— И ты повезешь?
— Не знаю. Меня воспитывали как бы в двух мирах, но скорее в англосаксонском, как и Джефри. Джо рассказывал нам об обычаях предков, но и он признает, что мы живем в мире белых людей, что мы с Джефри скорее белые. Надо будет спросить у него, почему он хочет принять участие в танце?
— Может, он хочет понять, кто он, или ему нужна цель, которой он еще не нашел. А может, у него просто возникла потребность, чтобы его кто-то выслушал.
Черт, ему и самому нужно выговориться, подумал Алан. Ведь по-настоящему он и не говорил ни с кем в своей жизни. Даже своему погибшему другу не доверился.
— Ты устала.
Элис закинула свою обнаженную ногу на его бедро и притянула его за шею к себе.
— Не настолько, чтобы не выслушать тебя. Ты хочешь рассказать мне о Хейле, а? О его падении и твоих воспоминаниях?
— Ты что, ясновидящая?
— Дед учил меня видеть сердцем, а не глазами.
И сейчас ее любящее сердце видело все.
«Видеть сердцем». Алан начал медленно расслабляться, он устал от борьбы с самим собой. Если она действительно видит сердцем, то сможет понять раздирающую его боль.
— Это состояние обычно для человека, избежавшего неминуемой гибели, — сипло прошептал он. — Поэтому после подобных происшествий мы некоторое время работаем внизу, пока психологически не будем готовы снова забраться на верхотуру. Это нормально.
Она нежно гладила его волосы.
— Наверное, только глупец не реагирует на такое.
— Обычно достаточно недели, двух, чтобы очухаться… Но лично я уже не смогу подняться наверх. Даже на сеновале у меня случается головокружение.
В его словах, казалось, не было ничего страшного, но, слушая сердцем, Элис уловила, что случилось непоправимое: в нем что-то сломалось. В одно мгновение он потерял своего лучшего друга, работу, а главное — веру в себя.
— Такое впечатление, словно все, что я знал о себе, превратилось в иллюзию. Внезапно я остался ни с чем. Будто все, что я сделал за сорок лет своей жизни, было совершенно бессмысленно. Почему я все это говорю тебе?
— Потому что у тебя есть такая потребность. Потому что я готова слушать.
Он заглянул ей в глаза, и его гнев на себя улегся. Он понял, что должен выговориться и что она поймет его.
— Мышка, — хрипло пробасил он, — я потерял себя.
Она обняла его голову и нежно коснулась пальцами щеки.
— Позволь мне прижать тебя к себе, — прошептала она, — ведь я только что нашла тебя.
Так, не расслабляя объятий, они просидели до рассвета.
10
— У нас будут гости к обеду, — сказала Элис. Трое мужчин оторвались от своего завтрака. — Дед, я приготовлю его сама.
— Не глупи, дочка. Я готовлю в этом доме с тех пор, как ты пошла на работу. Так что я займусь обедом, а ты будешь помогать.
— Я пригласила Мика и Фейт Пэришей, а также Тони и Сэма, но они, к сожалению, не смогут прийти. Тони выступает на какой-то встрече в Чейенне. Ты, естественно, тоже приглашен. — Она взглянула на Алана. — Тебе же хотелось познакомиться с Пэришем.
— Спасибо, Элис. Джо, я отлучусь ненадолго, мне кое-что нужно в городе, с животными я уже управился.
Схватив шляпу с вешалки, Алан выскочил из кухни. Проехав немного, он свернул на дорогу, ведущую к любимой полянке Элис, выбрался из грузовичка и присел на камне, скрестив ноги.
У него возникла потребность побыть одному в тишине. Уже несколько дней он не занимался медитацией, и это начинало сказываться на его состоянии. Он закрыл глаза и ушел внутрь себя, погружаясь в глубокую, спокойную заводь своей души. Ему не хватало якоря, за который можно было уцепиться, твердой почвы, на которой можно устоять. Без этого нечего было даже приступать к перестройке своей жизни…
Из окна ковбойского домика Алан увидел подъехавшего Мика Пэриша с женой и с ребенком. Фейт Пэриш оказалась, как и описывала ее Элис, маленькой блондинкой, такой крошечной рядом с огромным мужем, словно сказочная фея. Судя по тому, как Мик суетился вокруг нее, она являлась для него средоточием мира, лучом света в жизни.
Алан приехал в округ Конард с единственным намерением разузнать о своем брате, которого никогда не видел. Он решил, что должен быть осторожен на случай, если брат окажется таким человеком, с которым ему не захочется знакомиться. Он чувствовал себя как ребенок, которого усыновили, но который хочет узнать о своих корнях, и сознает, что его интерес может оказаться нежелательным.
Он так и не решил, сказать ли Мику правду, хотя понимал, что, чем дольше будет молчать, тем тяжелее будет это сделать.
В гостиной собрались все, кроме Джефри. Мгновение Алан оставался незамеченным и воспользовался случаем, чтобы рассмотреть свою невестку. Она следила за мужем обожающими глазами, прижимая к груди ребенка.
— Алан! — Его заметила улыбающаяся Элис. — А мы уже думали, куда ты пропал. Ты, естественно, знаком с Миком, а это его жена Фейт и их дочка Мими.
Мик поднялся, чтобы пожать руку Алану. Потом наступила очередь блестящих голубых глаз и сверкающей улыбки Фейт. Бессознательно он склонился над ребенком. На него уставились голубые глазки. Крошечный ротик-бутончик открылся в зевке.
— Да она красотка, — сказал он Фейт. — Ей три?
— С половиной. Как вы догадались? Большинство мужчин не разбирается в детях.
— У меня шесть двоюродных братьев с уймой детишек. Каждый раз, когда я езжу домой в Оклахому, я становлюсь нянькой очередного младенца.
— Замечательно, — отозвалась Фейт и передала Мими в руки смутившегося Алана. — Не откажитесь этим воспользоваться, если, конечно, вы не против.
— Не против. — Он уставился на девчушку с глуповатой улыбкой. — Она очаровашка. Я уже влюбился в нее.
Алан все еще держал Мими, когда они перешли в столовую, и он заверил Фейт, что ребенок совершенно не мешает ему. Он чувствовал настороженный взгляд Мика. Элис с удовольствием наблюдала за тем, как он справляется с девочкой.
Разговоры велись о погоде, коснулись нападения на Джо и наконец сосредоточились на праздновании Дня независимости. На ручье Конард Ассоциация скотоводов организует барбекю для всех гостей. Состоится парад, а на площади у Дворца правосудия будет проведена служба поминовения.
Единственной ложкой дегтя в бочке меда явился отказ Мика вырядиться в свою военную форму, зеленый берет, надеть медали и выдать речь.
— Я не терплю речей, — заявил он.
— Хуже того, — заметила Фейт, не обращая внимания на свирепый взгляд мужа, — Мик отказывается признавать себя героем и не позволяет, чтобы к нему обращались как к герою.
— Просто не хочу коротко подстригаться, — хмуро пояснил он.
— Это я могу понять, — хмыкнул Алан.
Когда был подан десерт, Мими решила, что пришла и ее очередь подкрепиться, и стала требовать
