Рейвен смотрела на захлопнувшуюся дверь, испытывая злость, смешанную с непонятной приязнью к этому человеку. В то же время она находилась в состоянии, близком к панике. Выходит, она снова пленница — теперь в руках у негодяя, вызывающего некоторую симпатию. Возможно, он и спас ее от еще большего мерзавца, своего младшего брата, но и сам представляет немалую опасность. Нет, уже ясно: так просто он не освободит ее, не вернет семье. Может, ему нужен выкуп?..
Ну а когда вернет? Что с ней будет? Как жить дальше?
Она поднесла руку к виску. Как болит голова! После разговора с Келлом Лассетером, похоже, ей стало еще хуже и беспокойнее. Впрочем, беспокойство больше относится к тому, что ее ждет в доме родственников и в обществе, к которому она, так или иначе, принадлежит. Оправится ли ее болезненный дед от шока, в который, несомненно, повергло его это похищение? И если да, как посмотрит на происшедшее с ней? Как отнесется к тому, что ее репутация, ее честь запятнаны навсегда? Что герцог Холфорд откажется от опозоренной женщины?.. Конечно, откажется, в этом у нее нет ни малейшего сомнения.
Да, ее жизнь, как бы ни сложилась, будет исковеркана. Надежды матери на ее благополучие оказались напрасными. Бедная мама…
Комок поднялся к горлу, из груди вырвались рыдания, которые она не смогла удержать. Холод пронизал тело, непонятная боль появилась в сердце… Наверное, так болит душа…
Преодолевая боль, Рейвен резко выпрямилась, тряхнула головой, сжала губы. Она будет драться за себя! Что бы ни происходило, она не позволит себе впасть в отчаяние, нет!.. Нужно что-то делать, и в первую очередь — бежать отсюда! Она ни за что не останется пленницей Келла Лассетера! Ни одной минуты…
Подойдя к одному из окон, она взглянула вниз. Два этажа от земли, не так уж высоко. Нужно найти подходящую веревку или связать ее из простыней. Но что потом? У нее нет подходящей для зимы одежды, нет даже туфель, нет денег, чтобы нанять экипаж…
Отчаянно пытаясь что-то придумать, она металась по комнате и внезапно остановилась как вкопанная, увидев в высоком зеркале незнакомую женщину.
Боже! Неужели это она, Рейвен? Растрепанная, с диким взором, лихорадочно горящими щеками, воспаленными губами. Так, наверное, бывает после бессонной ночи, проведенной в бурных ласках. А разве у нее была не такая ночь? Почти такая… С каким-то подозрительным человеком. Возможно, опасным преступником…
Из ее груди снова вырвался стон. Неудивительно, что он заподозрил ее в попытке соблазнить его брата, как, впрочем, и многих других мужчин. Конечно, ведь он подходит к другим людям со своими мерками, подозревая всех и каждого в жестокости и низости, свойственных ему самому.
В то же время он, кажется, считает себя джентльменом. Какое заблуждение! Ни один порядочный мужчина не посмеет так вести себя с существом противоположного пола. Мало того, что насильно удерживает ее, он еще позволяет себе иронический, даже презрительный временами тон… А насмешливая улыбка на довольно привлекательном, ничего не скажешь, лице?.. И все это она должна терпеть? Ну уж нет!
Однако что она может сделать в ее положении? Беспомощная, без всякого оружия… Вот! Вот что ей необходимо: оружие! Самое настоящее — пистолет, кинжал… Какое еще бывает?
Она оглядела комнату, бросилась к гардеробу… Нет, не здесь!.. Подскочила к письменному столу, стала открывать ящики.
Ага!.. Она издала ликующий возглас. Пистолет! Очень похожий на тот, которым грозил ей вчера Шон, прежде чем ударить ее рукояткой. Мерзавец!.. Она пригляделась внимательнее: кажется, заряжен. И торжествующе улыбнулась. Конечно, это не поможет немедленно очутиться дома, но во всяком случае она уже не так беспомощна, как раньше. Она может диктовать свои условия, а не подчиняться безоговорочно мистеру Лассетеру.
Эти мысли немного успокоили ее, придали сил.
К тому времени как двое дюжих слуг внесли большую медную ванну и несколько ведер с горячей водой, она уже почти полностью восстановила присутствие духа.
Горячая вода тоже способствовала улучшению ее состояния — и физического, и душевного. Правда, потревоженные царапины и синяки дали о себе знать вновь, но, к счастью, это длилось недолго. Она хорошо промыла голову, освежила все тело и потом не менее получаса сушила и расчесывала волосы у пылающего камина, подпитывая свое оскорбленное самолюбие воспоминаниями о перенесенных унижениях и тем самым заглушая не покидавшее ее чувство отчаяния.
Не найдя нигде шпилек, заплела волосы в косы, скрутила узел на затылке. Она уже полностью закончила туалет, а тюремщик, как она мысленно называла Келла, все не появлялся. Это бесило.
Когда все-таки послышался щелчок замка и он появился в дверях, Рейвен принудила себя сделать вид, что вообще не обратила внимания на его приход. Она сидела на стуле и с преувеличенным интересом смотрела в окно. Руки она держала в карманах халата.
— Наконец-то соизволили явиться, — с королевской надменностью произнесла она, поворачивая к нему голову. — Должна сообщить вам, сэр, что положение заключенной меня не слишком устраивает.
— Вы не в темнице, мисс Кендрик, — любезно ответил он. — Вы просто пользуетесь моим гостеприимством.
— В самом деле? Как я раньше не догадалась? Впрочем, запереть гостя на ключ и исчезнуть на несколько часов — это, видимо, и есть верх радушия.
— Всего на один час, — сказал он миролюбиво.
— Который мне показался вечностью в этих четырех стенах! Кроме того, мне нечего надеть на себя. Мисс Уолш давным-давно обещала найти что-нибудь приличное.
— Я попросил ее не слишком торопиться. Не хочется, чтобы вы исчезли из поля моего зрения до того, как мы обсудим создавшееся положение.
— Нам нечего обсуждать! Все, чего я хочу, — это немедленно отправиться домой!
Темные глаза Келла задумчиво уставились на нее.
— Мне казалось, мисс Кендрик… я надеялся, что ваш разум возобладает в конце концов над эмоциями.
— В данное время, сэр, он, видимо, не в силах этого сделать.
Легкая улыбка, нарочитая или естественная, но в любом случае приятная, появилась у него на лице.
— Во-первых, у меня есть имя, мисс Кендрик.
— Ни минуты не сомневалась в этом, сэр. Даже несколько имен: негодяй, злодей, мучитель!
Его улыбка сделалась шире.
— Могу понять ваши чувства, но не могу их одобрить. А во-вторых…
— К черту ваше одобрение! Разве все эти имена не подходят к тем, кто так поступил со мной?
Он продолжал говорить, словно она его не прерывала.
— …А во-вторых, мисс Кендрик, вы все-таки производите впечатление достаточно разумного человека и должны понимать всю затруднительность положения, в котором оказались.
— Да, по вашей милости, сэр… — Ей стоило немалого труда не разразиться слезами, но она собралась с духом и проговорила: — Я оказалась на грани катастрофы, и поэтому…
— И поэтому, мисс Кендрик… — он словно продолжил фразу, которую она не закончила, — …будет самым разумным постараться найти выход, приемлемый для обеих сторон. Прийти к взаимному согласию.
Она с возмущением взглянула на него.
— Не хотите ли вы подкупить меня, сэр? Если воображаете, будто я позволю, чтобы ваш брат избежал заслуженного наказания, то глубоко заблуждаетесь! Впрочем, даже если бы я лишилась рассудка настолько, чтобы простить его, мой дед ни за что не согласился бы с этим и потребовал расплаты. Вашему брату очень повезет, если он проведет в тюрьме не всю оставшуюся жизнь, а лишь ее половину.
Опять этот пронзительный взгляд из-под длиннющих ресниц. Но что ей до его взглядов — неужели он рассчитывает смягчить ее?
— Естественно, мисс, вы сейчас в первую очередь думаете о мщении. Но я, как уже сообщал вам, по
