сопровождении медицинского работника, чей обязанностью является доставка пациента к его автомобилю. Пациенты не должны отказываться от этой услуги, а если они все-таки отказываются, то их не выписывают из больницы. А этот господин просто взял и ушел, не дожидаясь выписки. Так что больница не несет никакой ответственности, если его травмы заживут неправильно или если возникнут осложнения. Сестра Марла Маньяна надеялась, что все это понимают.
— Если мы хотим оставить пациента под нашим наблюдением на ночь, у нас имеются на это основательные причины, — заявила она.
Еще сестра Марла сказала, что Ричард уехал в сопровождении женщины на позднем сроке беременности. Линли попросил разрешения поговорить с врачом, который осматривал Ричарда Дэвиса, и от этого изможденного джентльмена с многодневной щетиной на лице, свидетельствующей, что он уже давно прописался в больнице, они узнали размер понесенных Дэвисом потерь: сложный перелом правой ульны, простой перелом правой малоберцовой кости…
— Правой руки и правой ноги, — перевел он для Хейверс, которая перебила его вопросом: «Переломы чего?», затем продолжил: — Порезы и ссадины на ладонях. Возможно, сотрясение мозга. На лице пришлось наложить швы. В целом же он счастливчик. В таких случаях смертельный исход не редкость.
Линли обдумывал эту информацию, пока они с Хейверс покидали больницу — больше им там делать было нечего. Добравшись до «бентли», Линли позвонил Личу и узнал от старшего инспектора, что Уинстон Нката передал команде Лича имя Норин Маккей. Его прогнали через файлы Агентства регистрации водителей и транспортных средств, и Лич уже располагал результатами: мисс Маккей владела последней моделью «RAV4». Это была ее единственная машина.
— Если тюремные архивы не оправдают наших надежд, то у нас остается только «хамбер», — сказал Лич. — Приведите его для осмотра, Линли.
— Хорошо, сэр. А что касается компьютера Юджинии Дэвис…
— С этим разберетесь позднее. После того, как мы увидим «хамбер». И поговорите с Фостер. Я хочу знать, где она была сегодня после обеда.
— Вряд ли она караулила своего жениха на остановках, — сказал Линли, хотя понимал, что сейчас лучше помалкивать, чтобы лишний раз не напоминать старшему инспектору о своих прегрешениях. — В ее состоянии она была бы слишком приметной.
— Поговорите с ней, инспектор. И доставьте мне эту машину.
Лич продиктовал Линли адрес Джил Фостер. Это была квартира в Шепердс-Буше. С помощью телефонной справочной Линли узнал телефон, зарегистрированный по этому адресу, и в течение минуты утвердился в своем предположении: Джил не было дома. Она отвозила Дэвиса в его квартиру в Южном Кенсингтоне.
Когда «бентли» несся по Парк-лейн, прицеливаясь к выезду на Гауэр-стрит, Хейверс задумчиво произнесла:
— Вы знаете, инспектор, а ведь только Гидеон и Робсон могли толкнуть Дэвиса сегодня вечером под автобус. Но если действительно это дело рук одного из них, то по-прежнему остается без ответа главный вопрос: почему?
— Сейчас для нас главное слово «если», — заметил Линли.
Она, очевидно, расслышала сомнение в его голосе, потому что спросила:
— Так вы не считаете, что они могли это сделать?
— Обычно убийцы пользуются одними и теми же средствами, — ответил он.
— Но ведь автобус — тоже транспортное средство, — возразила Хейверс.
— А во всех предыдущих случаях фигурировал легковой автомобиль и водитель. Автомобиль, а не автобус. Нам не обязательно, чтобы это был «хамбер», достаточно любой старой машины, но автобус никак не укладывается в общий рисунок. Еще один аргумент: предыдущие наезды заканчивались гораздо трагичнее, чем этот.
— К тому же никто не видел, как Дэвиса толкали, — добавила Хейверс, постепенно склоняясь к точке зрения Линли. — По крайней мере, пока такого человека не нашли.
— И не найдут, Хейверс, готов поспорить на что угодно.
— Ну хорошо. Допустим, это был Дэвис. Сначала он выслеживает Кэтлин Ваддингтон — перед тем как расправиться с Юджинией. После Юджинии берется за Уэбберли, чтобы сбить нас со следа и навести подозрения на Катю Вольф, потому что мы не сразу докапываемся до нее. Затем Дэвис сам бросается под автобус, так как чувствует, что мы не рассматриваем Катю Вольф как нашего главного подозреваемого. Хорошо. Все сходится. Но опять-таки остается неясным мотив.
— Мотив — Гидеон. Другого быть не может. Юджиния каким-то образом угрожала Гидеону, а Дэвис живет только ради сына. Если, как вы и предполагали, Барбара, мать могла помешать ему вернуться к музыке…
— Мне эта идея нравится, но зачем Юджинии это делать? То есть уж кто-кто, а она должна была хотеть, чтобы он продолжал играть, верно? Мы же видели, у нее на чердаке собрана история всей его карьеры. По-моему, она гордилась тем, что ее сын такой гениальный музыкант. С чего бы она вдруг стала совать ему палки в колеса?
— Возможно, она и не имела намерения совать палки в колеса, — выдвинул объяснение этой загадке Линли. — Но именно к этому могла привести ее встреча с Гидеоном, хотя сама она об этом и не подозревала.
— И тогда Дэвис убил ее? Но почему он просто не сказал ей все как есть? У него что, язык отвалился бы сказать: «Погоди, старушка. Если сейчас ты увидишь Гидеона, то ему конец в профессиональном смысле»?
— Может, он так и сказал, — продолжал развивать свою мысль инспектор. — А она ему ответила: «У меня нет выбора, Ричард. Прошло столько лет, и теперь настало время…»
— Время для чего? — спросила Хейверс. — Воссоединения семьи? Объяснений, почему она тогда ушла из дома? Анонса о скорой свадьбе с майором Уайли? Настало время для чего?
— Для чего-то, — ответил Линли. — Чего мы, вероятно, никогда не узнаем.
— М-да, это очень поможет нам в расследовании, — хмыкнула Хейверс. — И Ричарда Дэвиса преподнесет нам на блюдечке с золотой каемочкой! Если и вправду это сделал он, что еще неизвестно. Против него у нас нет ни одной, даже самой завалящей улики! А кстати, у него, кажется, было алиби, инспектор. Что он вам сказал?
— Он спал. С Джил Фостер. Которая сама, по всей вероятности, тоже спала. Так что в принципе он мог съездить по своим делам и вернуться, а она бы ничего не заметила. И при этом он легко мог воспользоваться ее машиной и потом поставить ее обратно.
— Так, снова уперлись в «хамбер».
— Это наша единственная зацепка.
— Ага. Отлично. Что-то сомневаюсь я, что прокурор клюнет на такую зацепку. Доступ к автомобилю не самая сильная улика.
— Доступ — нет, — согласился Линли. — Но я рассчитываю, что одним лишь доступом дело не ограничится.
Гидеон
Я увидел папу до того, как он посмотрел вверх и заметил меня. Он шел по тротуару вокруг Чалкот- сквер, и по его походке я видел, что он в задумчивости. Это не вызвало у меня никаких серьезных опасений или тяжелых предчувствий.
Потом произошло нечто странное. В дальнем конце садика, разбитого по центру площади, показался Рафаэль. Должно быть, он окликнул отца, потому что папа, которому до моего крыльца оставалось пройти лишь несколько домов, обернулся и стал ждать Робсона. Из окна музыкальной комнаты мне было хорошо видно, что они обменялись парой фраз, после чего говорил в основном мой отец. Рафаэль слушал, а потом
