Ходоке на опушке леса и наблюдал за рядом из четырех каменных ветряных мельниц, стоявших на открытой местности на вершине склона. Бледное сияние от их лопастей то появлялось, то пропадало вновь, по очереди попадая в тень. Механизмы мельниц громко скрежетали и скрипели. Сомнительно, чтобы шайдо даже осознавали, что они должны смазывать их жиром, чтобы они продолжали работать. Каменный акведук темной полосой протянулся на восток на высоких арочных ногах навстречу второму хребту и озеру, лежащему за ним, мимо брошенных ферм и обнесенных оградой полей – Шайдо засеяли слишком рано, не дождавшись окончания всех весенних ливней. За тем склоном к западу находился Майден. Он ослабил висевший в петле на поясе молот. Майден и Фэйли. Спустя пару часов он добавит пятьдесят четвертый узел к кожаному шнуру в кармане.
Он освободил свой разум. – Ты готов, Снежный Рассвет? – подумал он. – Ты достаточно приблизился? – Волки избегали городов, а из-за групп охотников Шайдо, которые охотились днем в ближайших лесах, они старались держаться от Майдена дальше обычного.
– Терпение, Молодой Бык, – пришел ответ, слегка тронутый раздражением. С другой стороны Снежный Рассвет был раздражительным от природы, хромой пожилой уже для волка самец, некогда в одиночку убивший леопарда. Эта старая рана часто тревожила его и подолгу не давала уснуть. – Ты сказал «два дня с этого момента». Мы будем на месте. А теперь дай мне попытаться уснуть. Завтра нам предстоит хорошенько поохотиться, потому что днем позже будет не до охоты. – Это конечно были не слова, а образы и запахи. «Два дня» понимались как солнце, дважды пересекающее небо, а «охота» – стая, несущаяся по всю прыть с носами по ветру по следу оленя. Но сознание Перрина преобразовывало образы и запахи в понятные слова, и он прокручивал их в голове.
Терпение. Да. Спешка губит работу. Но теперь, когда он был так близко, было трудно сдержаться. Очень трудно.
В темном дверном проеме ветряной мельницы появился чей-то неясный силуэт и помахал айильским коротким копьем над головой. Скрип и скрежет убеждал в том, что за мельницами не было присмотра, но так было раньше, когда их осматривали Девы, и никто на свете не смог бы выдержать подобные звуки дольше, чем было необходимо, но он все равно отправил Гаула и несколько Дев на разведку, чтобы в этом убедиться.
«Идем, Мишима», – сказал он, подхватывая повод. – «Все в порядке». В каком-то смысле.
«Как ты можешь что-либо разобрать?» – пробормотал Шончанин. Он старался не смотреть на Перрина, у которого ночью глаза светились золотистым светом. Впервые увидев это, парень подскочил чуть не до неба. Но сегодня от него уже не пахло удивлением. Скорее напряжением. Но он тихо произнес себе за спину: «Отправляйте телеги. Быстро, быстро. И старайтесь не шуметь, иначе я отрежу вам уши!»
Перрин пришпорил своего гнедого жеребца, не дожидаясь остальных спутников и длинных шестиколесных телег. Густо смазанные жиром оси снизили шум, насколько это возможно для телеги. Для него они все равно были слишком шумными – копыта лошадей чавкали в грязи, тележные корпуса скрипели, когда деревянные детали изгибались и терлись друг о друга – но он сомневался, что кто-то смог бы услышать хоть что-то за пятьдесят шагов или даже ближе. На вершине плавного склона он спешился и отпустил поводья Ходока. Обученный боевой конь жеребец встал на месте, словно привязанный, и будет так стоять, пока опущены его поводья. Втулки мельниц истошно скрипели, и мельницы потихоньку повернулись навстречу легкому ночному ветру. Медленно вращающиеся крылья были достаточной длины, чтобы Перрин мог до них дотянуться, подпрыгнув, когда одно из них окажется внизу. Он повернулся в сторону второго хребта, за которым был скрыт город. Только этот хребет разделял его и Фэйли. Девы выскочили наружу, присоединившись к Гаулу, но никто из них не опускал вуали.
«Никого не было довольно давно», – довольно громко сказал Гаул. В близи от грохочущих мельничных механизмов слова, произнесенные вполголоса, были бы не слышны.
«Пыль не тронута с тех пор, как я была тут в последний раз», – добавила Сулин.
Перрин почесал бороду. Очень хорошо. Если бы им пришлось убить Шайдо, то им бы пришлось избавляться от тел, но мертвых принялись бы искать, а это могло привлечь к ветрякам и акведуку ненужное внимание. Возможно, кого-нибудь это навело бы на мысли о воде.
«Помоги мне убрать крышки, Гаул», – он не должен был делать это самостоятельно, но это помогало убить какое-то время, которое он не знал, чем занять. Гаул убрал копье за ремень, державший его колчан, к остальным копьям висевшим за спиной.
Акведук проходил вровень со склоном, сбегая вниз между ветряных мельниц, и в этом месте доходил Перрину до плеча. Гаулу он был куда ниже, и тот забрался на него сверху. Сразу за последней парой ветряков находилась тяжелая каменная крышка размером два на пять футов с двумя бронзовыми ручками, подняв которую, они обнаружили отверстие в шесть футов глубиной. Для чего нужен был этот люк он не знал. С другой стороны был точно такой же. Возможно, чтобы убедиться, что вода течет по акведуку только в одну сторону, а может, чтобы забраться внутрь и устранять возможные течи. Он мог разглядеть мелкую рябь на поверхности потока в направлении Майдена, который заполнял больше половины каменного канала.
К ним присоединился Мишима, спешившись с лошади, и недоверчиво покосился в сторону Сулин и остальных Дев. Вероятно, он полагал, что ночью его выражение лица никто не заметит. Теперь от него пахло осторожностью. Следом за ним быстро появились первые из одетых в красные куртки шончанских солдат, взбирающихся по склону с двумя джутовыми мешками среднего размера в руках. Они хоть и были довольно большими, но не тяжелыми. В каждом было порядка десяти фунтов. Покосившись в сторону Айил жилистая женщина опорожнила свой мешок в отверстие, вспоров его кинжалом. Часть темных крупинок
