— Правда? А что будет, если ты влюбишься в девушку, которой не захочется делиться с четырьмя сестрами?
— Попрошу ее убраться восвояси, — с готовностью отозвался Адам.
Все рассмеялись, и атмосфера несколько разрядилась. Том Дисарт подробнее объяснил систему наследования, при которой в случае смерти одного из Дисартов-старших дети при совместном владении собственностью обязаны заботиться об оставшемся родителе.
— Это будет не так сложно, — сказала Френсис. Мы с папой можем переехать в здание конюшни, как в свое время сделали мои свекор со свекровью.
— Дом должен наследовать Адам, — твердо заявила Леони. — Он единственный сын, он должен подписывать все бумаги и, по логике вещей, должен продолжать жить здесь со своей семьей.
Адам бросил на родителей мрачный и задумчивый взгляд:
— Вы хотите сказать, что когда-нибудь, в отдаленном будущем, я останусь единственным владельцем Фрайерз-Вуд, после того как выплачу сестрам необходимые деньги?
Джесс покачала головой:
— Невозможно, нас слишком много. Никто не ждет от тебя этого, Адам. Это не тот случай, что с папой, у которого была только одна Рейчел.
— Конечно, я не смог бы сделать это сейчас, возразил Адам, упрямо вздергивая подбородок, но, когда время придет, я уверен, что смогу!
— Или, — вмешался отец, — я могу принять предложение о продаже имения, переехать в меньший дом и положить для вас в банк крупную сумму денег.
Четыре пары глаз в ужасе воззрились на него.
— Нет, ты не сделаешь этого, папа! — прошептала Леони.
— Это только вариант. У меня есть неделя или две, чтобы принять это предложение или отвергнуть.
— Я думаю, что тебе вообще не стоит его рассматривать, — упрямо проговорил Адам. — У меня скоро выпускные экзамены, и я не хотел бы уезжать с такой тяжестью на душе. Давайте решим все сейчас, хорошо?
— Я — за! — быстро проговорила Джесс. — Если у нас в семье демократия, давайте проголосуем.
Том усмехнулся:
— Конечно, давайте. Поднимите руки те, кто за то, чтобы Фрайерз-Вуд и все вытекающие обязанности по его владению достались Адаму.
Пять рук взметнулись вверх, и, улыбнувшись жене, Том тоже поднял руку.
— Решено единодушно, — сказала довольная Леони и ободряюще улыбнулась брату:
— Не волнуйся, Адам. Мы не будем досаждать тебе с деньгами.
— Аминь, — пропела Джесс, подпрыгивая на своем стуле. — Моей долей, Адам, ты можешь распоряжаться так долго, как сочтешь нужным.
— И моей, — сказала Кейт.
— Спасибо, дамы, но надеюсь, что справлюсь и сам, и никакие жертвы от вас не потребуются. Адам энергично вскочил с места. — Мне пора. Кстати, папа, кто сделал это предложение?
— Одна лондонская компания, — ответила Френсис, тоже поднимаясь из-за стола. — Тебе действительно пора, Адам, иначе ты приедешь слишком поздно.
Когда Адам попрощался и уехал, Леони предложила отцу пойти прогуляться с Фенни и собакой, а маме — отдохнуть, пока они с Кейт уберут в доме.
Вечером, когда Кейт заканчивала делать уроки в своей комнате, а Фенни уже безмятежно спала, утомленная бурными событиями прошедших суток, Леони устроилась на диване в кабинете. На ковре рядом с ней мирно посапывала собака, и Леони, хотя и чувствовала себя по-настоящему усталой, решила просмотреть воскресные газеты. Рядом родители смотрели какой-то сериал по телевизору, и Леони каждой клеточкой своего тела ощущала глубокую безмятежную радость от этого неожиданного возвращения домой. Адам уже звонил, чтобы сообщить, что благополучно добрался до Эдинбурга, позже позвонила и Джесс, которая теперь уже была в Лондоне.
Кейт спустилась вниз, чтобы сказать, что ложится спать, а еще чуть позже Леони вызвалась приготовить чай для родителей. Когда она возвращалась назад, неся тяжелый поднос с дымящимся чайником, то у самых дверей гостиной вдруг замерла и напряглась — она вдруг поняла, что отец с матерью обсуждают обеденную дискуссию. Она осторожно вернулась назад, на кухню, потом прошла в гостиную через кабинет, торжественно возвестив о своем приходе барабанной дробью пальцев по медному подносу. Налив чаю матери и немного виски отцу, Леони заявила, что хочет подышать свежим воздухом:
— Я пойду погуляю с Марци, а потом, наверное, лягу спать.
Она подозвала собаку, взяла поводок и вышла в холл, где натянула резиновые сапоги. Прогулявшись с Марци до реки и обратно, Леони оставила собаку у родителей и пожелала им спокойной ночи. Однако вместо того, чтобы отправиться в постель, она порылась в телефонном справочнике, положила в карман свой мобильный телефон и выскользнула во двор.
Ее путь лежал к конюшне. Здесь она воспользовалась карманным фонариком, чтобы набрать но мер, проговорила всего несколько секунд, затем снова положила телефон в карман и, светя вперед фонариком, направилась по заросшей травой извилистой тропке, которая вела от черного хода жилища Адама по самой кромке утеса. Этот путь был долгим и опасным, так как влажная грязь временами делала тропу очень скользкой, а сухие ветви кустарников угрожали порвать ее куртку, но ярость неудержимо толкала Леони дальше по дороге, которой она часто пользовалась в детстве.
Вскоре пошел сильный дождь, и лунный свет померк в кромешной тьме, но Леони упрямо шла вперед.
Наконец, после одного из поворотов, она со вздохом облегчения увидела старые ворота, увитые засохшими побегами вьющихся растений. Когда ей удалось отпереть проржавевший замок и открыть ворота, она очутилась в густом подлеске, который, казалось, сделался втрое гуще, чем был много лет тому назад.
Смутные очертания старого дома казались незнакомыми и странно угрожающими в слабом свете ее карманного фонарика, и Леони предпочла повернуться к нему спиной, поспешив на приветливый свет фонаря возле сторожки привратника у входа в парк. Мокрая и запыхавшаяся, она подбежала к сторожке и забарабанила в дверь, которая почти тотчас же отворилась. На пороге стоял Джон Сэвэдж. Его лицо казалось бледным и удивленным, когда он разглядел свою ночную гостью.
— Лео? Что случилось? Да входи же, ты вся вымокла! Неужели ты пришла сюда пешком?
Леони стояла на пороге, не обращая внимания на грязную воду, которая ручьями стекала с нее на пол.
— Я только что узнала, что ты предложил моему отцу купить у него Фрайерз-Вуд. — Резким движением она отбросила со лба непокорную мокрую прядь волос. — Неужели тебе недостаточно было разрушить мою жизнь? Теперь ты вознамерился еще и лишить меня моего дома!
Глава 4
Джон стоял молча, точно окаменев.
— По-моему, ты что-то неверно поняла, Леони, проговорил он наконец.
— Разве не ты предложил продать Фрайерз-Вуд?
— Я не об этом. Действительно, я сделал предложение о покупке дома. Я имею в виду ваше первое обвинение, мисс Дисарт. Это вы разрушили мою жизнь — по крайней мере на какое-то время.
— Как ты смеешь так говорить! — Ее голос задрожал оттого, что ей так долго приходилось сдерживать свои чувства. Теперь они настолько переполняли Леони, что она теряла контроль над собой. — Это ты предал, а не я.
— Предал? — Его глаза гневно сузились. — Да о чем ты, черт возьми? С той самой минуты, как я увидел тебя, другие женщины перестали меня интересовать!
— Не правда, — отрезала она, с ужасом ощущая, что даже одно воспоминание о случившемся до сих пор причиняет ей невероятно острую боль.
Джон бесцеремонно втащил ее внутрь и запер дверь.
— Мы не будем обсуждать это здесь. Давай пойдем на кухню, и ты снимешь этот промокший плащ.
