Ресторан «Эрмитаж» был закрыт — вероятно, потому, что в карнавальные дни в концерне «Вольф» на работе не осталось и половины сотрудников.
Некоторое время я потоптался на автобусной остановке под мостом автострады, наблюдая за парком. Никого там не было, если не считать плотно закутанную даму, выгуливающую своего спаниеля. Над моей головой грохотали транзитные контейнеровозы, а перед моими глазами лежал пустынный парк с постройкой в стиле бидермайер. Если Феш натравил на меня свою свору, то пряталась она чертовски ловко.
Он медленно прошествовал по галечной дорожке к скамейке, которую я назначил в качестве места встречи. Два дня назад мы шли с Габором этой же дорогой. Фён поработал и здесь, от снежного покрова осталось лишь несколько грязноватых пятен под деревьями. Когда Феш заметил меня, выражение его лица отнюдь не стало неприветливым.
На нем было строгое серое шерстяное пальто и каракулевая шапка. Я подошел к нему, и тут он замешкался, не зная, что снять сначала — шапку или перчатку с правой руки.
Улыбка была у него довольно-таки вымученной.
— Добрый день, господин Фогель.
Я пожал его тонкую, вялую руку, которая неожиданно оказалась очень теплой.
— Добрый день, господин Феш.
Жестом я пригласил его сесть на скамью, но Феш отмахнулся.
— Боюсь, для меня тут будет прохладно. Если не возражаете, мы могли бы побеседовать, прогуливаясь.
Может, он хочет заманить меня в какую-нибудь ловушку?
— Пожалуйста, при условии, что вы меня никуда не заведете.
Феш наклонил свою узкую патрицианскую голову, как внимательная птица, и с удивлением взглянул на меня, будто не понял моих слов.
Мы неторопливо пошли по галечной дорожке навстречу дымовым трубам концерна «Вольф», который вставал за кронами деревьев парка, похожий то ли на огромную крепость, то ли на заколдованный замок, то ли на запретный город.
Никто из нас не начинал разговор.
Мы молча шагали рядом. Я снова чувствовал растущий в горле ком.
Перед ведущей на берег реки дорожкой, которая огибала территорию концерна, мой спутник вдруг остановился.
— Если я вас правильно понял по телефону, вы собираетесь сделать мне важное сообщение.
— Гм! — Я кивнул. — Но мне казалось, что вначале вы захотите задать мне несколько вопросов.
С невинным видом Феш пожал своими покатыми плечами. Он глубоко вздохнул. Из его ноздрей вылетели маленькие облачка пара. Как ядовитые пары при взрыве на объекте номер 71.
Если Виктор успел позвонить ночью Фешу и сказать ему, что сжег негативы, то моя песенка спета.
Откашлявшись, я осторожно заговорил:
— Господин Нанцер, Виктор, приезжал ко мне вчера и сделал мне одно предложение.
— Я в курсе, — коротко отреагировал Феш. — Вы его примете?
Теперь он не казался беспомощным или робким, лицо у него было решительным.
— Ответ для меня непрост.
— Вот оно что, — он иронически поднял брови. — Вы выдвигаете новые требования?
— Не поймите меня превратно, господин Феш, — повернувшись, я двинулся по галечной дорожке обратно. — Ситуация осложнилась. Кстати, ведь у каждого из нас может оказаться с собой портативный магнитофон или передатчик…
— Уверяю вас, у меня ничего подобного нет, и не знаю, зачем мне это понадобилось бы.
— В качестве доказательства. Ведь я, например, мог бы записать наш разговор.
— Это было бы весьма неразумно и совершенно несообразно обстоятельствам.
— А несообразность уже преступна, так?
— Дорогой господин Фогель, давайте не заниматься буквоедством. Простите, но для этого у меня просто нет времени.
— Хорошо. Вас не удивило, что Виктор Нанцер до сих пор не дал вам знать о себе?
Мне пришлось все поставить на карту.
Феш прищурил свои голубые глаза и пристально взглянул на меня сквозь очки в тонкой оправе.
— Удивило.
— А то, что от господина Гуэра также не поступает никаких сообщений?
— От кого?
— Не притворяйтесь святой наивностью! От Гуэра, или как там зовут того типа, которого вы пустили по моему следу.
— Я никого не…
— Господин Феш, — я повысил голос. — Разговор останется между нами, поэтому хватит играть в прятки. Виктор рассказал мне, кто этот Гуэр на самом деле.
Он закусил нижнюю губу, но промолчал. Я заметил, что при последних репликах мы зашагали быстрее, теперь мы подходили к лестнице, ведущей на мост через Рейн.
— Вы велели следить ему за мной? Да или нет?
Он пожал своими узкими плечами.
— Если вы предпочитаете это слово…
— Вчера этот Гуэр напал на меня. Вероятно, он хотел убрать меня, как это было сделано с Габором Месарошем. Я защищался. К сожалению, господин Гуэр упал во время нашей схватки в Фирвальдштетское озеро. И, по-моему, утонул.
Феш молчал, уставившись на реку. Казалось, зимний воздух дрожал от шума проносящихся по автостраде машин.
Сквозь толстую куртку я почувствовал холодок металлических поручней, к которым я прислонился. Феш медленно повернул ко мне лицо.
— А что с Виктором? — хрипло спросил он.
Значит, они дружили. Уж не обязан ли Виктор своей карьерой Фешу, партнеру по стайерским дистанциям?
— Виктор тоже мертв. Несчастный случай. Он мылся в ванной, потом я услышал, как он включил фен. Раздался треск, Виктор закричал. Я был так потрясен, что сбежал из дачного домика без оглядки.
Поверил ли мне Феш? По его глазам было трудно что-либо понять. Но известие о смерти Виктора его действительно ошеломило. Он глядел на меня долгим, отсутствующим взглядом, однако я чувствовал, что тем не менее этот взгляд изучает меня.
Потом он стиснул пальцы в перчатках.
— Полагаю, это и есть то важное сообщение, ради которого вы просили о встрече?
Я кивнул. Теперь все зависело от того, захочет ли Феш вступить в игру.
— Теперь вы понимаете, почему я сказал, что ситуация осложнилась?
— Разумеется, — Феш кашлянул. Теперь он не мог отделаться от хрипоты. — Вы никого больше… не поставили в известность… об этих прискорбных происшествиях?
Я покачал головой.
— Нет, я считал это пока нецелесообразным.
Феш бросил на меня злой взгляд, но робости я не чувствовал. И ком в горле куда-то исчез.
— Видите ли, господин Феш, мне было бы и самому крайне неприятно, если бы вокруг этих событий поднялся шум. А в случае полицейского расследования мне, вероятно, придется рассказать об их подоплеке, то есть коснуться истории, которую мы с вами предпочли бы забыть. Не так ли?
— Именно так.
— Зато, если вы употребите свое влияние на то, чтобы мое участие в этой злополучной истории, куда я попал невольно…
— Невольно… — горько усмехнулся вице-директор.
