Теперь узы доносили ничем не прикрытый гнев. Мин не нравилось видеть рядом с ним Аливию.
«Я тоже считаю, что это ловушка», – сказал Башир, ослабляя в ножнах свой кривой меч. Он был облачен в сверкающие нагрудник и шлем, его шелковый серый кафтан сильно выделялся на фоне восьмидесяти одного копейщика-салдэйца, выстроившихся вокруг вершины холма. Его пышные, загнутые книзу усы словно ощетинились позади решетки забрала его шлема. – «Я отдал бы десять тысяч монет, чтобы узнать, сколько у нее там людей. И сколько дамани. Парень, эта Дочь Девяти Лун – наследница их трона». – Он был потрясен, когда Аливия рассказала об этом. Никто в Эбу Дар даже не упомянул сей факт, словно речь шла о каком-то пустяке. – «Они могут утверждать, что их влияние не распространяется так далеко на юг, однако можешь не сомневаться, с собой она привела, по крайней мере, небольшую армию, чтобы позаботиться о своей безопасности».
«И если наши разведчики наткнутся на эту армию», – спокойно отозвался Ранд», – «можем ли мы быть уверены, что их не заметят?» – Нандера презрительно фыркнула. – «Лучше признать, что не только у вас есть глаза», – сказал ей Ранд. – «Если они подумают, что мы собираемся напасть на них, чтобы похитить эту женщину, все рухнет». – Возможно, именно поэтому они хранили все в тайне. Наследница императрицы более лакомый кусочек для похитителей, чем простая высокопоставленная дворянка. – «Просто продолжайте наблюдать за округой, чтобы удостовериться, что они не застанут нас врасплох. Если все пойдет не так, как было задумано, Башир, ты знаешь, что делать. Кроме того, у нее, может, и есть армия, но и у меня тоже. И вовсе не маленькая». – На это замечание Башир согласно кивнул.
Помимо салдэйцев и Дев вершина холма была полна Аша’манов, Айз Седай и Стражей. Всех вместе их насчитывалось более двадцати пяти человек, что равнялось небольшой армии. Они на удивление легко переносили присутствие друг друга, и лишь немногие выглядели напряженно. О, Тувин, невысокая, меднокожая Красная, хмуро смотрела на Логайна, зато Габрелле, смуглая Коричневая с темно-зелеными глазами, весьма дружелюбно с ним общалась, можно сказать, даже кокетничала. Возможно, это и было причиной угрюмого вида Тувин, хотя неодобрение казалось более вероятным, чем ревность. Адриэлле и Курин обнимали друг друга за талию, хотя она была довольна высока и возвышалась над доманийцем Аша’маном, и красива, в то время как он имел довольно простую внешность и седые виски. Не говоря уже о том, что он связал узами Серую Сестру против ее желания. Белдейн, довольно молодая для шали, в которой она казалась обыкновенной салдэйкой, с немного раскосыми карими глазами, время от времени тянулась, чтобы прикоснуться к Манфору, и он каждый раз улыбался ей. То, что она связала его узами сперва шокировало, однако, по-видимому, светловолосый мужчина был вовсе не против. Ранда же никто и не подумал спросить перед тем, как связать узами.
Самыми странными из всех выглядели Дженаре, светлокожая и коренастая, в сером платье для верховой езды с красной вышивкой на юбках, и Каджима, невзрачный парень средних лет, носивший заплетенные в две косы, как у Наришмы, волосы с серебряными колокольчиками на концах. Она рассмеялась над чем-то, что говорил ей Каджима, и пробормотала в ответ что-то, заставившее в свою очередь рассмеяться его. Красная, отпускающая шутки с мужчиной, умеющим направлять! Возможно, Таим ухитрился изменить все к лучшему, независимо от того, какую при этом преследовал цель. А возможно Ранд ал’Тор живет мечтами. Айз Седай славились своей скрытностью. Но могла ли Красная так сильно притворяться?
Однако, не у всех сегодня было радужное настроение. Глаза Аяко становились почти черными, стоило ей взглянуть на Ранда. Все же это больше походило на тревогу Стража за свою Айз Седай, которой угрожала смерть. У невысокой смуглой Белой Сестры были все причины опасаться того, что Сандомер вот- вот подвергнет свою жизнь опасности. В некотором смысле узы Аша’манов отличались от уз Стража, однако в остальном были идентичны. Тем не менее, никто точно не знал, как отразится смерть Аша’мана на женщине, связанной с ним узами. Элза, тоже нахмурившись, смотрела на Ранда, одна ее рука лежала на плече высокого худого Стража Ферила, словно она удерживала за ошейник сторожевого пса, готовясь натравить его на кого-то. Не на Ранда, конечно, однако он беспокоился за любого, кто, по ее мнению, мог угрожать ему. Он отдал ей соответствующие распоряжения, и она благодаря клятве обязана была повиноваться. Тем не менее, Айз Седай почти всегда и во всем ухитрялись находить лазейки.
Мериса что-то твердо втолковывала Наришме, чуть позади верхом на лошадях сидели два ее Стража. Судя по ее жестикуляции и манере разговора, а также по тому, что она говорила негромким голосом, было совершенно ясно, что она дает ему наставления. В сложившейся ситуации Ранду это очень не нравилось, однако ничего поделать с этим было нельзя: Мериса не приносила ему никаких клятв и не станет ничего слушать, когда дело касается ее Стража. Как, впрочем, и обо всем остальном.
Кадсуане тоже наблюдала за Рандом. Они с Найнив были с ног до головы увешаны всеми своими драгоценными тер’ангриалами. У Найнив здорово получалось изображать ледяное спокойствие Айз Седай. Казалось, она хорошо напрактиковалась в этом после того, как отправила Лана туда, куда она его отправила. Конечно же, ее гнедую кобылу и кобылу Кадсуане разделяла добрая половина вершины холма. Найнив в жизни бы не созналась в этом, однако она явно опасалась Кадсуане.
Подъехал Логайн, остановив своего гарцующего вороного между Рандом и Баширом. Его лошадь была почти того же оттенка, что и его мундир с плащом. «Солнце практически в зените», – сказал он. – «Начнем?» В этих словах содержался лишь легкий намек на вопрос. Его очень раздражало получать от кого-либо приказы. Ответа он не стал дожидаться. «Сандомер!» – громко позвал он. – «Наришма!»
Мериса перед тем как позволить отъехать Наришме на мгновение придержала его за рукав, заканчивая свои наставления, что заставило Логайна нахмуриться. Загорелый Наришма со своими темными косами, с вплетенными в них колокольчиками, выглядел моложе Ранда, хотя на самом деле был несколькими годами старше. Сидя в седле своего буланого с прямой, точно клинок, спиной он кивнул Логайну как равному, от чего у последнего сделался еще более угрюмый вид. Сандомер, покраснев, что-то тихо пробормотал Аяко, а она дотронулась до его бедра, так как он уже сидел в седле. По сравнению с ним, морщинистым, с редеющими волосами и начинающей седеть аккуратной остроконечной бородой, она казалась не просто лишенной возраста, а совсем юной девушкой. Теперь на его высоком черном воротнике красовался красно-золотой дракон рядом с серебряным мечом. Каждый присутствовавший на холме был Аша’маном, даже Манфор, несмотря на то, что лишь недавно был возведен в ранг Посвященного. Тем не менее, он был одним из первых, кто явился в Черную Башню, прежде чем возникло это название. Большинство мужчин, прибывших вместе с ним, были уже мертвы. Даже Логайн признал, что Манфор заслужил это звание.
Логайну хватило здравого смысла не звать Кадсуане или Найнив, однако они и без этого подъехали ближе, присоединившись к Ранду, и расположились по обе стороны от юноши. Каждая коротко глянула на него. Их лица были столь безмятежны, что можно было подумать, будто они совершенно ни о чем не беспокоятся. Взгляды женщин встретились, и Найнив стремительно отвела глаза. Кадсуане негромко фыркнула. Мин тоже оказалась тут как тут. Это был тот самый «еще один человек» чтобы уравновесить честь. Мужчина никогда не должен давать обещаний в постели. Он открыл было рот, и она тут же выгнула бровь, в упор уставившись на него. Узы наполнились какой-то… угрозой.
«Ты будешь держаться позади меня, как только мы туда доберемся» – сказал он ей. Это было совсем не то, что он собирался сказать на самом деле.
Угроза превратилась в то, что юноша определил как любовь. По каким-то причинам сквозь узы также просачивалось веселье. – «Буду, если захочу, ты, шерстеголовый овечий пастух», – произнесла она с большей резкостью, чем доносили узы, словно он не мог понять ее истинных чувств. Во всем этом было сложно разобраться.
«Если мы собираемся совершить эту глупость, давайте покончим с этим», – твердо сказала Кадсуане, направляя своего гнедого вниз по склону.
Неподалеку от холма, вдоль вьющейся, плотно утрамбованной за время долгого пользования проселочной дороги показались фермы. Все же дорога была сильно размыта последними ливнями. Дымили трубы на соломенных крышах: хозяева домов готовили полуденный обед. Кое-где виднелись сидящие на солнце за прялками девушки и женщины. Мужчины в грубых одеждах направлялись в поля, обнесенные каменными стенами, проверять, как растет урожай, мальчишки выпалывали сорняки. На пастбищах бродили бело-коричневые коровы и чернохвостые овцы, обычно за ними присматривали один-два парнишки с луками или пращами. Эти леса кишели волками, леопардами и прочими хищниками, которые были не прочь поживиться говядиной или бараниной. Кое-кто, прикрыв глаза рукой, разглядывал незнакомцев. Вероятно,
