серебристыми блестками, — вот он, перед нами. Как считаешь, кому из нас поверят? Уверен, это у тебя не первый случай.
— Ты о чем? Не понимаю!
— Прекрасно понимаешь. Скорее всего, это у тебя не первый случай. У тебя уже были проблемы с полицией, и тебе очень не хочется, чтобы я позвонил им. На твоем лице это написано. На нем вообще все написано, не вздумай врать. Я все знаю.
— Ничего ты не знаешь!
— Вот как? Значит, ты не против копов? Они приедут сюда и послушают два рассказика — твой и мой. Кому, по-твоему, они поверят? Девице, у которой уже были правонарушения и к тому же разряженной как шлюха, или мне, уважаемому члену общества, состоящему на службе в этом магазине?
Несс ничего не ответила. Она старалась казаться спокойной, но ей это плохо удавалось. Она совсем не хотела еще раз встретиться с полицией, но, судя по всему, этого было не избежать. Несс была вне себя от злости. То обстоятельство, что она попала в руки к человеку, который играл с ней, как кошка с мышкой, прежде чем сдать властям, только ухудшало дело. Глаза Несс увлажнились, и от этого она досадовала еще больше. Охранник заметил ее слезы, но продолжал гнуть свою линию.
— Не такие уж мы и крутые, если приглядеться. Разодеты как крутые, говорим как крутые, держимся как крутые, футы-нуты. А вечером как все люди стремимся домой? Так ведь? Хочешь, забудем обо всем?
Несс молчала. Она ждала. Девушка чувствовала, что охранник к чему-то клонит, и не ошиблась. Тот рассматривал ее, дожидаясь реакции. Наконец Несс осторожно поинтересовалась:
— Ты отпустишь меня домой, что ли?
— При некоторых условиях. О краже знаю я один. — Он покачал ободком на пальце. — Я отпущу тебя, а товар верну на место. И больше никаких разговоров.
Несс понимала, что выбора у нее нет.
— Ну и?.. — спросила она.
— Снимай футболку. — Охранник улыбнулся. — Лифчик тоже, если ты его носишь, в чем я лично сомневаюсь, судя по тому, что вижу.
— Зачем? — поперхнулась Несс. — Чего ты хочешь?
— Это ты хочешь. Мечтаешь вернуться домой? И без последствий? Тогда давай без вопросов. Снимай футболку. Я взгляну, что там у тебя.
— И все? Потом ты меня отпустишь?
— Снимай футболку.
Несс подумала, что, в конце концов, это не хуже, чем распахивать халат перед Диксом Декуртом. И не хуже того, что ей уже приходилось делать. Зато ее отпустят и не вызовут полицию, а это главное.
Несс сжала зубы. Какая разница. Не имеет значения. Это все не имеет значения. Быстрым движением девушка стянула футболку.
— Не отворачивайся. Не закрывайся руками. Вряд ли ты закрываешься от своих зеленых пацанов. Юбку тоже снимай. Руки по швам.
Несс сделала, как велел охранник. Она вытянулась перед ним. А он впился в нее глазами. Взгляд у охранника был голодный; он тяжело дышал. Несс слышала, как внутри у него что-то хрипит, хотя стояла от него на расстоянии десяти шагов. Это расстояние показалось охраннику слишком большим.
— Еще кое-что. Подойди ко мне.
— Ты же обещал, что отпустишь…
— Это было до того, как я тебя увидел. Подойди.
— Нет, я…
— Ты хочешь покончить с этим раз и навсегда, дорогуша?
Охранник снова качнул ободком. Он спокойно ждал. Он был уверен в себе как человек, который давно исполняет свой долг и не раз стоял вот так, на этом месте.
Несс приблизилась к нему. Другого выхода она не видела. Девушка приготовилась к худшему и, когда охранник положил ей руку на грудь, удержалась и не вздрогнула. В носу у нее щипало — признак приближения самых бессмысленных слез. Охранник сжал ее грудь; сосок пришелся на центр ладони. Он притянул ее к себе. Когда Несс оказалась совсем рядом, посмотрел ей прямо в глаза.
— Все останется между нами. Ты уйдешь отсюда к мамочке. Никто не узнает о том, что мы воруем в магазинах. Хочешь этого?
Слезы брызнули у нее из глаз.
— Повтори: «Да, я хочу этого». Скажи.
— Да, — пробормотала Несс.
— Нет, повтори полностью, дорогуша.
— Да, я хочу этого.
— Так я и думал. — Охранник улыбнулся. — Такие девчонки, как ты, всегда хотят. Стой тихо, и все будет хорошо, дорогуша. Сделаешь это для меня? Отвечай.
Несс собралась с последними силами.
— Сделаю.
— С удовольствием?
— Да.
— Вот и славно. Хорошая девочка.
Охранник наклонился и языком коснулся ее соска.
В Детский центр Несс опоздала. По дороге от Кенсингтон-Хай-стрит к Минвайл-гарденс она старалась не думать о происшедшем, но это требовало таких усилий, что ее охватило внутреннее бешенство. От бешенства выступили слезы, от слез бешенство усилилось. Она обязательно вернется, непременно дождется возле служебного входа — того самого, через который он вывел ее на боковую улицу, бросив на прощание: «А теперь убирайся, дорогуша». Когда он появится в конце рабочего дня, она убьет его, выстрелит ему между глаз. И неважно, что после этого станется с ней, потому что он уже будет мертв, он этого заслуживает.
Несс не стала ждать автобуса, чтобы добраться до Кенсингтон-Черч-стрит, а затем до Лэдброук-Гроув. Она сказала себе, что не желает находиться в давке, но на самом деле ей не хотелось привлекать к себе внимание. Когда она шла пешком, она казалась себе в каком-то смысле защищенной. На нее обрушилось унижение, о существовании которого она даже не подозревала. Единственный способ как-то справиться с ним — шагать по улицам в направлении Детского центра, яростно расталкивать прохожих, весьма многочисленных в районе торговых улиц, и озираться в поисках чего-либо, что можно сокрушить. Толпа поредела; Несс оказалась на широком тротуаре Холланд-Парк-авеню, где некого было толкать и некому возмущаться вслед. Поэтому Несс продолжила просто идти, стараясь прогнать ненужные мысли.
На Ноттинг-Хилл она все же села в автобус, подъехавший как раз в тот момент, когда она проходила мимо остановки. Но это не помогло ей прибыть в Детский центр вовремя. Несс миновала ворота на девяносто минут позже положенного времени. На игровой площадке в «лягушатнике» под бдительным присмотром мам плюхались трое детишек.
Несс было невыносимо зрелище детей с мамами, но куда от них денешься? Несс разозлилась еще больше. Словно в надутый до предела шар добавили еще немного воздуха.
Несс распахнула дверь Детского центра, и та со стуком ударилась о стену. Дети намазывали белым клеем листы картона, а потом наклеивали ракушки и бусины. Маджида вышла из кухни и велела Несс пройти в основную комнату. Девушка была готова выслушать все, что угодно. «Да хрен с ней, — повторяла она про себя. — Хрен с этой старой сукой».
Прищурившись, Маджида оглядела Несс с головы до ног. Ей не нравилась эта девушка, не нравилась ее жизненная позиция, не говоря уже о манере одеваться и причине, по которой она работала в центре. Маджида хлебнула всякого за свои сорок шесть лет и научилась жить, невзирая на собственные страдания или проблемы близких. Ее девиз гласил: «Работай изо всех сил, не жалуйся, и будь, что будет», но она не была лишена сострадания к людям, которые еще не освоили эту премудрость.
Поэтому, выразительно посмотрев на часы, висевшие над кладовкой, где хранились детские игрушки,
