растут на деревьях. А Биргитте не была уверена, стоит ли допускать к Илэйн кого-то извне, но Госпожа Харфор нашла умелых музыкантов, которые с радостью ухватились за предоставленный шанс надеть ливрею. Плата во дворце была значительно лучше, чем в таверне, к тому же бесплатная одежда. Илэйн подумывала не нанять ли менестреля, и это напомнило ей о Томе. Не промок ли он? Жив ли он вообще? Все, что она могла – молиться. Свет, сделай так, чтобы с ним было все хорошо. Пожалуйста.
Вошла Госпожа Харфор чтобы объявить о прибытии Луана, Арателле и остальных, и Илэйн надела диадему Дочери-Наследницы, простой золотой обруч с единственной розой над бровями, которая была окружена шипами. Как только они покинули комнату, Касейлле вместе с другими восемью телохранительницами построились за ней, Биргитте и Эссанде. Их сапоги глухо печатали шаг по плитке пола. Среди погибших при ее спасении от Друзей Темного оказалось девять телохранительниц, и это, казалось, сплотило их еще сильнее. По пути к Большому Залу они дважды заблудились, но сзади слышался только шепот. Что такое меняющиеся коридоры, когда ты лицом к лицу сталкивался с огнем и молниями, созданными с помощью Силы? Внушительные двери арки Большого зала, украшенные с обеих сторон резными львами, стояли открытыми, и Касейлле остановила караул перед ними, пропустив Илэйн, Биргитте и Эссанде внутрь.
За высокими окнами было темно от дождя, не считая всполохов молний, но зеркальные светильники, расставленные вдоль стен и возле колонн, стоявших рядами вдоль стен, были зажжены. Громкое эхо, прокатывающееся по большому помещению, от кап-кап-кап – нескончаемого стука капель в прозаическом деревянном ведре, подставленном под одним из потолочных витражей. В двадцати шагах над головой один из вздыбленных Белых Львов был покрыт бисеринками воды, блестевшими вдоль трещины неподалеку от батальной сцены и портретов прежних королев Андора. Как обычно, находясь в этом зале, Илэйн чувствовала, словно эти женщины оценивают ее, пока она пересекает красно-белые плитки пола. Они строили Андор на остроте своего ума, на крови своих сыновей и мужей, начав с единственного города, и сформировав сильное государство на обломках империи Артура Ястребиное Крыло. У них есть право судить каждую женщину, восседающую на Львином Троне. Она подозревала, что эти портреты были помещены здесь для того, чтобы каждая королева чувствовала, что ее поступки вынесены на суд истории.
Непосредственно сам трон на ножках в виде львиных лап находился на белом мраморном возвышении в дальнем конце зала, резной, покрытый позолотой, сделанный для женщины, но все же довольно массивный. На его высокой спинке красовался Белый Лев, выложенный из лунных камней на поле из сверкающих рубинов, оказывался выше любой самой высокой севшей на него женщины. Дайлин уже стояла у ступеней помоста, наблюдая, как Салвейс беседует с Конейлом и Кейтлин, а Бранлет и Перивал их внимательно слушали. Перивал взъерошил пальцами волосы и кивнул. Размышляла ли Дайлин тоже по поводу Салвейс? Лир и Каринд стояли отдельно друг от друга и от остальных. И даже не смотрели в сторону друг друга. Бывшие союзники в борьбе против Илэйн, они не хотели, чтобы она решила, что они ими остались. Эссанде присоединилась к остальным слугам в ливреях других восьми Великих Домов, собравшихся возле сервировочного столика с кувшинами вина и чая. Это подчеркивало неформальный характер данной встречи. Каждый привел с собой своего личного слугу. Ради формальной встречи Илэйн вызвала бы полный штат слуг, а Большой Зал был бы заполнен каждым дворянином, оказавшимся в Кэймлине или в лагере за городской стеной.
«Эллориен – отличный провокатор», – повторила Дайлин, наверное, уже пятый раз с тех пор, как впервые услышала об охранной грамоте. Ее лицо было спокойным и невозмутимым, хотя она, должно быть, была на нервах. Она без нужды постоянно разглаживала свои покрытые золотым шитьем юбки.
«Я не позволю ей себя провоцировать», – ответила Илэйн. – «И никого другого. Я имею в виду тебя, Конейл, и тебя, Лир». – Конейл в голубом камзоле с золотым шитьем покраснел также быстро, как Ханселле. Он ввязался в драку с наемником, который, как он думал, пренебрежительно высказался об Илэйн, и чуть его не убил. Для него все обернулось неплохо, так как это не он вытащил меч первым. Даже наемники заслуживают справедливости, а Андор не Тир, где дворянин мог безнаказанно убить простолюдина. Ну, пока Ранд не изменил множество их законов. Сожги его Свет, почему он все время перемещается?
«Я поддержал тебя, Илэйн, и это значит, я всегда буду тебя поддерживать», – спокойно сказал Лир. Он выглядел настоящим придворным в зеленом шелковом камзоле расшитым серебром, с серебряным же Крылатым Молотом Дома Бэрин на воротнике, но вел себя чересчур спокойно. – «Но я буду сдерживаться, чтобы ни наговорила мне Эллориен». – По узам проскользнула волна презрения. Пытаясь продемонстрировать, как он предан Илэйн, Лир трижды дрался с наемниками. И это всего за два дня. Чтобы так преуспеть, он должен был специально искать повод подраться.
«Если она будет подстрекать нас, то почему мы должны прикусить языки?» – спросила Кейтлин. Ее красное платье, вышитое по краю подола и рукавов широким золотым шитьем, ей совсем не шло, особенно, когда ее пухлые щечки раскраснелись от гнева. Ее подбородок был вздернут вверх. Наверное, это из-за того, что она носит свою большую эмалированную брошь с Голубым Медведем Дома Хэйвин приколотой очень высоко, поэтому ей приходится задирать подбородок и смотреть на всех сверху вниз. – «Я никому еще не позволяла оскорблять меня и уходить безнаказанным».
«Бык отвечает на понукания, и делает то, что хочет пастух», – сухо сказала Дайлин. – «Вы тоже будете вести себя точно также, если будете отвечать на ее подстрекательства, то станете делать то, что хочет Эллориен». – Щеки Кейтлин остались пунцовыми, но на этот раз, без сомнения, от смущения.
В проходе появилась Рин Харфор. – «Леди», – громко произнесла она, ее голос пронесся эхом в почти пустой зале. – «И Лорды».
Когда встречаются две стороны и неизвестно, как далеки они друг от друга, то требовалась неформальная встреча. Госпожа Харфор объявляла вновь прибывших дворян в строгом соответствии с иерархией, хотя между Домами, которые здесь собрались, и не было большой разницы. Луан Норвелин, с жестким лицом и сильнее поседевший, чем запомнила Илэйн по последней встрече, явился в голубой куртке без украшений за исключением Серебристого Лосося Дома Норвелин на высоком воротнике. Арателле Реншар, с морщинистым лицом и густой сединой в каштановых волосах, в красном расшитым золотом платье для верховой езды и с крупной брошью, усыпанной рубинами, на которой были изображены три Золотые Гончие. У высокого и худого Пеливара Коулана его темная шевелюра поредела настолько, что казалось, он обрил голову на манер кайриенцев. Он был в вышитом серебром голубом камзоле со сдвоенными красными розами – Розами Дома Коулан – на воротнике. Шедшая рядом полная дама в сером шелковом платье с тремя Золотыми Стрелами, взбирающимися по ее рукавами, так густо вышитыми на груди, что она казалась ощетинившимся колчаном со стрелами – была Аймлин Каранд. Осунувшаяся после последней встречи Эллориен Тримейн все еще оставалась привлекательной в голубом платье с зелеными прорезями, украшенном на рукавах Белыми Оленями Тримейн с золотыми рогами. Рядом с узким лицом и седыми волосами шел Абелль Пендар в темно-сером кафтане с тремя Золотыми Звездами на воротнике. Они вошли в Зал вместе, за ними следовали их слуги, но не в том порядке, как их объявляли. Эллориен и Абель держались вместе с Луаном, а Пеливар и Аймлин с Арателле, в двух шагах в стороне от первой группы. Итак. Об охранной грамоте они просили вместе, но на самом деле они не едины. Это делало вопрос о капитуляции чуть менее вероятным. Даже непримиримые враги могут иногда действовать заодно. Юбки и штаны блестели от влаги. Даже самый лучший плащ не в состоянии защитить в такой ливень. Должно быть, они не в лучшем состоянии духа.
«Добро пожаловать», – поприветствовала их она, как только их слуги присоединились к остальным. – «Не желаете ли вина или чая? Вино подогрето и со специями. Сегодня по-зимнему холодный день для весны».
Луан открыл рот, но Эллориен заговорила первой. – «По крайней мере, ты принимаешь нас, не сидя на троне», – Ее лицо было словно высечено из мрамора, а голос холоден. – «Я почти ждала, что так и будет». – Наверху пророкотал гром.
У Луана на лице было написано страдание. Арателле закатила глаза, словно услышала то, к чему уже привыкла. Лир заволновался, но Илэйн твердо посмотрела в его сторону, и он, извиняясь, слегка поклонился в ее сторону.
«У меня нет права сидеть на троне, Эллориен», – спокойно ответила она. Свет, пусть только ее настроение не меняется сейчас. – «Пока нет». – В этом был непреднамеренный выпад. Наверное, она не настолько спокойна, как ей бы хотелось.
Эллориен усмехнулась. – «Если ты надеешься на Дэнайн, чтобы собрать десять голосов, то тебе
