— Он совсем не похож... Я подумала, у него травма.
— Джако борется с болезнью всю свою жизнь. У него стальная воля. Пять лет назад он с трудом держал ложку в руках, три года назад вошел в совет директоров, а в прошлом году начал вставать. Я уверен, он выздоровеет.
— Вы друзья?
— Не знаю. Я его очень люблю, он тоже меня любит, но у нас все перевернулось с ног на голову. Иногда мне кажется, что это он старший брат, а я - младший.
— Он знает, что ты хочешь отдать ему все полномочия наследника?
— Что ты! То есть... наверняка он это слышал от папы, но если сказать об этом прямо, он будет в ярости. Джако болезненно относится к жалости.
— Так ты же не из жалости...
— Он решит, что из жалости. Пойдем к маттиолам?
— Я их терпеть не могу. Марго может нюхать хоть всю ночь, а у меня голова болит. Просто хотелось удрать и передохнуть. Альдо?
- Что?
— То, что не было твоего отца... Это ничего не означает?
Альдо с уважением посмотрел на сообщницу. Как умна, Мадонна! Красива, умна, талантлива - сокровище с берегов Альбиона. И нечего бояться папу — мисс Джонс положит феодала на лопатки одной левой!
— Думаю, наверняка, только пока не понимаю, что именно. Лу, может, вернемся? Ты устала, а я хочу успеть сделать звонок.
— Ты был сам не свой за ужином. Боялся за меня?
— И боялся, и новости неприятные. Не обращай внимания. Ты была на высоте, это главное. Спи и ни о чем не думай. Завтра начнешь знакомиться с Корильяно.
Они вернулись в замок, и Альдо проводил Лу в комнату. Прощаясь с ней, он неожиданно наклонился и поцеловал девушку в щеку, а потом смущенно отпрянул, сам испугавшись такой вольности. Лу тихонько вздохнула и сердито фыркнула:
— Нечего шарахаться от невесты. Мы на работе. Бить не буду. В контракте про поцелуи ничего не говорилось. Спокойной ночи.
Альдо медленно брел по темному коридору, в конце которого была его комната. Холостяцкая комната... Через неделю им с Лу предстоит новое серьезное испытание.
Молодой человек вздохнул. Хорошо Лу — она уже спит, наверное. А вот ему еще предстоит очень неприятный разговор.
— Алло! Синьор Бергоми, это вы?
— Кто говорит? Юный Альдо? Рад тебя слышать, даже в это время суток.
— Простите, мессер Бергоми, но дело, на мой взгляд, не терпит отлагательств.
— Тогда позволь, я надену халат.
— Я действительно вас разбудил?
— Альдо, я надеюсь, ты не из Штатов звонишь? Если ты в Италии, то у нас с тобой на часах одно и то же время, а именно час с четвертью ночи. Обычно я в это время сплю, но ты не стесняйся. В конце концов, за реализованное лет двадцать пять тому назад право качать тебя на коленке надо платить. Итак?
— Мессер Бергоми, я только что узнал, что моя фирма больше не существует в природе.
— Это какая же? «Антикварный дом Бонавенте»?
— У меня нет другой.
— Да, действительно. Забыл. Что ж, боюсь, ты прав. Означенная фирма приказала долго жить.
— Но каким образом, хотел бы я знать!
— Совершенно законным, мой дорогой, ручаюсь тебе.
— Мессер, мне не до шуток.
— Альдо, я вовсе не шучу. Твоя фирма — банкрот, полный и несомненный, и согласно процедуре банкротства она была аннулирована.
— Когда?!
— В тот самый момент, когда стала неплатежеспособной, а именно шесть дней назад.
— Синьор Бергоми, поправьте меня, если я ошибаюсь, но нельзя же стать банкротом, не совершив ни одной сделки! Аренду офиса я оплатил до конца года, сотрудников у меня нет, как вы и сами прекрасно знаете, а сделки...
— Альдо, мой маленький, ты переутомился. Сделка имела место быть аккурат те же шесть дней назад.
— Что?!
В трубке раздался тяжелый вздох.
— Послушай меня, мой мальчик. Шесть дней назад ты позвонил и спросил моего совета в одном щекотливом деле. Я отказался тебе давать этот совет, будучи скован определенными обязательствами перед твоим отцом.
— Я прекрасно это помню, но...
— Отлично! Память возвращается к тебе, что неудивительно, ты еще молод. Так вот, несколькими минутами позже ты нашел выход, и поверь, я до сих пор в восторге от твоей смекалки. Ты меня нанял в качестве адвоката.
— Ну и?
— Ну и сделка, таким образом, состоялась. Я на тебя работаю, ты мне платишь. Если это не сделка, то я уж и не знаю, как должна выглядеть сделка.
Альдо стиснул трубку, сладострастно представляя, что это шея синьора Бергоми, однако голос его был почти спокоен.
— Вы хотите сказать, что плата за ваши услуги...
— Честно говоря, она для тебя слишком высока, мой мальчик, но ведь ты вырос на моих глазах, я тебя люблю, и потому ограничился чисто символической суммой.
— Это целая ФИРМА!
— Альдо, побойся Бога. Красная цена твоей фирме — сто долларов. У тебя нет ни экспертов, ни сотрудников, ни репутации. Только фамилия твоего отца да твое обаяние. Это очень много, не спорю, но денежный эквивалент — штука прозаическая. Повторяю, я оценил свои услуги весьма и весьма дешево. Раз в двадцать ниже обычной стоимости. Потом сверился с твоими активами и выяснил, что платежеспособным клиентом ты можешь быть только в случае срочной продажи фирмы. Заметь, я не стал озадачивать тебя этим процессом, я все сделал сам.
— И разорили меня.
— Мелодраматично, но неточно. Я бы сказал, спас тебя.
— Очень интересно. От чего же?
Голос синьора Бергоми вдруг стал твердым и очень молодым, а еще суровым и совершенно лишенным ехидства.
— Альдо, я избавил тебя еще от одной губительной иллюзии. Ты отвратительный бизнесмен, надеюсь, ты способен честно это признать. Твоя фирма — всего лишь мираж, позволяющий тебе спрятаться от самого себя. Похвалиться перед девушками, небрежно упомянуть на встрече с друзьями — на это она годилась. В остальном она тебе только мешала.
— Синьор Бергоми, это была МОЯ фирма и МОЯ жизнь...
— Вот именно. И в отличие от фирмы твоя жизнь продолжается. Пора учиться принимать собственные решения, юный Альдо. Пора начинать что-то из себя представлять. А уж если ты все еще считаешь себя несправедливо оскорбленным — скажи-ка, как ты сам планировал со мной расплатиться?
— Ну... я думал... в счет наследства...
— Во-первых, я не работаю в кредит. Во-вторых, не слишком ли ты разошелся? Сколько там причитается твоей барышне? Сто тысяч?
— Она с меня денег не требует...
